Попытаюсь передать некоторые впечатления одного моего знакомца, земляка моего, рассказанные мне во всех подробностях, живущего в нынешней рассеянской жисти абсолютно в долг. То есть в безнадёжный, почти что, кредит, но, плюнувши, вдруг, на всё, и «оторвавшегося», нежданно-негаданно, слетав на несколько дней на горячо любимую родину свою (и мою), в великолепный государев (истинных Русских государей) город на краю земли Русской – во Владивосток. Писать буду (и передать постараюсь, насколько возможно) от первого лица, то есть от имени его. Хотя сам я, увы, оторвался, словно лист берёзовый, давно уже от Родины малой моей чудной и пырхаюсь уже много лет в придорожной рассеянской грязи, устроенной нам нынешними временными властителями Руси, бывшей некогда Святой…
Итак.
Как здорово жить на земле нашей богосозданной!
Не поддавшись духу мiра сего. То есть, оставшись, сохранившись внутренне, вне влияния всеобъемлющей ныне либерастическо-толерастической агрессивно-тотальной (куда там Геббельсу!) пропаганды. Теле-пропаганды, прежде всего. Пропаганды не просто отдельных каких-то омерзительных пороков и извращений, а пропаганды всего образа жизни, построенного на античеловеческом, антибожеском, уродском существовании огромного множества каких-то ублюдочных сущностей, всеми силами стремящихся к какому-то там «успеху». Всякий «потребитель» пропаганды сей мерзопакостной, «вдохновлённый» ею и стремящийся всенепременно к суетному «успеху» мiрскому в скоротечной, кратковременной земной этой жизни, достичь способен одного лишь только результата: погибели безсмертной души своей в истинной, безвременной, то бишь, вечной жизни…
То есть, как здорово видеть Божии рассветы и закаты солнца, падающего в море (никаким указам и «законам» никаких временщиков не подчиняющиеся), великолепно совершающиеся в волшебном твоём городе!! Никаких слов не найдётся (лично у меня), чтобы описать это чудо. Есть только некоторые фотографии.
- закат на Амурском заливеСентябрь наш, владивостокский, да и вообще – приморский, самый прекрасный, чудесный месяц года. Яркое, но мягкое солнце, прозрачное, как вымытое кем-то (и без «Тайда»), сине-голубое небо, тепло и нега какая-то, летняя, и в то же время, свежесть воздуха начавшейся осени. Невозможно передать то словами. Только в душе, в груди человеческой, разливается оно нежностью, сладостью, чувственностью, любовью человеческой, разрастающейся, порой, до размеров божественных…
Хороший, однако, самолёт Боинг-777. Понравился он другу моему, при всём его патриотизме: куда лучше оказался, всё же, тех отечественных, на которых случалось ему до того летать когда-то. Удобно и «красиво», а также корректно и сёрвисно. Класс, в общем! Если не считать, конечно, тех немногих самоценных рассеянских особей, в последние годы непременно «самореализующихся», как на земле, так и, с особым удовольствием, во время воздушных полётов…
Приморье родное встретило друга моего «фирменной» своею, прекрасной погодой. Он и сам-то, сколько ни готовился, не сразу осознать смог себя на родной, любимой своей земле. Настолько отвык уже от неё. Ему казалось, что едва выйдя из самолёта, упадёт он на неё и целовать будет её, любимую. Но всё оказалось как-то проще. Без падений и без поцелуев. Всё случилось глубоко в душе его, без внешних эффектов. Правда, слёзы на глаза навернулись всё же настоящие. Сопровождавшиеся сдавившим горло, сладко-горьким каким-то, спазмом. И радостью. Тихой и благоговейной. Чудной, в общем. Как и сама родина его.
Ну а теперь: он – это я (как и обещал, для простоты восприятия).
Путь в Находку (Находка – это интересный такой, второй в Приморье, достаточно красивый, хотя и без особых изысков, город на тихоокеанском побережье пока ещё России, втихушку распродаваемой нынешней светозарной антивластью Рассеянии) был, как всегда, весьма долгим. По длинной и узкой горно-долинной и околоморской, гоночного – извилистого со многими крутыми виражами – рельефа, дороге. Преодолев горный перевал и оказавшись на живописных просторах Находки, я первым делом перекрестился на показавшийся на соседней сопке «храм» с «колокольней». Которые, при ближайшем рассмотрении (при «серпантинном» объезде вокруг сопки, а сопками в Приморье называются очень старые и совсем невысокие горы), оказались мечетью с мелким круглым минаретом, напоминающим издалека колоколенку христианскую. Честно говоря, испытал я при этом достаточно горькое разочарование. Впрочем, подумал я, может, это и не совсем уж плохо: перекреститься, хоть и не на храм, а на капище. Крест Господень творит, ведь, чудеса. Тем более, на земле, пока ещё, Русской…
На следующий день, приехав, наконец, в столицу и бывший некогда форпост Востока России – Владивосток, увидел я родину мою в обновлённом виде. Город мой приблизился всё же, по облику и качеству своему, обещанному когда-то самим Хрущёвым, к Сан-Франциско американскому. И. Хотя и приблизился он обликом своим к Американии, но остался всё же пока ещё городом моим – Русским.
