а Колян. И не на кладбище, а на городской свалке! - возмутился правосинячный.
- А ты что, над ними со свечкой стоял? - полюбопытствовала девчонка.
- Очень надо. Я в это время козу тамошнего сторожа доил, - ответил Сашка, - а то пятно я сам у Натахи только утром обнаружил, когда в кабинке общественного туалета ее...
Но что именно вытворял кладбищенский Казанова с ней в столь деликатном месте, мне не довелось узнать, потому что Полина вновь начала сдавать карты.
Через минуту все было кончено. Натаха, подобрав валявшуюся на земляном полу одежду, перешла на нашу сторону и по кивку своей юной хозяйки послушно села рядом с ней.
Полина, вдоволь насладившись триумфом, снисходительно разрешила вконец очумевшим от случившегося мужикам забрать свое барахло и заявила, что дарит Натаху мне.
Не удостоив ее ответом, я отвернулся к стене и закрыл глаза. Эта юная извергиня продолжала издеваться надо мной самым беззастенчивым образом. Не сумев соблазнить меня, она хочет сделать это чужими, так сказать, руками? Но зачем?
Я так и не сумел разгадать эту загадку. Вскоре провалился в тяжелый водочный сон.
Проснулся часов в девять. Полина спала, свернувшись калачиком, в моих ногах. Чудная троица дружно храпела, лежа в обнимку на куче тряпья у противоположной стены. Пора было отсюда уходить. Стараясь не разбудить бомжей, я растолкал свою спутницу. Мы стали выбираться наверх.
- А Натаха? - дернула меня за рукав девчонка.
Неужели она и в самом деле такая дура? Я поднял руку, чтобы влепить ей затрещину, но Полина успела отскочить в сторону.
К Фунфырику я решил прийти чуть раньше оговоренного накануне срока. Двигаться мы старались проходными дворами и , кажется, никого из тех, кто мог бы нами интересоваться, по пути не встретили.
Мой склонный к философии друг сидел, как водится, в тени навеса за початой бутылкой портвейна. Судя по его не в меру здоровому цвету лица, эта бутылка сегодня была уже не первая.
Поздоровавшись, он кивнул на ящик напротив. Я присел. Полина гордо остановилась чуть поодаль. Вероятно, кожаный супермодный прикид не позволял юной амазонке находиться слишком близко к компании двух задрипанных пьянчуг.
Впрочем, Фунфырика появление юной дивы, судя по всему, интересовало лишь постольку, поскольку он из-за ее кретинизма не мог решить, два стакана доставать или только один.
Он быстро "врубился" в ситуацию и ненавязчиво поставил мою спутницу на место:
- К сожалению, очаровательная леди, текилу я с утра не употребляю, а портвешок несовершенолетней предлагать рука не поднимается.
Он разлил бормотуху по стаканам, и мы выпили. Помолчали, закусывая порезанным на кусочки плавленным сырком "Дружба". Через пару минут это увлекательное упражнение повторили. Я медлил, не зная, как начать рассказ о том, что случилось. Фунфырик сам помог мне, спросив, готова ли к погрузке «смирновка».
- Нет больше товара, - выдержав приличествующую трагической ситуации паузу, ответил я и сжато, опуская ненужные подробности, рассказал о том, что произошло вчера.
- Так это ты Короля с его бандой замочил? - восхищённо переспросил мой уже порядком "уехавший" друг.
- Он ещё и ментам их место указал, - вмешалась в разговор снизошедшая, наконец, до нас со своих прэдапортэшных высот Полина.
- Да об этом весь город гудит! - восхищению Фунфырика, казалось, не было предела.
С минуту он разглядывал меня, словно видел впервые, а затем категорически заявил:
- Ну, мужики, за это надо выпить!
По стаканам - на ящике появился и третий - жизнерадостно забулькал портвейн. Полина, нисколько не оскорбившаяся тем, что её возвели в ранг "мужика", а наоборот, мигом растаяв от гордости, не заставила себя ждать, и три стакана звонко стукнулись гранёными краями.
