ПСИХО-БЛЮЗ

пока беспомощный предутренний свет.
Я люблю  вас,  последние  минуты  предрассветья.  Это  возможно   иррационально  и не умно,  но  ... Кто знает, что такое истина? Сейчас, именно сейчас имеет право  другое чувство.   И не будем  оспаривать. Будем
просто любить то, что нам любить дано,  без бессмысленного  спора.  И будем хоть капельку счастливы от того,  что любим.
 


Тут дверь распахивается и Фимка торжественно вносит две джезвы. Откуда-то из недр стола выуживает две фарфоровые чашки.
--- Кофе1да ещё так мучительно сооружаемый, пить из разовых стаканчиков пошло, - изрекает он, наполняя фарфор ароматным чёрным  варевом. ----    Прочёл?
--- Я,  аккуратно подровняв листы, закрыл папку.
--- А кем они были в прошлой жизни?
Фимка скосил взгляд на папку. --- В прошлой, говоришь.
--- Ну, хотя бы тот, про палача.
--- Профсоюзным лидером среднего звена. И самое интересное, я с ним беседовал, действительно считает себя палачом. Вернее его воплощённым духом. Ведь палач умер, а вот дух живёт. В нём. Да, шутки мозга, это старик такое ... Не поверишь. А тот, что миниатюры - обалдеешь. Бывший офицер полиции. Метаморфоза. А вот тут, у нас - Фима достал толстую папку, - такое, что Хич¬кок рядом не стоял. Мороз по коже.
--- Стоп, старик. В другой раз, ладно? Дай переварить то, что уже есть.
--- Хм, - опять привычно хмыкнул Фимка. --- Конечно. Не с твоей психикой. Ты у нас натура тонкая, впечатлительная. Хотя, поэтому ты и сможешь поднять эту тему. Берёшься?
Я глубоко затянулся уже чёрт знает какой по счёту сигаретой. --- Возможно. Дай переварить.
--- У меня тут материала, -продолжал доктор, - на целый том хватит. Плюс иллюстрации. Тема не избитая. А об авторах и говорить нечего. Ты, хоть, понимаешь, какое великое дело провернуть можно?
--- Ну,  а морально,  - поддел я,  - врачебная  этика. Тайна.
--- Э, ну, ты даёшь. Ещё скажи -тайна исповеди. Всё ведь чисто. Идея блестящая. Без имён авторов, лишь ссылкой на их теперешний э... статус. Да и цель - то благая.
Я встал у окна. По стеклу сбегали капли долгожданного дождя. Зима. Вон на аллее почернел ряд деревьев, лишившись зелёной оболочки, а другие, вот чудо этой земли, пестрели яркими цвета¬ми. Цветы на деревьях. Абсурд. Как  и  абсурдно  всё,  включая  этот  «дом печали»,  да и самого
«бизнес - психиатра». Фимку. Что с нами делает жизнь? С ним, со мной? Психология рынка. А ведь раньше всё это не занимало так много места в нашей жизни. Может, стареем? Спешим успеть? Схватить за хвост уплывающую мечту?
--- Так, ты, решил?
--- Решил.
--- Ну...
--- Подумать решил.
--- Ну, ты, и лопух. Я же тебе всё на тарелочке ... Ладно ... давай допьём. Суббота. Тишь, гладь,  но и нам пора поддать. Видишь, в рифму заговорил. С кем поведёшься, - отпустил он сомнительный комплимент то ли мне, то ли своим подопечным. --- Ладно, иди. Уже автобусы пошли. Я сейчас позвоню,  и санитар выпустит. --- Но долго не думай. Товар, хоть не скоропортящийся, но всё же ... Вдруг ещё кому-то в голову придёт. Тьфу - тьфу. Мечта, она птица трепетная, упустишь и ....

