где-то в лагерях. А этот, старший ее, отрекся от матери.
Федор уже давно перестал есть, смотрел на старушку широко открытыми глазами.
5. Как тесен город Ленинград, город сюрпризов
Как не странно, но шутка Валентина благополучно материализовалась в занятия Сашки с Федором, к подготовке его к окончанию курса в училище и по математике, и по физике. Хотя Федор и не горел желанием учиться, но уж больно понравилась ему обстановка в Сашкиной квартире, отношению к нему, ничем не выдающемуся пэтэушнику, как к взрослому и равному. Да и результат не замедлил явиться в виде удивленных глаз преподавателей, не рассчитывавших на такие успехи молодого разгильдяя.
Продолжал он и халтурить в кооперативе за магазином, все шло хорошо, переходил он от одного автовладельца к другому, его уже и сторожа знали в лицо, не спрашивая, пропускали на территорию.
Один только эпизод испортил и настроение, и впечатление от заказчиков.
Ремонтировал он шикарную «шестерку», с мягкими ворсистыми ковриками, кучей зеркал, шикарной импортной магнитолой. Договорился обо всем с хозяином – богато одетый представительный дядька, с которым все в кооперативе уважительно раскланивались, а когда работу сделал, то мужик этот дает ему так брезгливо половину суммы.
- Тут мало, мы же по-другому договаривались.
- Хватит, голуба моя, - ответил мужик, сложив руки на груди и глядя на Федора с насмешкой: - Ты, красавец, насколько я могу судить по твоему возрасту, учишься еще?
- Ну, - согласился Федор.
- Так вот, не ну, а учишься. Государство дает тебе возможность получить бесплатное образование, получить профессию, а ты пытаешься обогатиться за счет этого. Не хорошо, не солидно с твоей стороны.
- Я же сделал, то, что надо было. Все качественно.
- Да, и я расцениваю этот эпизод, как производственную практику. Я обеспечил тебе возможность, рискуя своим имуществом, - мужик бережно погладил капот своего автомобиля. - Так что, голуба моя, не перечь старшим, ты должен быть мне благодарен за оказанное тебе доверие, а не заниматься рвачеством. Все, если ты, неблагодарное создание, не ценишь хорошего к себе отношения, то я не готов продолжать далее наше общение.
Мужик отвернулся и принялся запирать ворота гаража, не обращая на растерянного Федора внимания. Федор сплюнул и ушел, тихо матерясь себе под нос.
В этот вечер он встречался с Сашкой, который хотел поговорить с Елизаветой Васильевной относительно возникшей у него идеи о месте проведения каникул Федором.
Когда они пришли домой, мама даже растерялась, таким ей взрослым показался Сашка, по сравнению с сыном:
- Проходите в комнату, да вы не разувайтесь, ничего, ничего, сухо на улице.
Расселись на стульях.
- Вот, Елизавета Васильевна, мы тут с Федором по немногу занимаемся, вроде и результат не плохой. У меня есть предложение, я могу его на лето забрать с собой на дачу. Дачей, я это конечно громко называю, но все же загород, воздух. Дело в том, что после моей бабки в Зеленогорске остались комната с верандой и времянка. Комнату и веранду занял мамин брат, а времянка мне досталась. Вот там лето и провожу, но там и на двоих, да и больше, места хватит. Вот такое у меня предложение, если вы не против.
- Да я-то не против, чего мне против-то. А то будет тут в городе болтаться, грех один тут с этим городом, да дружками его. Вот только просьба, вы уж там за ним глаз держите, чтобы не натворил каких глупостей.
- Не волнуйтесь. Да хороший он у вас парень
Так и договорились, так и определилось место, в котором предстояло Федору провести лето, и, как вы догадываетесь, где мы с ним и познакомились.
* * *
Проводив Сашку, Федор, покуривая, бредя в сумерках к дому, встретил Сержа с каким-то парнем, идущих в сторону небольшого парка, расположенного за зданием школы.
- Федька, привет. Знакомься, это Витек. Вот отмечаем окончание очередного класса. Извини все допили, тебе не осталось, - Серж самодовольно ухмылялся.
- Привет.