- А ты хоть знаешь, что менты с братками вместе в поисках тебя успели весь город на уши поставить? - допив бормотуху, уже серьёзно спросил Фунфырик.
- Догадываюсь.
- И что делать собираешься?
- Думаю.
Фунфырик помолчал, потом вздохнул:
- Да. Дела.
- Меня больше волнует, что я зря сюда фургон вызвал, тебя подставил.
- Фургон - ерунда. Как приедет, так и уедет. А вот каким образом вам теперь из города выбраться, это вопрос. Наверняка ещё со вчера все выезды наглухо перекрыты. Оружие у тебя есть?
Я отрицательно покачал головой.
- Жаль.
- А неустойку водила этот с нас не потребует?
- Да что он, не мужик, не поймет?
- Не знаю.
Фунфырик харахорился. Серьёзные ребята, а я был уверен, что за товаром должны были приехать не лохи, подобного не прощают. Я - законченный мерзавец. Подставил хорошего человека, да еще и рассчитываю на его помощь.
- Ты прав. Это дело надо обмозговать.
Фунфырик думал минуты три, а потом заявил:
- Пулемёта я вам, ребята, конечно, не дам. Но помочь выбраться из города - попробую. Деньги есть?
У меня должно было остаться тысячи полторы. Но речь, как я понимал, шла о сумме куда более серьёзной.
Не дожидаясь ответа, Фунфырик хлопнул себя ладонью по лбу:
- Чёрт! Какие у бомжей могут быть деньги!
Да. Полина явно имела склонность к эффектным театральным сценам. Она запустила ладошку в нагрудный карман жилетки и вынула оттуда туго скрученную пачку стодолларовых купюр.
О происхождении валюты я мог у этой юной мародёрши и не спрашивать. Зато на Фунфырика эта немая сцена впечатление произвела. Он захлопал глазами и даже пару раз хватанул ртом воздух.
План нашего спасения был прост. Поэтому почти гениален. Тому, кто должен был приехать за уже несуществующими бутылками, Фунфырик намеревался поведать мою героическую историю, а затем предложить за вынужденную холостую ходку ощутимую компенсацию и за дополнительную плату - вывести нас из города.
Вот только согласится ли человек, и так уже замешанный в криминальном бизнесе, ввязываться, пусть даже за хорошие деньги, в ещё одну авантюру? Как бы то ни было, других реальных вариантов бегства из города пока что не существовало. А в случае согласия у меня появлялся шанс проследить его маршрут.
Теперь оставалось дождаться прибытия этого фургона.
Поскольку здесь мы находились на виду, Фунфырик отвёл нас в свою подсобку и оставил одних. Это было весьма кстати. Я просто горел желанием высказать юной воровке то, что о ней думаю.
Мы с минуту смотрели друг другу в глаза. Я - возмущённо, она, по своему обыкновению, вызывающе дерзко. Однако напускной бравады хватило ненадолго. Впрочем, проиграв дуэль взглядов, Полина компенсировала своё поражением другим. Подбоченившись, девчонка заткнула пальцы за пояс шортов, тем самым как бы ненароком распахнув борта кожаной жилетки и выставив на моё обозрение едва прикрытые полупрозрачным бюстгальтером дерзкие груди.
К тому моменту выпитый на жаре портвейн уже крепко ударил мне в голову. Я чувствовал, как кровь приливала к лицу и всё сильнее колотилось сердце. Она вновь вывела меня из равновесия. Эта дрянь откровенно издевалась надо мной - человеком, который годился ей в отцы, да ещё и явно провоцировала меня.
- Откуда валюта?
- У Короля позаимствовала.
У меня слов не было от возмущения. Ещё мгновение - и я сорвал бы порнушный лифчик и с садистским удовольствием отхлестал эту девчонку по щекам.
Неожиданно открылась дверь. Вошёл Фунфырик.
- Андрей, он приехал. Пошли, «перетрем».
Строго-настрого приказав Полине и носа не высовывать из подсобки, я двинулся вслед за ним.