Боже, как свободно дышится за дверями клиники. Или это просто освежает  очищенный дождём воздух? Да какая разница от чего становится легче. Главное, что становится. Два мира, разде¬лённые  дверями забором.  Как они близки и как  далёки  один   от  другого.  К чёрту?  Не   думать   не о чём. Не сейчас. Пойду- ка  я в кафе, - пришла мысль. В небольшое. На улице Шенкин или на Дизенгофф.  Буду сидеть у окна,  и смотреть  на капли,   растекающиеся   по   плитам,   подсвеченным
неоном, стучащие  по пластмассовому столику и стекающие с огромного зонта на пластмассовый стул. На яркие зонтики и на тех, кто под ними. И мне не будет тоскливо. Наоборот. Грусть  пройдёт  и  чистый,  такой редкий  для Тель-Авива  воздух   развеет   тяжесть,  очистит душу,   которая,   наверное
всё-таки есть. Не обращая внимания  на усиливающийся  дождь, как  в  детстве хлюпая  по  лужам,  я  неторопливо  шёл в направлении  остановки.
В  направление  автобуса,  который довезёт  меня в Тель-Авив.  В уютное,  уже ощутимое  мною кафе
и к столику у окна, где я буду наблюдать знакомый, но такой новый, неуловимо меняющийся, ок¬ружающий нас фон. Понимает ли доктор Фимка, что чистоте цели и средства должны  быть не ме¬нее чисты? Наверное, понимает. Но в этом-то и все мы. В этом.  И, дай бог, чтобы  всё оставалось,  как прежде,  наполняя  нас  возбуждающим  противоречием жизни.


« Психо-блюз - 2».

