НАВОДНЕНИЕ

нормально, мол, как все люди живут, так и я.
— Я так рада, что тебя увидела. И вдруг взглянула ему прямо в глаза:
— Она с тобой жить не будет. Вот увидишь Миша. Это я тебе говорю, я знаю!
Обескураженный мужчина стал как ребенок, пойман¬ный с поличным на чем-то нехорошем.
— Откуда ты знаешь? У нас вроде все хорошо, — и брови его удивленно поднялись вверх. Но выстрел был в «десяточку», ничего не скажешь.
— Ты за этим только и пришла? Чтобы только это сказать?
— Я знаю, что говорю! Но не за этим я пришла. Скажи мне, ты вернешься ко мне? — и продолжала смотреть ему в глаза.
Смешно стало мужику, как шкодливый кот вскинулся:
— Алла, ну куда же я денусь, ведь один на свете не проживешь. Но ни «да», ни «нет» в его ответе не было, увиль¬нул мужик.
— А откуда ты знаешь, что все так и будет?
Алла серьезно произнесла:
— Я тебя буду ждать, я знаю.
Разговор развития не получил. Они стояли и смотрели друг, на друга молча, серьезно. Даже солнце спряталось за черемуху: решайте, мол, все сами.
Молчание нарушил Михаил:
— Алла, может, ты отдохнешь с дороги. Дома никого не будет, возьми ключи. Ты ведь устала с дороги?
Женщина ему не ответила. Поцеловала его и пошла к остановке.
46
Михаил растерянно смотрел ей вслед. Так хотелось, что¬бы Алла обернулась, но, увы... Он чувствовал себя винова¬тым перед ней, не напрасно. А потом подумал: «А чего же ты хотел? Она высказала свое слово, а ты — нет. Молчал, как исту¬кан».
Обдумывая слова женщины, Михаил крутил и так и сяк, но ничего не прояснилось в его голове. Вряд ли она что-то знает про Ольгу, просто сказала так и все. Как говорится «обронила слово», и нечего голову ломать. На том он и успо¬коился.
Дома все шло нормально, и весь разговор этот стал за¬бываться. Однако стал Петров замечать, что Ольга другой становится. В голосе резче проявлялись властные нотки: ко¬мандир в ней таился большой — это точно. И вот потихонь¬ку она взяла бразды правления в свои руки. Сам, будучи Скор¬пионом, по гороскопу, он имел крутой характер, хотя в по¬вседневности — душа-человек. Смотрел на все это Ольгино поведение Михаил спокойно, но однажды не выдер¬жал, грохнул кулаком по столу. Вздыбилась вся посуда на столе, а Ольга взлетела еще выше и испуганно захлопала глазами.
— Ты что здесь строгий режим устраиваешь... — обру¬шился он на женщину. — Или мало тебя твои прежние мужья учили? Ты ни с кем долго жить так не будешь! Эта линия поведения — во всей твоей жизни? И на работе всех затуркала. Вот потому и живешь ты все время одна, от одного мужа к очередному бежишь. Гонор бы свой прибрала, может, и жила бы с кем-то одним.
Прорвало Михаила, понесло. И удивительно: сам смот¬рит на себя, как будто со стороны. И говорит-то как обо¬снованно, будто знает ее всю жизнь. Правда, замечал он раньше, что Ольга себя считает очень умной. Взялась од¬нажды кроссворд отгадывать, а не получается у нее. Раз ей Михаил подсказал, два подсказал, а Ольга смотрит на него удивленно:
— Откуда ты все это знаешь? Ты просто по уровню своему не можешь этого знать! — и отбросила кроссворд, в сторону, не стала больше отгадывать. Посмеялся тогда Ми¬хаил, а вот сейчас и вспомнилось ему.
А еще вспомнилось, как она однажды предложила ему шапку, мужика своего последнего. Отказался Михаил: зачем
47
МОЛ, обираешь бедного? Шапка тут же полетела на пол, Оль¬га швырнула ее со злостью, долго ворчала по этому поводу. Он тогда ничего не сказал, будто ничего не случилось. А сейчас вот и всплыло в памяти.
Спать они легли молча, друг от друга отстранились. Не хотел Михаил к ней прикасаться, какая-то сила его удержи¬вала.
