Учитель жизни

точно места не знаю, но где-то там». Схватил корзину и убежал.

Все посмотрели на Аню. Она молчала.

– Признавайся, ты типа бабки взяла? – жестко спросила Оксана.

– Я не брала. Мамой клянусь! – Аня расплакалась. Внезапно вскочила и выбежала из избы. И тут же показалась снова. Выкрикнула отчаянным голосом: – А Юлька с Семенычем тогда на поляне это…  любовью занимались! – И убежала.

Теперь все взглянули на Юлю. Она покраснела.

– Я его пожалела.

Наступило молчание. Его прервала Оксана.

– Что же ты сразу про Аньку не сказала?

– Боялась, что она про нас с дядей Леней расскажет. Мы с ней обе молчали.

– Тогда уж и я скажу, – произнесла Даша. И она рассказала все, что видела и слышала, когда шла сюда первый раз.

– А ты-то почему молчала? – спросила Оксана.

– Просто… Просто вначале не придала этому большого значения.

– Ничего себе! Бежит окровавленная девка, за ней реально мужик гонится – и не придала значения. Ты что, типа каждый день это видишь?

Даша рассказала про совок, про разбитую банку.

– Банку вынимала – разбила. О стекло и порезалась, короче, – сообразила Оксана.

Волков подавленно молчал.

– Конкретно Анька взяла, Учитель! – решила Оксана.

– Не могу в это поверить, – покачал головой Волков.

– Ну все же сходится!

– Она ведь поклялась.

– Меньше всего  верю, когда клянутся. Особенно мамой.

Юля собрала вещи, попрощалась, бросила напоследок на Волкова выразительный взгляд, в котором были и укор, и грусть, и насмешка, резко повернулась и ушла.

Когда Волков удалился в свою каморку, Оксана тихо, с осуждением сказала:

– Да просто Юлька одна долго не может. Сама мне проговорилась. Был Семеныч – убили. С Учителем не получилось. Вот и побежала к своему.

В три часа Волков вышел из кабинета  задумчивый и хмурый. Надевать костюм и галстук он не стал.

– Тема сегодняшней лекции – месть. Если вам нанесено оскорбление, вы обязаны отомстить…

– Вам, Вадим Кириллович, – перебила Даша, – надо было в девятнадцатом веке жить.

Выражение его лица на миг смягчилось.

– Ты знаешь, Даша, я сам иногда так думаю…  А вот если вам нанесли, пусть и сознательно, материальный ущерб, мстить за это, согласитесь, как-то неблагородно. И, конечно, нельзя мстить за  непреднамеренное зло. Прежде всего вы должны уяснить, со злым умыслом вам причинили зло или нет. Это главный вопрос. Нет оправдания таким проявлениям мести, как убийство швейцарского авиадиспетчера. Преступно мстить хирургу, если ваш родственник умер на операционном столе. Или если смерть наступила из-за неправильно поставленного диагноза. И врачи могут ошибаться. За это их наказывать нельзя. Они имеют право на ошибку! А ведь у нас сейчас модно стало преследовать врачей, в суд на них подавать. Что за кровожадность! Не понимаю! И ведь если врача посадят, умерший родственник не возродится.

Ира слушала  лекцию рассеяно, то и дело погружалась в свои мысли. Но тут вскочила и восторженно воскликнула:

– Учитель! Вы достигли третьего плана Атмы! Вы в сердце всего сущего!

Оксана фыркнула.

– Ну и прекрасно. Садись, Ира, – мягко сказал Волков. 

Он говорил еще несколько минут, затем направился к себе. Вдруг остановился, повернулся и произнес каким-то особенно проникновенным голосом:

– Не забывайте о четырех вещах. Во-первых, будьте добры и справедливы. Следуйте библейской заповеди: не желайте другим того, что не желаете себе. Во-вторых, ничего не принимайте на веру. Кроме точных наук, конечно. Обо всем имейте свое собственное мнение. В-третьих, мыслите научно. Умейте отделять знание настоящее от всякой антинаучной и, что еще хуже, псевдонаучной ерунды. В-четвертых, постоянно духовно обогащайтесь. Не жалейте на это времени. Вы должны знать лучшие произведения великих писателей, композиторов, художников, режиссеров. Высокое искусство облагораживает человеческую натуру.