Недаром соединили его в последние годы мостом с островом, носящим то же название. Бывшим прежде, ещё в годы моего детства, главной базой Тихоокеанского военно-морского флота – великого флота, от которого ныне, практически, ничего уже и не осталось. На одном из классных то ли крейсеров, то ли эсминцев которого, стоявших во внутренней бухте острова, случилось мне провести целый день среди не менее классного экипажа гарных советско-русских парней-моряков с экскурсией от летнего лагеря трудновоспитуемых ребят (многие из которых станут впоследствии «кадровыми» уголовниками, то есть постоянными «насельниками» иных лагерей).
Осталось от всего того ненадутого величия доблестного только воспевание безмерное правителя нынешнего рассеянского. По чьему желанию возведён был на острове для какого-то его «саммита» большой комплекс зданий, переданный затем под университетский кампус моей Альма-матер – Дальневосточного Государственного Университета, обозванного нынешней антивластью дальневосточным федеральным университетом. Ну, а одна из баз флота великого попросту исчезла из поля зрения, да и из реальной жизни тоже. Спасибо, хоть мосты в городе построили (силами, как всегда, согнанных отовсюду многих тысяч азиатов, именуемых ими гастарбайтерами). При том, что, как всегда, опять же, ныне, коренное население задыхается в безработице и, соответственно, в безденежье.
Хорошие мосты. Красивые! Глаз не нарадуется. Особенно мосту в центре города, через залив Золотой рог. (Наши названия: залив вышеназванный и пролив между городом и островом Русским – Босфор Восточный, – соответствуют Константинопольским заливу и проливу, временно контролируемым потомками прежней грозной Османской империи. Принесшей неисчислимые бедствия европейскому люду, прежде всего, славянскому. Ну а временно потому, что недолог уж век их остался. Всё вернётся, по Божией воле, на круги своя).
- мост через залив Золотой рог
- мост на Русский островСам когда-то, чтоб объехать Золотой рог и попасть в зазаливную, немалую и обширную часть города, мог потратить более часа. А теперь. За несколько минут, по мосту, красотою своей перекликающемуся с красотой знаменитых Сан-Францисских Золотых ворот (то есть, великолепного моста такового имени), можно оказаться, на противоположной стороне города. Где мне некогда случилось жить, и где родилась моя дочурка, нынешняя журналистка московская. Более того, по информации СМИ, владивостокский мост является, на сегодняшний день, единственным в мiре мостом, опоры которого созданы в виде латинских букв V…
Потерялись за последние двадцать лет в новострое прежние достопримечательности города моего. Например, знаменитый широкоформатный кинотеатр наш «Океан». Сам вспомнил о нём только тогда, когда – в России уже (исконной) – рассматривал фотографии. И кое-как нашёл его, бывшего яркой достопримечательностью прежнего города, когда стал искать на современной фотографии совершенно застроенной сопки в центре города.
Это только один пример. Благо, у меня есть старые, советских времён, классные сборники панорамных фото неповторимого города. Есть с чем сравнивать.
- современное фото Орлиной сопки с почти потерявшимся на ней кинотеатром "Океан"
- великолепное ночное фото советских времён той же сопки с тем же кинотеатром А наша улица Адмирала Фокина!
Это, образно говоря, – владивостокский Арбат. Если не лучше.
Когда-то на ней была конечная остановка троллейбусов. Которые среди аллеи деревьев шли дальше по кругу. Кстати, это центральная часть знаменитой некогда владивостокской «Миллионки», весьма и весьма опасного, кошерно-китайско-бандитского района дореволюционных времён. Впрочем, что-то около того остававшегося и в трущобно-советские времена. Затем, во времена ельцинской вакханалии, – улица плотно забитая киосками с самопальным товаром, но, всё-таки, одевавшая «да-ра-гих рассеян». Выглядело это, примерно, как вся лужковская Москва, превратившаяся ныне, при всех изменениях к лучшему (после Лужкова), в Москвабад. И, наконец, улица, претворённая ныне в пешеходный «арбат» с каскадом фонтанов, спускающийся к морю, к стадиону «Динамо» и Спортивной набережной.
- спускающаяся к морю улица Адмирала Фокина с её фонтанамиМногое ещё можно было бы рассказать о городе моём дивном. Рассказать хотя бы то, что жена моя будущая, прилетев ко мне из Омска зимою и провезённая мною по площадкам, которые можно было бы назвать видовыми, зафыркала и назвала город мой, как бы, мусором каким-то, разбросанным по сопкам, возвышающимся над морем. Но… Прожив восемь лет в городе моём и родив в нём дочь мою, она влюбилась в него беззаветно. И в дальнейшем, когда случалось ей поминать его, она рассказывала всем окружающим то, что я и сам могу рассказать о нём: насколько это прекрасный и чудный город.
Но её свидетельство гораздо более ценное, чем любых из местных обитателей. Это – свидетельство уроженки разбомбленного впоследствии Русского города Грозного, напрочь «очищенного» от Русских людей. И с тех пор, ни с того, ни с сего, сказочно, как-то так, начавшего, вдруг, процветать, как на дрожжах. Хотя «республика», которой он заправляет, фактически ничего не производит. Окромя новоиспечённых «бизнесменов» с их зазеркальными какими-то «бизнесами» на всей территории эРэФии. И хотя множество иных Русских городов влачат, увы, жалкое существование…
Я же, движимый только искренней любовью, а не маркетинговыми интересами каких бы то ни было коммерческих компаний, подтвержу всё же, вместе с ними, что город мой – это
