НАВОДНЕНИЕ

нему подлетает, и под белы ручки к столу ведет, а там — чего только нет: и даже бутылка стоит для него. Тот, бедный, рот раскрыл от изумления, а она ему полный фужер наливает: «Пей, дорогой!» — и сама подносит ему, и закусить подает, да еще целует его. Опешил мужик: его ли это жена, змеища ли его?
Он выпил еще и признался, что хотел убить ее. А жена ему с улыбкой отвечает: «Вот если ты со мной по-человечески, то и я с тобой по-человечески. Понял дорогой?» Ну, как тут не смеяться, смеются оба, веселятся, как молодые.
А чтобы скучно не казалось, решили опять на лодке про¬катиться да грибочков набрать: чай, вода спала, вошла река в берега свои — самое время грибам появиться. Долго не со¬бирались, все у них отлажено было, десять минут потратили на сборы и ушли к реке.
Река встретила их приветливо, весь гонор и мусор сошел с нее, и она величаво несла свои полные воды в Амур, а ведь бед-то сколько натворила, все русло перевернула, такие заторы оста¬лись на берегах, что диву даешься: вот это силища!
’А на высоких кустах ивняка остались висячими пучки травы, да пакеты разные, обрывки сетей рыбацких. Посмотрели путе¬шественники и диву дались! Судя по меткам, на два метра уровень воды упал, и только в русло вошла река. Грандиоз¬ное зрелище: вон дюралевая лодка торчит из-под залома, одна корма от нее и осталась. Дальше проплыли и деревян¬ную лодку нашли, далеко на берег ее выбросила река, посадила на корягу намертво и бросила. Другую лодку, разбила вдре¬безги — только обломки плавают у залома.

— Ой, СКОЛЬКО беды натворила наша реченька! — вос¬кликнула Ольга, и глаза её изумленно расширились. А люди-то целы или нет?
Но никто не дал ответа, лишь утки сорвались с тихой заводи, да чайка речная что-то им говорила срывающимся голосом — вот-вот заплачет она.
— Есть такая легенда, что чайки — это души погибших моряков и рыбаков. Они превращаются в птиц после смер¬ти своей, и все время плачут о близких своих, — рассказывал Михаил. Оба помолчали, но не долго. Неожиданно, на глазах изумленных людей из воды вылетел метровый таймень. Гнал¬ся за добычей и увлекся, разбойник, его красные перья за-светились на солнце и стали еще ярче и красивей.
Какое-то мгновение он задержался в воздухе в немыс¬лимом пируэте и звучно шлепнулся в воду.
— Красавец! — только и вымолвил Михаил.
— В лодку бы к нам упал, — по-детски наивно вскрик¬нула Ольга, и ей самой стало смешно. День такой чудесный, отчего же не посмеяться.
Но тут надо быть начеку: река не любит, когда дразнятся. Они чуть не угодили под «расческу», нависшего над водой дерева. Вон они, ветви, как вилы, торчат вдоль ствола. Опасная штука. Ловко крутанул лодку Михаил и налег на весла. Успел отойти, лишь ветви чуть задели Ольгу, сидящую на корме. Она отвела их руками в сторону — пронесло!
Что река натворила! Столько деревьев повалила в воду, а другие стоят пригнутые и обреченные, словно перед казнью. Вот кедр молодой, с десяток шишек на нем, первый урожай в жизни, но подростка хвойного вода не пощадила. Скло¬нился он над водой и пощады не просит, знает, ее не будет. Жалко его Ольге: такой красивый, весь остров украсил бы этот единственный красавец.
Но река ворчит утробно, словно предупреждает: не лезьте не в свои дела, людишки, вы мне тоже ничего хорошего не сделали... И то, правда... Даже самые высокие релки не пощадила вода, засыпала их песком да илом: какие уж здесь грибы! Так и бродили Ольга и Михаил из релки в релку, но везде одно и то же — песок и ил, и сырость чрезмерная.
— Ну что, Оля, пойдем к лодке, толку не будет, не скоро здесь грибы появятся.
Пошли к лодке, и тут Ольга нашла весла, торчащие из-
31
под коряги: потому-то их и не унесло водой. Значит, рядом была резиновая лодка, но ее нет. Прятали рыбаки ее здесь, да водой унесло, наверное. И все же Оля взяла весла:
— Я буду тебе помогать грести, если что, хорошо, Миша?
