пыталась устроиться на досках поудобнее, ее угораздило заполучить в мягкое место, как раз туда, где кончались шорты, занозу. Она попробовала вытащить ее, но лишь обломала кончик и теперь нуждалась в помощи.
Полина протянула мне иголку. Повернувшись спиной, деловито спустила шорты до колен. Остававшиеся на ней трусики-полоски лишь подчеркивали очаровательную юную наготу. Я едва удержался, чтобы непроизвольно не поцеловать ее в эту молочно-белую упругую попку.
Едва вытащил занозу, как из открывшейся ранки потекла струйка крови. Сразу же приложил к этому месту для дезинфекции горлышком водочную бутылку. Получилось не очень ловко: когда я через секунду отнял посудину, оказалось, что в ее содержимое попала капелька крови. Впрочем, она сразу бесследно растворилась в прозрачной жидкости.
Полина натянула шорты, затем расстелила на досках обрезки кожи и лишь после этого осторожно уселась вновь.
Я глотнул еще водки. Готов был биться о заклад, что ее вкус чуть изменился.
В памяти всплыли строки прочитанной когда-то и, казалось, напрочь забытой книги: "... смешалась кровь девственницы с вином, он выпил содержимое склянки, а старуха колдунья прочитала непонятное, но от этого еще более страшно звучавшее под темными сводами пещеры заклинание...".
Хотя в действительности все было не так: и Полина отнюдь не была девственницей, и не вино было в бутылке, а обыкновенная водка, и тепловая камера мало походила на пещеру, я, хотя никогда прежде не считал себя суеверным, на мгновение подумал, что хорошее заклинание в этой тупиковой ситуации нам вовсе не помешало бы.
Нет. Пить все-таки надо меньше.
Неожиданно наверху раздался шум. В проеме показалась голова молодого мужика, по виду - бомжа. Под правым глазом у него красовался изрядный синяк. Недоуменно щурясь, он посмотрел вниз и растерянно крикнул:
- Блин, здесь люди!
В проем заглянул второй тип. У него синяк светился под глазом левым. Он долго смотрел на нас, видимо, что-то соображая, потом поднял голову и сообщил некоей Натахе, что, блин, действительно, в их норе уже сидят мужик с девкой.
Я загадал, что если у Натахи в синяках окажутся оба глаза, то когда-нибудь нам, блин, непременно повезет. Над проемом склонилась женская голова, и я вновь начал верить в свою фортуну. Причем оба глаза, несмотря на эти нелицеприятные обстоятельства, были жирно подведены, а губы - густо накрашены.
- Вы че тут делаете? Это наше место! - решительно заявила Натаха.
Левосинячный добавил, чтобы мы немедленно убирались отсюда, иначе он с нами "разберется".
Перспектива вновь оказаться на улице совсем не радовала. Но и обострять отношения с неожиданно объявившимися хозяевами потайного логова не стоило.
- А меня уверяли, что в этом городе люди прямо-таки славятся гостеприимством! - делая вид, что не замечаю забавную троицу, удивился я, обращаясь к Полине.
Девчонка, с нескрываемым любопытством наблюдавшая за тем, что происходит, охотно подыграла мне, изобразив на лице искреннее недоумение.
То ли мой изысканно-вежливый слог произвел впечатление, то ли сыграло роль обстоятельство, что я, как бы игнорируя вторжение, обратился с вопросом к своей подруге, но хозяева берлоги стушевались.
Я решил окончательно поставить троицу на место. Обратив вверх удивленный взор, словно только сейчас обнаружив посторонних, я тем же вежливым тоном осведомился, не желают ли господа, прежде чем обсуждать спорные аспекты категории собственности, откушать горячительного.
Очевидно, у "господ" с сообразительностью было туговато. Натаха, склонив голову набок, непонимающе округлила глаза, правосинячный недоуменно посмотрел наверх, а его коллега по увечью, свесив голову, очумело переспросил:
- Че?