Во дворе находился крытый фургон с московскими номерами. У кабины стоял коренастый мужчина средних лет с наглыми, навыкате, поросячьими глазами. Он был явно разозлён, хотя и старался не показывать этого. Водитель подозрительно посмотрел на меня.
- Я частным извозом не промышляю, - выслушав извинения, а затем просьбу Фунфырика, ответил он.
- Они же деньги дают. И хорошие. Все убытки покроешь.
Водитель равнодушно покачал головой. Он даже перестал смотреть на нас. Мы для него больше не существовали. Я понимал,что дальше говорить с ним бесполезно. Чёрт! И дёрнуло же меня связаться с этой девчонкой! Если бы не она...
Оставалась, правда, совсем уже безрассудная идея нанять такси и следовать за фургоном. Но шансов на то, что нам удастся выбраться из города, практически не было. В это время раздался скрип двери.
Из подсобки вышла Полина. Она, подбоченясь так же, как чуть раньше стояла передо мной, пожалуй, лишь ещё более откровенно выставив груди, застыла в дверном проёме.
Водитель мигом оживился:
- Так это из-за неё весь сыр-бор?
Я, внутренне вскипев от злости, утвердительно кивнул. Он с минуту буквально раздевал её взглядом, потом повернулся ко мне:
- Ладно, уговорили. С тебя я возьму баксами. А вот с девочкой будет загвоздка. Понимаешь, правило у меня. Если я их подвожу, то уж совсем не за деньги.
Интонация, с которой эти слова были произнесены, и взгляд, направленный на Полину, не оставляли сомнений в том, что он имел в виду.
Торговать девчонкой? Я должен был сразу же поставить его на место. Но, просчитывая все возможные последствия отказа от предлагаемой помощи, неосмотрительно промедлил, чем не преминула воспользоваться эта дрянь.
Оторвавшись от дверного косяка, Полина совершенно б...ской походкой приблизилась к нам и, вызывающе глядя на водителя, заявила:
- А чё? Нет проблем!
Тот похотливо облизнулся. Мне неудержимо захотелось врезать им обоим. Очевидно, водитель это почувствовал. На всякий случай отодвинувшись, сказал, что ему надо сходить в город. Через полчаса он вернется. Если мы не передумаем, вывезет нас из города.
Не торопясь - он всё же ощущал себя хозяином положения и не преминул показать нам это, водитель благосклонно кивнул Фунфырику, подмигнул Полине и ушел.
Фунфырик, извиняюще глядя на меня, развёл руками. Полина, победно вильнув бёдрами, вернулась в подсобку. Я решительно направился вслед за ней, намереваясь уничтожить эту шлюху прямо на месте.
Я был вне себя. Она не только вновь ослушалась старшего, но и поставила меня в положение едва ли не сутенёра. Но больше всего бесило не это. Самое обидное и унизительное - девчонка поступила в сложившейся ситуации единственно верно. Я вынужден буду принять её помощь. А еще выводило из равновесия сознание того, что там, на улице, Полина сочла моё молчание за одобрение её поступка. Она думала так обо мне на самом деле! Разумеется, я ни при каких обстоятельствах не позволил бы этой похотливой сволочи даже прикоснуться к девчонке. И все же...
Мы вновь стояли в подсобке друг против друга. На сей раз её жилетка была застёгнута на все пуговицы. Пальцами Полина держалась за низ шортов, словно пыталась удлинить их. А ещё она старательно прятала от меня глаза, внимательно разглядывая висевший на стене цветной постер с обнажённой девицей, загоравшей на песочке у моря. Едва сдерживаясь, я спросил:
- Там, во дворе, ты говорила серьёзно?
Не отводя взгляда от постера, Полина утвердительно кивнула и подняла голову:
- Ведь иначе мы не выберемся отсюда, верно?
Не получив ответа, она опустила забрало и, сразу изменившись, перешла в циничную атаку:
- А что тут такого - трахнуться?
Меня буквально захлестнула волна ярости. Я влепил ей звонкую