Утром он ушел на работу, а Ольга стала уносить свои кастрюльки да всякую мелочь к себе домой. Все, что для удобства притащила когда-то сюда, двинулось в обратном направлении. Короче, заканчивались медовые деньки, начи¬нались житейские будни.
Впрочем, это только для него так. Вспомнилось Михаилу, как Ольга в заурядном разговоре сказала, что, мол, еще неиз¬вестно будет ли она с Петровым, а он уже командует. Вспом¬нилось, как после первого прихода в гости к Михаилу, Оль¬га надолго исчезла. Тогда-то он думал, что она все же встре¬чается со своим последним мужем, или не с последним. Мо¬жет, так оно и было на самом деле?
Говорят же, что первое мнение о человеке самое верное. Но постепенно распознается образ в деталях, и первое впе¬чатление тускнеет. Но чаще всего убеждаешься, что первое впечатление было все-таки правильным. Петров не раз в этом убеждался. Бот в те то дни, когда Ольги не было дома, Михаил много думал и вспомнил; Ольга гордилась своей красотой и говорила как-то, что какие могут быть пробле¬мы у красивой женщины, если рядом очень много холостых мужиков. Лично у нее таких проблем нет.
Может, она артистка по жизни, и вся ее жизнь — игра. Главное, чтобы повелевать и властвовать, холить себя, любо¬ваться собой. Но ведь и она обжигалась здорово. В начале их знакомства Михаил как-то резко взмахнул рукой и вдруг заметил, мелькнувший в ее глазах ужас. Доставалось ей, ви-дать, и не мало, но она об этом умалчивает. Да и глупо было бы все это выкладывать первому встречному. Ведь и он муж у нее не последний, если следовать ее логике. А с дру¬гой стороны сдержался бы он, и ничего бы не было, может, сам во всем виноват? Запутался окончательно Михаил, во дела!
Через недельку они помирились, но уже не было у обо¬их той душевной близости, которая раньше ощущалась. Например
48,
когда клеили «трофейную» лодку. Сколько смеху было, сколько веселья.
Как-то по ходу дела взяла Ольга мел в руки и всю лодку разрисовала:
— Вот это Мишутка на воде. Вот голубки сидят — это мы с Мишуткой парой воркуем...
Посмеялись они тогда вместе, и он взял да и закинул лодку подальше: с глаз долой, из сердца вон!
Обладая душой тонкой и ранимой, Михаил еще с дет¬ства был очень наблюдательный. Ольга этого явно не уви¬дела в нем или просто не хотела увидеть. Уж очень все хорошо было у них тогда, даже самому не верилось. Ведь не молодой уже, жизнь прожил серьезную и трудную, многое что повидал и знал: праздники не могут длиться вечно.
Вот и подтверждение. А тут еще дурацкий сон навязался. Раньше он сны не запоминал. Спроси, что снилось, и не вспомнит ничего. Снилось ему, что Ольга, его любимая, не Ольга совсем, а ведьма — седая да страшная. Ищет она его с какими-то гномами что ли, и найти не могут. Спрятался он, и те его не видят. И вот они, как в фильме «Вий», ведут какую-то бабку, маленькую и толстую, очень страшную и древнюю вдобавок. Она сразу увидела его и показывает гно¬мам, где он. Но пока его никто из чудищ не трогает, и она заговорила:
— Смерть смотрит на тебя своими черными глазами, — и показывает бабка на Ольгу, а та смешалась и хочет спрятаться за чьи-то спины, - явно не ожидала такого оборота. А бабку чудища провели мимо остолбеневшего Михаила.
Проснулся Петров и вздохнуть не может: все это он так явно видел и слышал, что оцепенел весь. Наконец, нашел в себе силы сесть на постели и дрогнувшей рукою перекрес¬тился. Поневоле тут перекрестишься и Бога вспомнишь. Долго он отходил от этого сна, не решаясь прилечь: второго такого раунда он не перенесет, это точно.
Но со временем успокоился Михаил и уже подтруни¬вал над собой — старая таежная привычка. Вот тебе и мо¬ряк-подводник, в штанишки чуть не наложил. А это сон, всего лишь. Все знают, что мы в жизни гости, а помирать никому не хочется, особенно за просто так, да еще раньше времени.