Конец затянувшемуся групповому идиотизму положила Полина. Не выдержав, она взяла на себя обязанности переводчика:
- Пить будете - айда вниз. Нет - пошли к чертям собачьим! Нам больше достанется.
Через считанные секунды чудная компания сидела напротив нас и с вожделением смотрела, как Полина строго по булькам разливала в услужливо поданные стаканы остатки водки.
Мужикам было не больше тридцати, а их подруге - смазливой, пышногрудой и, судя по вечно удивленному выражению глаз, глуповатой девице - и того меньше.
Троица оказалась еще та. Едва выпив, мужики с надеждой посмотрели на меня, а Натаха, икнув, как бы невзначай пододвинула пустую бутылку ближе к себе.
Налаживавшийся с аборигенами контакт нуждался в подпитке. Я достал пачку денег, отсчитал стольник, протянул им и предложил сходить за водкой.
Как выяснилось, наличность мне показывать не следовало. Мужики красноречиво переглянулись. В руке у одного из этих неблагодарных оказался кухонный нож, а у другого - длинная ржавая отвертка. На сегодня это было уже слишком. Сделав вид, что не замечаю сих зловещих приготовлений, я откинулся к стене и прищурил глаза. Полина, наоборот, оживилась.
- Ну и жара здесь! - заявила она, расстегивая жилетку.
Мужики открыли от изумления рты, да так и застыли. Не знаю, что поразило их больше - непринужденно обнаженные груди или торчавшая из кобуры рукоятка пистолета. Наверное, и то, и другое. Их подруга, охнув, села на проходившую вдоль противоположной стены широкую трубу.
Полина упивалась своей победой. Она безо всякого сопротивления отобрала у правосинячного нож, деловито потрогала лезвие и, возвращая его владельцу, заметила, что ножичек туповат, но для колбасы сгодится.
Натаха смотрела на нее восхищенными глазами. Мужики, словно очнувшись, суетливо стали собираться в магазин. Когда они, предварительно наказав своей подруге приготовить "закусон", ушли, Натаха встала и суетливо принялась накрывать на импровизированный стол. Из пакета одно за другим появлялись помятые вареные яйца, заветренные кружки дешевой колбасы, свалявшиеся куски ржаного и пшеничного хлеба, разнокалиберные конфеты, печенье и даже пряники. В довершение всего посреди ящика в щель между досками был с гордостью воткнут бумажный цветок на проволочной ножке.
Мне стало ясно: мы попали в компанию кладбищенских "шакалов". Вся эта снедь, без сомнения, была собрана чудной троицей на могилах.
Вскоре аборигены вернулись и выставили на ящик пару бутылок сорокоградусной и с десяток - пива. Когда Полина заявила, что водку пить не будет, мужики глянули на нее с нескрываемой признательностью.
После первой закусывать не стали, а сразу разлили еще. Осушив стаканы по второму разу, дружно выждали с минуту, и лишь после этого жадно накинулись на еду. Столь суровая технология потребления алкоголя быстро дала результаты: глаза у всей троицы уже на первом бутерброде "поплыли", лица покраснели, зато пальцы дрожать перестали.
Полина, не обращая на хозяев внимания, с аппетитом уплетала яйца, колбасу и пряники, то и дело запивая все это пивом.
Я пил наравне с ними, но водка меня почти не брала.
- Скучновато, - переглянувшись с правосинячным, сказал тот, у которого синяк расцвечивал глаз левый.
- Может, в картишки перекинемся? - как бы нехотя предложил его сотоварищ по увечью.
Им не давали покоя наши деньги.
- На что играть будем? - сразу оживилась заскучавшая было Полина. - На раздевание?
- А капуста у тебя есть? - поинтересовалась Натаха.
В ответ Полина вытащила из кармашка жилетки пачку червонцев.
