За год до Победы.

    То лето было жаркое, лето в Бурят-Монгольской АССР. В то лето Володя впервые шёл на работу в колхозе "Улан Эрхирик" Заиграевского аймака, Заиграевского района, шёл на работу в огороде, саду, что находился в трёх километрах от родного улуса, родной деревни, что испокон веков называется Дабата.
    Огромное поле огурцов на северной стороне от села Эрхирик предстало перед ним. Огромная зелень радовала глаз, призывая на работу, на его первую работу в жизни, которая в будущем и будет состоять сплошь из одной работы.
    В основном женщины, но кое-где и старики сновали умело по полю, вырывая сорняки. И он, после того, как бригадирша указала ему положенную линию, принялся выдёргивать ненужную траву за травой. Мимо как раз проходил председатель колхоза Санжиев. Заметив его, немного замедлил шаг, спросил на ходу:
  - Как звать тебя?
  - Володя.
  - Как фамилия?
  - Жамбалов.
  - Ну, Володя Жамбалов, давай, давай...
    Знал Володя, что председатель уж очень энергичный человек. Когда началась война, ещё в том году, сорок первом, под его руководством колхозники колхоза "Улан-Эрхирик" собрали все свои сбережения и передали на самолёт в Улан-Удэнский авиазавод. Говорили, что боевой лётчик передаёт привет всему колхозу, говорили, что он на этом самолёте сбивает самолёты этой фашисткой Германии. Чёрт их побрал. Откуда навалились на нашу голову. Но ничего, сбивает, и пусть сбивает. Молиться будем за него, как и за всю страну, за родную землю.
    Тогда ему было пять лет, и слышал он про это, в основном от женщин, от стариков, старушек. Мужики, молодые парни воюют там, далеко на западе. Сейчас, в этот первый день его работы, война идёт намного дальше от Москвы. Где Москва? Знает, что там она, далеко, далеко за священной горой Саган-хада, далеко, далеко на западе, чуть ли не там, куда уходит солнце на закате. Но оказывается, как говорят взрослые, Берлин ещё дальше к западу. Так говорят.
    Нынче же ему целых восемь лет. Весной исполнилось. Вот и надо помогать матери, надо помогать взрослым. Мать Янжима всегда приходит усталая, но с утра всегда бодрая спешит на работу. Все говорят, что трудом своим они приближают Победу. И он тоже хочет приблизить Победу, приблизить изо всех сил.
    Срывал сорняки и услышал разговор женщин невдалеке.
  - По радио Левитан говорил, что наконец-то выгнали их из нашей страны. Говорил, что совсем погонят до Берлина, - говорила одна из них с громкой радостью.
  - Бог услышал наши молитвы, - тихо добавляла другая.
    Прошёл час. Володя срывал и срывал сорняки, стараясь не отстать от всех. Когда становилось тяжеловато под знойным солнцем, то представлял сорняки в виде этих фашистов, которых уже очистили от родной земли, и прибавлялись силы от этого. Прошёл час, другой, как заметили все, что к ним, в их направлении издалека чуть ли не бежит сам председатель Санжиев, бежит и на бегу сотрясает газетой. Невольно все готовы были приостановиться, но продолжили работу, хотя внутренне так и распирало любопытство. Однако, с хорошей новостью бежит. С прошлого года одни хорошие новости.
    Председатель разворачивал газету вширь и показывал всем.
  - Видите на первой странице первую полосу. Видите эту фотографию. наши солдаты нашей Красной Армии устанавливают пограничный столб на самой западной границе нашей Родины. Всё, их, вот этих фашистов больше нету в Советском Союзе, больше нету на нашей родной земле, всё, погнали их...! - радостный возглас, голос председателя окрылял всех, что не почувствовать никакой усталости в самую жару знойного солнца.
    Вот это радость, так радость! На фотографии солдаты родной Красной Армии устанавливали дружно пограничный столб с табличкой, на которой написано четыре буквы с большой, что обозначают огромную страну, землю СССР.