А в довершении ко всему стал у Михаила болеть желудок
49
Вроде и готовит Ольга хорошо, старается, а болит, и все тут. Сразу сон тот вспомнился. Но не верил он снам и Ольге про сон рассказал подробно. Без всякого злого умысла. По¬ведал как человеку близкому и незаменимому.
Но, выслушав его, взъерепенилась вдруг его любимая Ольга, и вырвалось у нее ненароком: мол, жрешь все подряд, вот и болят твои требухи. Челюсти у тебя, что мясорубка, без передыху жуют. Обиделся Петров, ответил, что ест он, как и любой нормальный среднестатистический человек, и что это за мужик, если он ест, как птичка? Много ли из него толку на работе или в постели? Он летом и на даче, и в лесу — везде на велосипеде ездит. Зимой в проруби купается... С чего же ему, Петрову, на аппетит жаловаться — ест все подряд, ничего не перебирая. А она, Ольга, радоваться должна, что хлопот с ним меньше...
Фыркнула Ольга на все эти доводы, и нервно дергаясь, засобиралась домой. Михаил красавицу не задерживал. Что толку? Больше уже не верил он ей. И с работы она ходит по-разному: то рано, то поздно. Спросит, как работает завтра, а она и сама толком не знает. Понял Михаил; мутит что-то его любимая, что за рыбку ловит она, хотел бы знать.
Шел он с ней как-то по городу, и вдруг увидела она своего знакомого. Бросила Петрова и побежала ему навстре¬чу. Сделал он ей замечание; «Если идешь со мной — никуда от меня не бегай. Кому надо, тот сам с тобой заговорит. Я же тебя не бросаю».
Обиделась Ольга, не разговаривала с ним. Правда, недо¬лго. Затем помирились. Как-то на подходе к ее дому на¬встречу попался ее сосед — высокий, красивый мужик. Оль¬га опять отстранилась от Михаила, и вся устремилась к нему. Как это понять?
Не понравилось это Михаилу. Сосед красив, но против Петрова он, как бройлерный цыпленок по телосложению. Если Миша плюнет ему под хвост, то у бедняги голова от¬валится.
Уходила и приходила Ольга от него несколько раз. И вполне понятно, что вся их хорошая жизнь рушилась, как карточный домик, быстро и окончательно. Конечно, тут Ми¬хаилу вспомнились слова Аллы, и сон, что втемяшился в голову, — все тут вспомнишь, как бы не хотел этого. Ясно, что Алла о чем-то знала, это, несомненно: не могла она все
50
ЭТО просто так выплеснуть: «Она не будет с тобой жить, вот посмотришь, Миша!» Может, был у них разговор по телефо¬ну, какой, — кто знает? Чаще звонили Ольге ее подруги, да родные, поэтому она и брала трубку. Вообще-то Алла ему ни разу не звонила, ни разу он с ней не разговаривал. А с Оль-гой? Все может быть.
Ольга тоже ревновала, и крепко. На его день рождения звонят его друзья, чтобы поздравить Михаила. А женщина женщине не верит — конфликт в семье. А другая знакомая говорит: «Мы с мужем, с Володей, собираем¬ся к вам в гости». А Ольга отвечает ей: «Нам таких друзей не надо, дома сидите».
День рождения отмечали вечером после работы. Собра¬лись родные с обеих сторон. Ольга всего наготовила, все чин-чином. Поздравили Михаила и посидели хорошо, но оса¬док в душе Ольги остался неприятный. Да еще Михаил упрекнул: «Друзья, есть друзья! Пусть бы и приходила с мужем, что здесь такого?»
— Явились, чтобы показать свою серость! — обиделась Ольга.
Так и пошла у них нескладуха, то не так, да это не так, и все боком — хуже не придумаешь. Не замечали они уже солнышка на ясном небе и луны на звездном, ушли в свои личные заботы — задумчивые и невеселые. А тут у Ольги¬ного старшего сына своя трагедия: распалась первая семья, ушла жена с дочкой от него. Теперь он живет со второй женой, а к дочке его ни жена, ни теща не подпускают. Они и раньше-то его за человека не считали. А парень хороший, работящий, нравился он Михаилу, и жалко было его. Михаил прошел эту школу давно, знал чего это стоит. И подали молодые супруги в суд, чтобы разрешить конфликт по закону, все правильно сделали. Но тут Ольга вмешалась, говорит