Он скрылся в каморке. Это прозвучало как последнее напутствие. Девушки долго молчали.
Ночью Даша спала плохо. Проснулась в час и никак не могла снова уснуть. Вышла из избы.
У костра сидел Волков. Она села рядом. Он заговорил первый, стал расспрашивать о ее работе в школе. Она поспешила переменить тему.

– Вадим Кириллович, а вы женаты?

– С женой я развелся.

Даша ощутила радость.

– Почему?

– Отвечу банальной фразой. Мы разные люди.

– А когда женились, вы этого не знали? – Даша чувствовала, что Волкову не хочется говорить на эту тему, но ее мучило любопытство.

– Опять банальная фраза: ошибка молодости.

– Она была красива?

– Очень! Эту красоту я только и видел, ничего другого не замечал.

– Красивее Ани?

– Она мне казалась самой красивой женщиной на земле. Но если оценивать объективно, то Анюта все же красивее.

– И в чем вы оказались разными людьми?

– Она требовала, чтобы я все свое время тратил на добывание денег. Я не мог заниматься своими любимыми занятиями. Постоянно укоряла,  что  другие  живут  богаче.

– Даша почувствовала – в глубине своей женской души, – что Волков сейчас чуть-чуть упал в ее глазах. – Я с ней развелся в прошлом году.
 
– Дети с ней остались?

– Детей у нас нет…  Квартиру оставил ей. Дачу продал. На эти деньги мы частично сейчас и живем. К деньгам Иры я не прикасался. Один лишь раз  взял пятьсот долларов. На общие расходы. Она настояла. Ну и дарами тайги пользуемся. И приносят.

– Ваши деньги хоть не в стеклянной банке хранятся?

– Нет, в каменном банке, – слабо улыбнулся Волков.

– А когда деньги кончатся?

– К тому времени, может быть, труд свой издам. Гонорар получу.

– Не жалеете, что расстались?

– Люди не жалеют о том, что случилось в их жизни. Жалеют о том, что не случилось.

– Жена вас назад не зовет?

– Зовет. Даже обещает, что о деньгах больше не заикнется. Но я не вернусь. Если я рву с человеком, то навсегда.

– Может, вы ее по-настоящему никогда не любили?

– Нет,  любил.  Но  для  меня  духовная  свобода  дороже  любви,  дороже    всего.

– Несколько раз с надрывом прокричала какая-то птица. –  Кедровка кричит. – Волков вдруг  посмотрел на нее долгим взглядом. Даша сразу поняла этот взгляд. И любая женщина на ее месте поняла бы. Так мужчина смотрит на женщину, которая ему очень нравится. – Ну что ж, спать пора.

Они вошли в избу. Он прошел в свою комнатку. Даша залезла в спальный мешок и долго в нем ворочалась. Наконец заснула тревожным сном.

Часа через полтора  она снова пробудилась. Даша увидела, что на печи никого нет. Дверь в каморку была приоткрыта. Неожиданно она почувствовала острую ревность.  Ей нестерпимо захотелось заглянуть в каморку Волкова. Она не смогла побороть это желание. Презирая себя, вылезла из спального мешка, бесшумно подкралась к двери  и осторожно заглянула вовнутрь. Каморка была пуста. За окном (перегородка делила его пополам) слышался негромкий разговор. Она прошла через каморку, приблизила лицо к стеклу. Волков сидел у костра, смотрел в огонь. Оксана с взволнованным и решительным лицом, накрашенным сильнее, чем обычно, стояла рядом сбоку. Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

– Скажите, Учитель, почему Наташка повесилась? Только честно.

Даша с чуткостью любящей женщины почувствовала, как напрягся Волков.

– Я видела вас с ней в тот вечер, – продолжала Оксана, не дождавшись ответа. Волков не отрывал глаз от пламени, бесцельно тыкая хворостиной в горящие дрова.– Видела, как вы из леса вышли, она вся зареванная. Вы стали ее типа утешать. Она вырвалась, убежала. Потом конкретно полчаса в хате ревела…

Он отбросил хворостину, встал.