- Матушка с бабкой укатила дачу прибирать, батюшка намылился то ли на банкет, то ли в театр, вот и пользуюсь случаем вольной жизни, - Серж закурил. - Выпили немного, сейчас погуляем, а то через пару дней – прощай город, да здравствует загородная свобода и вольница!
Федор побрел рядом с ними.
У входа в парк им навстречу попалась компания девчонок, что-то громко обсуждавших и весело смеющихся.
- У какие цыпы! – шагнул им навстречу Серж. - Может, поделитесь своим весельем?
- Пошел ты, - лениво огрызнулась одна из девчонок, и, больше не обращая внимания на ребят, они ушли своим путем.
- Никакого взаимопонимания. Слушай, Федька, у тебя денег нет?
- Нет. Обломал тут меня один хрен моржовый, вроде солидный мужик, а жмот! Еще умные речи там развел, козел вонючий. А там еще матери надо было помочь деньгами, сейчас что-то батя совсем не принес ничего.
- Вот он пролетариат! Опора семьи! – возбужденный алкоголем крикнул Серж. - Ты у нас, прямо, герой нашего времени!
Их обогнала молодая эффектно одетая женщина, спешащая куда-то через парк. Еще несколько шагов, и у нее подвернулась нога на плохо утоптанной и размокшей около маленького бассейна с фонтаном дорожке, и сломался высокий каблук туфли. Она наклонилась, сняла туфлю, стоя на одной ноге, и вертя обломанный каблук в руке.
- О, мадам, какая утрата! – подошел к ней Серж. - Может трое кавалеров смогут помочь беде и отнести или хотя бы проводить запоздалую путницу до ее укромного гнездышка?
- Шли бы вы, ребята, - спокойно и не зло ответила женщина, оглядев мальчишек.
- Не пренебрегайте искренним предложением, - Серж подхватил женщину под локоть. - Я помогу. Мужики, не дадим пропасть женщине!
- Ребята, я же сказала, идите своей дорогой.
- Как вы нас не цените, может быть, мы не так и плохи. Или вам стыдно нас к себе пригласить, а вдруг мы вам понравимся, развлечемся вместе?
- Слушай, ты, я с малолетками не связываюсь! Валите отсюда! – не выдержала и крикнула женщина.
- Зачем же оскорблять!? – усмехнулся Серж и чуть приподнял локоть женщины, одновременно отпуская его. От неожиданности она покачнулась и не удержавшись на одной ноге и не успев схватиться за бортик бассейна, упала в воду.
Серж со смехом бросился к ближайшим кустам, Федор и Витек побежали за ним.
- Ах, ты, падла в ботах! Сука! – кричала им вслед женщина, выбираясь из воды.
- Сама такая! – ответил через плечо Серж. - Мы же тебе предлагали ласку и внимание, а ты сама отказалась!
В кустах Федор остановился:
- Слышь, Серж, мне надо бы уже домой.
- Надо, так топай. Детское время пришло?
- Дела там есть. Бывайте, - пожав товарищам руки, Федор побрел через газон к дому, на душе стало пакостно и беспокойно.
* * *
Женщина, придя домой, первым делом сбросила платье и приняла горячий душ. Выйдя в комнату в накинутом халате, закурила. Зазвонил телефон.
- Алло.
- Где же ты пропадала, голуба моя? Сегодня свободный вечер, а я никак не могу до тебя дозвониться.
- Купалась.
- Что? Ничего не понимаю. Что ты такое несешь?
- Ничего, Женечка, настроения нет, так что отдохни каким-нибудь другим способом. Пока, привет жене! – и она бросила трубку.
* * *
На следующее утро, спустившись в метро и войдя в вагон, Сашка с облегчением обнаружил, что гнетущее его последние дни беспокойство, вдруг, исчезло. Напротив него, у противоположенной двери, стояла невысокая светленькая девушка. Она читала журнал, бегая глазами по строчкам, другой рукой, державшей закладку, она придерживала непослушную челку, норовящую упасть на глаза.
Почувствовав его взгляд, она подняла голову и улыбнулась Сашке.
Он подошел, встал напротив:
- Где вы пропадали?
- Я болела.