    Не знает председатель в миг всеобщей радости, что пройдут десятилетия, и назовут самую длинную трактовую улицу села Эрхирик его именем - "улица Санжиева" - за заслуги перед родной землёй, в знак почтительного уважения к нему, к его поколению, выдержавшему, победившему в войне великой - Великой Отечественной.
    Вечером Володя шёл по дороге домой в улус Дабата. У подножия невысокой горы Улта-гуве повстречалась его учительница Феодосия Николаевна Халбаева - труженица тыла, Учитель военных лет. Жила она в Дабате рядом со школой, Дабатуйской начальной школой, куда ходили дети из соседних сёл, из Эрхирика, из Арбижила. Сыну её, Толе, шёл пятый год, ещё не скоро в школу.
  - Ты откуда, Володя? - спрашивала она немного удивлённо.
  - С работы.
  - С работы? - удивление не рассталось с тоном голоса её, в котором, как всегда, и выразилась забота о них, ребятах, школьниках той поры.
  - Огород пропалывал.
  - А-а, вон оно что. А я в саду помогала.
  - Да?! - таков и был радостный отклик мальчишки военных лет.
    Володя по дороге рассказывал о председателе, о газете, о пограничном столбе. Учительница же говорила о будущем, как радостно, счастливо будет всем в мирное время после войны. Вера в Победу у всех нынче была непоколебимой, ушла тревожность прежних лет.
    Так и будет. Озарение счастья, радости от инерции Победы, что мощной волной прокатится по огромной стране, по земле СССР. Ох, что пережили мы, и победили!
    Так за радостным разговором и пришли в родной улус, в родную деревню. Пройдёт много времени. Володя станет заместителем главы Заигравеского района, но и в гуще дел всегда и будет вспоминать добрым словом свою первую учительницу, что поставила, направила по пути длиною в жизнь.
    Вечерело. Солнце уходило за хребет горы на западе, священной горы Саган-хада. Лишь на вершине горы на востоке, священной горы Дяндяжан-хада, продолжали ещё играть солнечные блики  А в низине наступала тень на сибирский густой лесной массив шибирь у подножия священной горы, где и бьёт чистейший родник горхон. Да, скоро уж сумеркам приготовиться. А завтра снова восход.
    Когда уже один шёл домой, зная, что ждут его младший брат Ринчин-Доржи и бабушка Дольде, когда он прошёл середину расстояния улицы, к нему навстречу со всех ног бежали дабатуйские мальчишки, впереди которых проносился, летел крик, неугомонно радостный возглас:
  - Володя! Хорошая новость, хорошая новость!
    Да, сегодня хватает хороших новостей. И если они будут говорить про пограничный столб, то он уже знает. Сам председатель показывал им и ему лично газету, фотографию. Потому от этой новости, от радости отработал свой первый рабочий день без всякой устали на одной весёлой песне души.
    Но, кажется, другая новость. Как-то догадывается об этом. Так и есть.
  - Дядя Гатап приехал, вернулся с войны, - говорили ребята наперебой.
  - Значит, вылечился, - обрадовался Володя, как и все дабатуйские, знавший из его письма, о котором знал весь улус, что лежит он в госпитале.
  - Вылечился. Он нам свои раны показывал. Он говорит: "Считайте мои раны". Мы посчитали. Знаешь, насчитали восемнадцать ран.
  - Вот это да! - удивился Володя.
  - Дядя Гатап в Сталинграде был. Там воевал, - продолжали говорить ребята то, о чём знал весь улус, и в заключение добавили, - пойдём, пойдём к нему. Посчитаешь его раны.
    Долго просить и не надо было. Как же, первый фронтовик вернулся домой! Увидеть надо, нужно его поприветствовать по обычаю. И раны посчитать. Потому Володя вместе с ребятами и сделал немного крюк.