Все благие  намерения,  увы, разбиваются  о рифы  повседневной  
мягкотелости.  Я,  конечно,  сужу по себе. Не обобщая.  Но всё же ... В общем , я так и не смог отказать  при очередной  встрече  Фим¬ке в реализации его «проекта». Работа шла довольно быстро. В основном чистка уже набранного материала. Фимка лучился энергией, а я, честно говоря, так и не смог от¬делаться до конца от мучивших меня сомнений. Хотя и старался загонять их поглубже, чтобы не мешать  работе.  Как и что делал Фимка я точно не знаю, видимо, дела у него шли   успешно   и  он   то и дело поторапливал меня. Но, возможно,  я так углубился  в собранный  материал,  а  возможно моя впечатлительность оказалась сильнее предполагаемой, но чувство тревожной дискомфорт¬ности,  всё сильнее овладевало мной. Уже не так легко и стремительно входил по ве¬черам в подъезд своего дома. Не  спешил  преодолевать  в  темноте  участки  лестничного  марша,  до очередного нажатия кнопки свет. Я стал более раздражителен, но это видимо сказы¬валась  усталость,  напряжённый  темп,  заданный Фимкой.
Не хватало катастрофически времени ни на что, включая и мою последнюю пассию Габи.  Габ¬риэлу. Всё это, конечно, не благоприятствовало «здоровому» образу жизни. А тут ещё непонят¬ные ночные звонки. Вот уже неделю какой-то ублюдок настойчиво в часа два ночи звонит и мол¬чит в трубку. Ну и чёрт с ним! Но на всякий случай, как в каком то глупом фильме снимаю с пре¬дохранителя пистолет и осторожно, стараясь не скрипеть подошвами, заглядываю в тёмные уг¬лы, делаю инспекцию кухни, спальни  и  прилегающих  к  ним  ванне и  туалету. Везде оставляю
зажжённый свет и лишь затем возвращаюсь, закрываю на ключ дверь и, ставя на пре¬дохранитель мой  «иерихо»,  приспосабливаюсь  к  ритму  моего  жилья. Я не  страдаю  паранойей. По крайней  мере, хотелось  бы в это верить. Это всё   моя   впечатлительность  и  ночные   звонки.
Это ведь не плод моего воображения. Или всё- таки ... Неужели наше подсознание может выки¬дывать такие достоверные фокусы? Я ничего не сказал даже Фимке, а Габи и подавно. Они со¬чтут меня психом. Но если откровенно, перед самим собой, то ... я стал бояться спать с выклю¬ченным светом. От ужаса и ощущения чего-то ледяного в области сердца. Инстинктивно светом. Позавчера проснулся в полной темноте от рвущегося из меня крика попытался согреть ладонью, при¬ крыть его, но какая-то неведомая сила отодвигала мою руку. И так несколько раз. Нет, я не видел никакого, никаких призраков, но ощущал присутствие чего-то ужасного. Крик рвался из меня, но не выходил выхода. Затем я явно увидел и услышал щелчки непонятных заслонок и на каждой из них по букве алфавита.
Попытка вскочить с кровати к успеху не привела. На букве <<Ж», вдруг ощутил, что через откры¬вшуюся точку на правой руке, чуть ниже большого пальца, меня вдруг начало уносить в прост¬ранство с головокружительной скоростью и тогда,  в отчаянии  вцепился  что было  сил  в  кроват¬ную раму. Дико горели руки. Я ведь отчётливо помню (неужели это бред?) как не мог успокоить жжение, пока не подставил руки под струи холодной воды из кухонного крана. Также отчётливо помню шипение от  соприкосновения  воды  и рук. Боль  прошла. Я  уснул. Вернее,  провалился  в  сон и весь следующий день с трудом  приходил  в себя. С тех пор у   меня по  вечерам   и  ночам     не
гаснет в салоне свет. Поможет ли? Вчера, слава Б-гу, кроме уже ставшего привычным ночного звонка, происшествий не было. Но я стал бояться приближения сна, чем изводил себя ещё больше. Ну, ничего, скоро сдадим материал издателю. Фимка говорит, что уже все технические детали ут¬ряс. И, может быть, тогда я избавлюсь от всего этого ... этого.... не знаю, как назвать моё сегод¬няшнее состояние. Может -предупреждение? Закон погружения? Как в театре ,когда актёр погру¬жается в предлагаемые обстоятельства. Но актёр контролирует себя. Иначе, он может так и не выйти из образа, а переместиться со сцены в психушку. А что, запросто. Такие случаи уже быва¬ли. А меня, то погружает в жуткий абсурд, то выплёскивает обратно. Но беда в том, что этих по¬гружений становится всё больше, а сил вырваться, чтобы глотнуть свежий воздух рассудка всё меньше и меньше. Нет, я решительно взялся за телефон. Один ночевать не буду. Набирая номер, осторожно выглянул в окно. Надо взять себя в руки. Так ведь недолго стать не партнёром Фимке, а его потенциальным клиентом. --- Да, - услышал я голос Габи.-  Ты где пропал? --- С проектом за¬мотался. Я же тебе говорил. Но сегодня хочу всё бросить и приехать. Ты как, примешь? --- Ну, если только с мороженным, - пошутила Габи. --- Я тебе две коробки куплю, жди.
Плотно задвинув шторы, проверил окно на кухне. В прихожей взглянул на себя в зеркало. Если убрать нервный блеск в глазах, то вполне добропорядочный, без намёка на сдвиг и даже симпа¬тичный, хотя и несколько усталый человек. Главное - скрыть душевное смятение и не оставать¬ся наедине с собой. Вернув пистолет в наплечную кобуру,  и накинув поверх много - карманный жилет, я поспешил преодолеть несколько лестничных пролётов пока не успел погаснуть конт¬рольный подъездный свет. На улице я старался не выходить из освящённых пространств. Это глупо, -уговаривал я себя, но тёмные участки, которые всё же приходилось преодолевать не при¬ятно холодили спину и затылок, словно ощущал чей то невидимый не доброжелательный взгляд. В открытом мини-кафе я купил пару коробочек мороженого фирмы «Штраус». Габи,  предпочита¬ла именно его и пачку табака для трубки.
--- Бред. --- думал я. Всё обычно, спокойно. Но почему же так ноет и не доброе предчувствие не даёт расслабиться и провести приятный вечер в уютной квартирке Габи? Вед мне всегда там бы¬ло хорошо и уютно. Сидеть в глубоком старом кресле на «пентхаузе», а проще - крыше, на кото¬рую выходила дверь комнаты. Дышать прохладой вечера и запахом средиземноморского пряно¬ го ветерка. Слушать попыхивание трубки, шелест листьев, разросшейся пальмы" о бетонный парапет и попивая джин с тоником, обнимать упругое тело Габриэлы. Подошёл троллейбус. Я бы¬стро
вошёл, занял свободное у окна место и постарался отстраниться от своих страхов, рассмат¬ривая
 оживлённые  в это время тель-авивские  улицы.
Выпавшее на сегодня дежурство не очень расстроило Фиму. Особых планов на вечер не было. Так что можно вполне комфортно провести эту ночь в клинике за кофе и сигарами. В дни дежур¬ств он позволял побаловать себя -любимого. Почему нет? Да и дела дневные прошли успешно. Поспорили, правда, с издателем по поводу процентов. Но как без этого? Но, в общем, дело шло к завершению. Да и рекламку неплохую запустили в газеты и интернет. И скандальчик организо¬вали, чтобы интерес подогреть. Статейку в газете разгромно- заказную. Нечего вроде не упус¬тил. Что ж ставки сделаны. 0н заглянул в «галерею». Остановился у полотен пациентов. Какой, однако, разброс фобий. От безмятежной пасторали, до прямо таки чудищ Босха.