Только сейчас он понял, что именно ее не хватало в эти дни в вагоне, в одном и том же вагоне, в одно и тоже время, каждое утро. Казалось, не замечали друг друга, но оба одновременно почувствовали одинаковое беспокойство, она дома, он в вагоне, когда перестали неосознанно ощущать присутствие друг друга.
6. Зеленогорск, лето стартовало.
День, жара и лень разливаются вокруг, заполняют все уголки улиц, душ и тел.
Даже тенистый навес над теннисным столом и несколькими скамейками, обсаженный густым кустарником, не спасал от духоты и зноя. Ленька Большаков раскинул руки по спинке скамейки, сполз, полулежа на сиденье, рубашка расстегнута до пупа, грудь искрится бисеринками пота, голова уронена на грудь, спутанные рыжеватые волосы упали на лоб, по рассеченной на две половины губе, между двумя сломанными зубами на подбородок бежит тонкая струйка слюны. Разморенный человек спит, отдыхает, негромко посапывая.
Тихо подойдя к товарищу и сев рядышком, Леха Плейшнер, во всю мочь молодых легких крикнул в ухо Леньке:
- Большак, выпить хочешь?
Рыжая голова отдыхающего вскинулась от неожиданности с такой силой и скоростью, что аж звон пошел по навесу от удара затылка об одну из трубок, держащих пластиковую зеленую крышу.
- А-а-а! – заорал Ленька, схватившись за загривок. - … твою мать!
- Большак, выпить хочешь? – тихим голосом снова спросил Леха.
- Да, - ответил разбуженный, продолжая морщиться и тереть затылок.
- Так ведь нету! – довольно заржал Плейшнер.
- А пошел, ты! – огрызнулся Ленька, сполз со скамейки на траву и закатился в тенек, под куст.
- Может, искупаться сходим, - предложил Иван, передавая недокуренную папиросу, сидевшему рядом Димке.
- Лень, - ответил тот, - лучше попозже.
Тишина, нарушаемая только жужжанием мух, вернулась под навес.
И, вдруг, в эту идиллию ворвалась музыка:
«Прощай, со всех вокзалов поезда
Уходят в дальние края…»
К навесу со стороны магазинов на углу Круглой и Приморского подошли Галина и Верка. Их сопровождал какой-то парень в клетчатой рубашке, с японским кассетником в руках.
- Хорош спать, мы вам музыку привели, - крикнула Галина.
- Где ты его откопала? Кто это? – спросил Плейшнер.
- Это наш новый друг, эй, как тебя зовут, я забыла?
- Ипполит, - ответил неожиданно высоким голосом обладатель магнитофона. - А вы играете в пинг-понг? – кивнул он на натянутую над столом сетку и валяющиеся рядом с ней ракетки и шарики.
- Чего? Чего? – сморщился Плейшнер.
- Это он про теннис, - объяснил Димка, смачно сплюнув себе под ноги. - Пижонит. Ну играем. А ты?
- Конечно, - открыто улыбнулся Ипполит. - С кем?
- Не запаришься? – удивился Плейшнер.
Девчонки тем временем забрались на свое любимое место: поставив ноги на спинку скамейки, сели на горизонтальную трубу конструкции навеса.
Поднялся Иван:
- Давай со мной, а то эти все помрут скоро от неподвижности.
Началась партия. Зрители лениво и неспешно крутили головами, следя за шариком, звонко стукающимся о стол.
Подошла пара. Он с солидным брюшком, лет пятидесяти, в надвинутой на лоб панамке и больших красивых очках, она маленькая с остреньким носиком и тонкими губками. Щурясь от солнца, они какое-то время посмотрели за игрой, потом мужчина спросил:
- Принимаете?
- На мусор, - ответил Плейшнер.
- Как?
- На вылет.
- Подходит, садись Любонька, сейчас мы покажем молодежи класс!
Они сели на скамейку напротив девчонок и Плейшнера. В это время из кустов выбрался Большак:
- Долбо…, - но, увидев незнакомцев и девчонок, осекся. - Расстучались гады, такой сон спугнули.
- Большак, почему у тебя «белый билет»? – спросил Плейшнер.
- Порок сердца у меня, - лениво ответил Ленька.
- Это ты у своего сердца порок! – заржал Леха, никто не поддержал, эту
Попробуйте разбить на главы и по главе выкладывать, так легче читать, да и читателей будет больше.