Тот кивнул:
— Если хочет человек грести, то пожалуйста.
Подкачали лодку, и на воду ее, снова — вперед!
— Давай поплывем протокой, которая влево уходит. Вода сейчас большая, пройдем, наверное, мы там еще не ходили, — сказал Михаил. Ольга кивнула согласно: с тобой, мол, хоть на край света, и улыбается ему. Тот тоже, приятно обоим: лесть — она сладкая штука!
Протока была не очень узкая, но что дальше будет — неизвестно. Обходили «расчески» и коряги разные, а прото¬ка заворачивала одну спираль за другой.
— Зря мы сюда пошли, — сказал Миша, — не нравится мне это.
Иногда ветви смыкались над протокой, и плыли в каком-то темном лабиринте, местами русло становилось по¬шире.
— Смотри! — показывает Ольга в низовье. — Там палат¬ка стоит какая-то, прямо над водой.
— Не может быть такого! — возразил Михаил, пытаясь, что-то рассмотреть, но ему было неудобно из-за весел при¬встать, надо постоянно быть на чеку — опасная протока.
— Да это же лодка, висит на заломе, и нас несет туда! — воскликнула Ольга. — Давай снимем ее, Миша.
Пригляделся Михаил, резиновая лодка висела с краю, на стволе дерева. Вода ушла, и она вытянулась, почти во всю свою длину, только небольшая часть ее в воде осталась. Вот поэтому и приняла ее Ольга издалека за палатку. «Опасно, но рискнуть можно!» — решил Михаил. И направил он лодку прямо под ствол точащего из залома дерева, рядом с лодкой повисшей. Крепко вцепились путеше¬ственники в дерево, вода ярилась под ними, чуя новую до¬бычу, но та не поддавалась. Вот если сорвется лодка и в залом уйдет, тогда другое дело, порезвиться там вволю река, ох порезвится!
Побледнела Ольга слегка, а пальцы на стволе еще крепче сжала. Попробовал рыбак одной рукой сорвать лодку с дерева, но та не поддавалась.
— Держись, Ольга! — и Михаил двумя руками вцепился в висящую над водой лодку. Та потихоньку стала поддеваться и спол¬зать в их лодку. Окружающие деревья перестали качаться, буд¬то следили за поединком. Наконец, лодка с дерева, оказалась в лодке на воде. Не учли одного речные каскадеры, что воды в собственной скорлупке прибавилось, и места много занимает трофей. Тес¬но стало в лодке, неуютно совсем. Часть трофея, у Ольги на коленях лежит, вся холодная и скользкая от ила чужая лодка. Того и гляди, что от тяжести, вода через борта лодки хлынет.
Налег Миша на весла, и пролетели они мимо залома. Всего пару лишних гребков и нужно было, чтобы уйти по¬дальше от опасности.
— Красиво мы сработали с тобой, как в цирке! — улыб¬нулся Ольге Михаил. А она медленно отходила от ощуще¬ний ушедшей опасности. Но не прошло и минуты, как она уже смея¬лась. Только рано было радоваться. Упавшее в воду дерево, чуть не перекрыло протоку. Но это «чуть» и спасло лодку и ее экипаж.
- Греби за крону дерева, там есть проход, указывала путь Оль¬га.
С ходу пролетели они эту кашу из ветвей, а там остался всего метр чистой воды до берега.
Проскочили они и эту ловушку, но дальше и того хуже оказалось — дерево поперек русла лежит, за ним другое. Куда идти?
— Где больше вода через дерево идёт, туда и правим! — крикнул Ольге Михаил, — опять лодка пролетела первое дерево. Но, к сожа¬лению, на втором застряла, села днищем на ствол, и вода стала захлестывать лодку. Хорошо, что протока была узкой, ветви свисали сверху прямо над проходом. Подтянулись немного храбрецы на ветках, и перевалились через ствол вместе с лодкой. И опять понесло их — только успевали крутиться они, да выворачиваться из-под «расчесок», и коряг разных. Не хотела река просто так людей отпускать, чем-то прогневили ее, а может, просто учила их уму-разуму. «Не бери, мол, чужое, мое это было! А вы добычу мою, у меня из-под носа увели, совести у вас нет».