– Не должен мужчина об этом говорить, но придется…  Она мне тогда в любви объяснилась. Я сказал, что люблю другую…

Оксана помолчала, подумала.

– А почему она в ту ночь ночевать осталась? Раньше же типа того что не оставалась.

– Думаю, все ждала возможности объясниться. А после уже поздно было домой идти.

Девушка подступила вплотную к Волкову. Она почти касалась его.

– А если я вам в любви объяснюсь, вы тоже скажете, что типа другую любите?

Она произнесла это как будто задорно и шутливо, однако голос ее прерывался от волнения. Волков молчал, лишь вздохнул один раз. Даша перевела этот вздох так: «Как я устал от всех этих ваших объяснений!»

– Вы думаете, я здесь для того, чтобы проповеди слушать? – уже с отчаянием продолжала Оксана. – Я тут только из-за вас. Я реально вас люблю! Никого до вас не любила…  Ну что вы молчите?.. Ну, скажите, что Нину из Сосновска любите!

– Да, Оксана, люблю.

– Да не заливайте! Вы реально на эту запали, на Дашку! Я же вижу.

– Не будем это обсуждать, Оксана! – воскликнул Волков и быстро зашагал к двери.

– Она же двуличная! Мы таким в детдоме темную делали… – Она пошла следом за ним.

Даша быстро вернулась к своему спальному мешку, залезла в него и притворилась спящей. Хлопнула входная дверь, раздались шаги. Потом словно что-то упало на пол. Даша открыла глаза.

Оксана сидела на полу, широко расставив ноги, и тихо плакала. Размазывала по лицу слезы, тушь, помаду. Вид у нее был сейчас отталкивающий. Плачущей Даша Оксану никогда не видела. И даже представить не могла ее плачущей.

– Успокойся, Оксана…  Ну, успокойся, – ласково говорил Волков. Он остановился перед ней, не зная, как ее утешить. Хотел погладить ее по голове, но не решился. Наконец, он ладонями бережно сжал ее плечи.

– Я сейчас бы отсюда слиняла, – всхлипывая, пробормотала с детской обидой она. – Но некуда мне идти…

– И не надо никуда идти! Что ты, Оксана! Все остается по-прежнему. Вот платок. Тушь потекла.

– Это я конкретно для вас  всегда мазалась…

Оксана понемногу успокоилась.

«Какой она еще ребенок», – подумала Даша. Ее сердце  радостно колотилось.

– Ложись, Оксана, спать. Спокойной ночи! – Волков ушел к себе. Оксана залезла на печку.

Даша решила завтра объясниться Волкову в любви. «Его не шокирует, что я первая признаюсь. Для него это привычное дело», – усмехнулась она. Даша хотела уговорить его переехать к ней в Красноярск. Она жила там с матерью в двухкомнатной квартире.

14

После завтрака Даша с Оксаной пошли в деревню за продуктами. Дорогой почти не разговаривали. Но настроение у Даши было хорошее. Несмотря на гнетущую обстановку последних дней.

Даша лишь спросила:

– А почему ты из интерната сбежала? Не сбежала бы – квартиру могла получить.

– Да какая квартира! Сказки это, – махнула рукой Оксана. На вопрос она не ответила.

Недалеко от Усадьбы Киргиза увидели Анфиску. Она валялась на обочине мертвецки пьяная. На лице были кровоподтеки.

В магазине  продавщица  говорила единственному покупателю, тому самому красноносому, который звал Волкова выпить:

– Слышно, Сергей Юльку отлупил. Она к нему вернулась, а он ее отлупил и выгнал! В Красноярск вроде уехала.

– А нечего от мужа бегать!

– А что, менты Степку привезли?

– Ну. Прямо к дому доставили, как важную персону. Степку привезли, а Димку увезли. Семеныча, дескать, он замочил.

– Да ты что! – всплеснула руками продавщица.

– Ну… Видать, через  Степку  на  Димку  и  вышли.  –  Красноносый  ухмыльнулся.
–  Степка-то: ушел в город с одним фонарем, от Димки, а вернулся с двумя. И без гроша в кармане. А жена третий поставит... А, отшельницы  пришли!

Он начал балагурить. Они купили продукты. Даша