Я не понимал ее. Неужели девчонка от пережитого за эти дни совсем сдурела? Или пиво так шибануло ей в голову? Наверняка у этих ухарцев карты крапленые, и они, как пить дать, разденут ее сначала в переносном, а затем и в прямом смысле этого слова. А вообще-то черт с ней. Пусть делает, что хочет, лишь бы мне больше нервы не трепала...
Заявив, что играть не буду, я откинулся к стене и попробовал задремать. Но сон, несмотря на изрядное количество принятого на грудь, не шел. Я стал вполглаза наблюдать за происходящим.
Натаха тоже играть отказалась. Оставшиеся выбрали "очко".
Полине с самого начала катастрофически не везло. К тому же ее партнеры, почти не скрываясь, играли на один карман. Да и замусоленная колода у них была наверняка крапленая. Девчонка быстро спустила все деньги и, лишь когда поставила на кон, правда, не снимая, свою жилетку, выиграла в первый раз. То, что стало происходить далее, иначе как чудом назвать было нельзя. Она вернула все, что проиграла до этого, затем на ее половину стола переместились деньги бомжей. Потом туда же последовали их рубашки, ботинки и брюки.
Позднее эта невероятная девчонка рассказала мне, что несколько лет занималась в цирковой студии у фокусника. Поэтому обыграть полупьяных бомжей ей не составило труда. Но тогда, наблюдая за происходящим, я просто не верил глазам своим.
Покрасневшие не столько от выпитого, сколько от испытываемого шока мужики, ничего не понимая, теперь ставили на кон то, что могло иметь хоть какую-нибудь ценность, вплоть до ржавого консервного ножа, и неизменно проигрывали.
Когда бомжи остались лишь в трусах, а все содержимое их котомок стало собственностью Полины, они пошептались и правосинячный заявил, что на кону - Натаха. Но только против всего, что проиграно.
- Че - че? - не понимая, переспросила уже порядком набравшаяся девица.
Когда же, наконец, до нее дошла вся гнусность предложения своих друзей или кто они там ей были, Натаха громко икнула и заявила:
- Ах так? Ну и хрен с вами!
И, обращаясь уже к Полине, добавила:
- Играй, девонька, на меня. Не пожалеешь!
- Ты на самом деле согласна быть моей рабой? - не поверила Полина.
- Согласна, на все согласная я. Лишь бы не оставаться больше с этими змеями!
- А что ты умеешь?
- Все!
- И ..., - Полина задумалась, - частушки поешь?
- А как же.
- Покажи.
Натаха облизала губы, набрала в легкие воздуха и сипловато затянула:
Я купила колбасу
И в карман положила,
А она, такая б...,
Меня растревожила.
- А что дальше было? - спросила Полина.
Натаха охотно спела о том, что было дальше.
- Ну и чем все это кончилось?
- Акацией, - ответила Натаха.
Сообразив, что Полина ее не поняла, вновь набрав воздуха, выдала:
В городском саду цветет акация.
Самая счастливая здесь я.
У меня сегодня менструация,
Значит, не беременная я!
- Годится, - повернувшись к мужикам, согласилась Полина. - Но прежде я хочу увидеть товар лицом. Пусть она разденется.
Натаха, не дожидаясь приказа своих спутников, быстро начала скидывать одежду и через минуту уже стояла голышом. Несмотря на два фонаря под глазами и еще с десяток синяков по всему телу, она была по-своему интересна.
С чуть полноватой, тем не менее стройной фигурой, с узкой талией и налитыми, но еще высокими грудями, со смазливой мордашкой и глуповатым, но не портящим ее выражением глаз, эта спившаяся русская красавица выглядела весьма соблазнительно. Как она вообще попала в эту компанию? Хотя чего уж тут непонятного, мельком глянув на Полину, мысленно вздохнул я.
- А что у нее на попе? - недовольно воскликнула потенциальная рабовладелица.
- Это меня Сашка сигаретой прижег, когда прошлой ночью на кладбище трахал, - равнодушно пояснила Натаха.
- Не ври, сука, это не я вовсе,