Но скоро стала протока расширяться.
«Наверное, где-то будет и главное русло реки, уже ско¬ро», — проронил  Михаил.
Но долго еще лодка петляла в зигзагах протоки недале¬ко от главного русла. Шли  пока параллельно. Реку уже и глазом ви¬дать, а их все не отпускает протока. «Близок локоток, да язык короток», - так говорят.
Но вот уже устье протоки видать, — вырвались, наконец-то, даже самим не верится. Повеселели оба, приободрились.
— Отдохни, Миша, — смеется Ольга, — вон у тебя уже пар из сапог идет, очень подозрительно. Тут уже они насмеялись вволю, языком оба остры, ничего не скажешь. А все же проскочили протоку, благо воды ещё много было, а то бы... Ну, да ладно об этом! Дело сделано, все хорошо, и солнце нам улыбается снова. На берегу расстелили трофейную лодку, воды и ила в ней было предо¬статочно, отмыли ее и скатали в рулон. «Дома рассмотрим»,
— решили путешественники. Привели и свою лодку в поря¬док, воды тоже много было.
— Знаешь что, Ольга, давай пешком выходить, — предло¬жил Михаил, — дорога здесь недалеко, а там автобус. Иначе по реке еще долго будем крутиться!
Ольга была не против такого решения.
Накупался в воде Михаил, порезвился вволю. А вода горная бодрит сразу, и снова хочется в поход плыть, но пора и домой, не надо испытывать больше судьбу, подсказывал внутренний голос. Пока шли они к дороге, Ольга собирала грибы, Михаилу было не до этого, более тридцати килограммов ноши на спине — две лодки столько весят. Да и руки заняты. Тут ему не до грибов. И что самое интересное — грибов попадалось у дороги больше, чем там, где они проплывали. Парадокс, да и только! Сколько сил там потратили, на этих островах, и грибов не нашли, а здесь с полведра набралось.
— На жареху будет, и то хорошо, не пустые мы! — весе¬лилась Ольга.
А на трассе им стало скучно. До автобуса еще далеко, и надо время чем-то убить. Выйдет Ольга на дорогу, машины сразу притормаживают, но завидя рядом Михаила, добавляют газу. Знает  разборчивость шоферов эта разбойница, вот и веселит Мишу. А его из-за будки сразу не видать, вот и получается, как в кино комично.
Ехал китаец на тракторе, вез арбузы с поля. Увидел ее и приветствует;
— Нихао! — то есть, здравствуй, мол, красавица. Та ему улыбается, светлые пряди волос падают на лицо, и солнце ее освещает ярко — картинка и только.
Китаец и руль бросил, пыхтит потихоньку его тракторишка, ворчит на своего хозяина, а тот уже в сладких мечтах скалит свои белые зубы. Угощает арбузом красавицу, самым соч¬ным — самым спелым, а увидел Михаила, и вся любовь у него пропала. «Пухао!» — только и сказал он. Плохо, мол, это, ой как плохо, что муж есть. И расстроенный китаец покатил дальше.
Кушают арбуз путешественники, сок течет по скулам, смех сквозит на устах. Поневоле тут рассмеешься. Скоро на¬зад возвращается знакомый китаец, уже пустой, надутый и сердитый, а Михаил говорит Ольге:
— Скажи ему «се-се» — по-ихнему это спасибо, — и смеется, шутник.
Тракторист как услышал — и руль из рук выронил, опять чуть в кювет не заехал, на Ольгу смотрит удивленно, а та невинно улыбается, так и дурачит она простака.
А на обратном пути он вручил им здоровенный арбуз. Сказал, что его зовут Костя, и что «куня», то есть девушка — очень красивая. Расстались они довольные друг другом. Скоро их подобрал автобус, через час они были дома: сушили лод¬ки, мылись сами, готовились к ужину. Прилегли отдохнуть. Тут Ольга и пристала к Михаилу:
— Расскажи что-нибудь интересное о службе подводной, ты ведь много знаешь.
Поотнекивался Михаил для порядка, но все же начал:
— На нашей лодке мы три иностранных экипажа обучили, готовили кадры офицерские.
Индусы служили не простые, дворянского звания, выс¬шей