    Не знает Володя, что через несколько лет уже в послевоенное время в соседнем селе Арбижил одна девочка по имени Дашима вместе с гурьбой таких же мальчишек, девчонок будет встречать, бежать со всех ног навстречу каждому солдату, пришедшему победителем с прошедшей Великой войны. Она, сразу после смерти отца Бадмы-Шойдора, бывшего членом делегации тружеников от Бурят-Монгольской АССР в Москве в 1947 году, вместе с матерью Цыбигмит, труженицей тыла, награждённой орденом Сталина, в 1948 году переедет в Дабатуу, где жили родственники. Не знает, пока не знает он, что они встретятся в Дабате ещё в том возрасте, не ушедшем с детства, послевоенного детства. И встретят первую любовь, длиною, ореолом светлым на всю жизнь.   
    То была наша мать, то был наш отец, наши родители четверых сыновей, меня и моих троих братьев.
    О, поколение моих родителей, поколение мальчишек, девчонок военных, послевоенных лет, поколение, познавшее тяготы войны, но и Победы сокровенную ауру! Как дорого мне!
    В дом фронтовика заходили всей гурьбой. С порога Володя приветствовал его почтительно, на что улыбающийся дядя Гатап, всё ещё в гимнастёрке, произносил как до этого всем:
  - Ух, как ты вырос Володя. Уходил, совсем маленький был.
    При тусклом свете наступающих сумерек блеснул на левой стороне груди фронтовика, пехотинца медаль с надписью "За отвагу СССР", что прочитали с уважением трепетным, с почтением в сердцах дабатуйских мальчишек, ребят взволнованных.
    Не знает Володя, что в отдалённому будущем, в далёком, далёком августе 1998 года он первым в Заиграевском района за подписью президента России и будет награждён медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени. А сейчас при свете ранних сумерек он рассматривает великую медаль красноармейца - солдата Великой Отечественной.
  - Он ещё раны не считал, - уже указывали все хором на него.
    Володе оставалось кивнуть.
  - Ну что ж, - улыбнулся фронтовик, - давай считай.
    Включили свет, что провели перед самой войной. Маленькая лампочка осветила намного ярче самой крупной керосиновой лампы. Пехотинец снял гимнастёрку, и предстал худощавым, но жилистым перед взором ребят. И весь в шрамах, багровых шрамах. И на груди, и на спине. Навсегда напоминание о войне, о жизни в окопах, об атаках от сердец, от духа вдохновенно вздыбленных на лезвии, на острие высоко сокровенной Истины за Родину.
  - Шёл в атаку, а сзади разорвалось. Скорей, снаряд какой-то. А-а, - пехотинец махнул рукой, - там всё было, всё. В жару воду пили из ручья, а он в крови. Как реки крови. Сталинград... - говорил он, что дух захватит.
    Ребята вслед за Володей также принялись считать заново. И точно насчитали восемнадцать. Ух, ты, вот это да! И после этого выжить, и вернуться домой!
    В то же военное лето придёт письмо в улус ещё от одного фронтовика, артиллериста по имени Шойжи-Нима, в котором будет написано о том, что он идёт по земле Польши на запад. Он дойдёт до Берлина, распишется на рейхстаге и вернётся домой победителем. И побегут гурьбой дабатуйские мальчишки, девчонки встречать его, и возьмут на ладонь Великий солдатский орден, орден Славы третьей степени, и задрожит ладонь взволнованно...
    В 2014 году, немного не дожив до ста лет, уйдёт из жизни артиллерист Шойжи-Нима Чимитов, прошедший всю войну из под Москвы в 1941 до самого Берлина в 1945. 
    Поколение фронтовиков, тружеников, тружениц тыла, отстоявшее, выдержавшее и взошедшее на вершинный несокрушимо вечный пьедестал победителя! Как кристально бодрящий воздух берегов реки родной, земли одухотворённо чисто сокровенной! Как дорого мне!
    Сумерки вовсю набирали ход, когда Володя после первого рабочего дня шёл домой. Да, он не знает, что впереди у него лежит трудовой путь длиною в 61 год, от восьмилетнего мальчика до пожилого человека в шестьдесят девять лет, от 1944 года до