сейчас в тренде
так говорить». Возможно, Диана действительно сказала это, следуя некой моде. Но
Джонни подумал, как такое заявление могло отражать её подлинную потребность.
Ведь если бы какой-нибудь гей действительно с ней подружился, значит, Диана
представляла бы интерес для него как человек, а не сексуальный объект. И разве она,
как и любая другая женщина, не заслуживает интереса к своему внутреннему миру,
а не только телу?!
Кроме того, для неё как хронически больноймогло быть важно, чтобы рядом с ней был человек, который поддержит в минуты
плохого самочувствия и не сбежит, когда её здоровье ухудшится.
Но Кейси, видимо, смотрел на даннуюситуацию иначе. Для него Диана и другие яркие, привлекательные женщины,
вероятно, олицетворяли некую угрозу. Не случайно же Кейси считал нужным во
всеуслышание подчеркнуть свою самодостаточность даже в самых интимных вопросах,
например, когда писал на стене группы: «Я хорошо подрочил сегодня!» Нет,
разумеется, если у тебя, допустим, нет женщины, которая приготовит тебе ужин,
ты не обязан сидеть голодным, и можешь вкусно покушать тихо сам с собою! Но
зачем же другим-то об этом рассказывать, кому это интересно?!
Джонни также невольно отметилудивительный парадокс: Кейси был враждебно настроен по отношению к Диане,
которая вначале особо ничего не имела против него, и считал её «сучкой». Джонни
мог догадываться, с чем связано такое отрицательное отношение. Диане в отличие
от Кейси не приходилось с утра до вечера пахать на опостылевшей работе, но при
этом могла себе позволить куда более высокий уровень материального потребления.
Но сам Джонни не разделял такогоотношения. В его представлении, Диана была далека от тех активных, хищных сучек,
охотившихся на людей (в первую очередь, разумеется, мужчин; см. серию
«Красавица Леночка») чтобы жить за их счёт. Диана же, скорее всего, просто в
силу принадлежности к среде, из которой она происходила, выросла иждивенкой,
пассивным паразитом. Вероятно, она даже не представляла себе, как можно жить
иначе. А неоправданное высокомерие делало её фактически социальным инвалидом.
Поэтому Джонни смотрел на Диану уже дажене с отвращением, а с жалостью, несмотря на её резко негативное отношение к
нему. Тем более, Джонни догадывался, в чём причина такой неприязни. Диану
помимо чисто соматических проявлений ВСД также преследовала сильная тревога,
выражавшаяся, в частности, в беспокойстве о здоровье. Диана регулярно посещала
сообщества типа «Мёртвые страницы контакта», где с ужасом узнавала всё новые истории
молодых, красивых девушек, с которыми она могла идентифицировать себя. В
отличие от неё, кстати, многие из них хорошо себя чувствовали, радовались
жизни, у них не было никакой ВСД, но однажды легли спать и никогда уже не
проснулись. И Диана не могла «взять себя в руки» и больше не заходить в ту
группу – это стало для неё навязчивым явлением. Она даже зачем-то читала в
специальных сообществах про больных раком, и, разумеется, начинала ещё больше
бояться.
А тут ещё, как назло, в группе про ВСД,Джонни со своим «троллингом». Да-да, именно так Диана называла
«просветительскую» деятельность Джонни. Ну а как ещё она, с её убогими
представлениями о людях (понимание их подлинных мотивов было, очевидно, ей не доступно,
да и стремление к таковому особо не интересно в силу её нарциссизма) могла
назвать стремление человека поделиться знаниями о реальных безрадостных
перспективах для многих страдающих от ВСД?
Зато Джонни удалось в целом понятьпричину страха у Дианы, как и многих других. Впервые эта догадка особенно
отчётливо посетила его, когда он читал книжку «Не пялься на солнце». Её написал
известный психотерапевт с более чем пятидесятилетним стажем Ирод Облом. Десятилетия,
практически всю взрослую жизнь ему приходилось бороться со страхом смерти,
выраженным у него гораздо сильнее, нежели у других, обычных людей. Однако, как
и подобает хитрому еврею, Ирод Облом сумел превратить свою обострённую
экзистенциальную тревожность в бизнес – он продавал втридорога людям,
столкнувшимся с подобной проблемой, свои сказки о том, откуда она у них
взялась. Тем не менее, именно при чтении той части книги «Не пялься на солнце»,
где он пишет о том, как умирали его учителя и никакие сказки уже не помогали их
утешить перед смертью, Джонни осенила догадка о подлинных причинах подобного
страха.
Разумеется, это была лишь общая идея,более детальное раскрытие которой требовало основательного понимания связи
содержания сознания с функциональным состоянием его материального носителя –
головного мозга. Тем не менее, Джонни был счастлив своим открытием и мечтал
когда-нибудь лучше разобраться в данном вопросе и поделиться своим открытием с
людьми уже в развёрнутой, хорошо аргументированной форме (насколько это
позволяло состояние знаний о нервной системе, накопленных к тому времени
человечеством).
Применительно же к Кейси и Диане, Джоннипоражала ситуация, представлявшаяся ему нелогичной и даже абсурдной и
сводившаяся к следующему:
Большинство видело главные причиныпроблем человека с ВСД, например, той же Дианы, в «неправильных» мыслях и
переживаниях. В то же время Джонни, после открытия, сделанного им во время
чтения книжки Ирода Облома, теперь был убеждён: даже у такого, казалось бы,
психологического феномена как страх, имелись биологические, патофизиологические
корни. Не будь у той же Дианы проблем с позвоночником или какой-нибудь другой
системой организма, не было бы у неё и такой поглощавшей её тревожности.
С другой стороны, за её проблемамикоммуникации с другими, хотя бы в контактике, стояли также социальные факторы.
Да, злокачественный нарциссизм Дианы мог цвести и пахнуть вовсю. Но если,
допустим, она всю жизнь жила в условиях общественного неравенства, тем более в
её пользу, у неё мог сформироваться взгляд на такую ситуацию как на
естественный порядок вещей.
Кейси же не жаловался ни насамочувствие, ни на то, что «среда заела». О наличии же у него серьёзных
психологических трудностей можно было сделать выводы, глядя на его поведение в
группах. Ведь он даже оказался не в состоянии открыться людям публично, предпочитая
вместо этого прятаться за фасадом своего виртуального персонажа. Подобные же
душевные проблемы, очевидно, преследовали также Ольгу Яшкину и Лизу Печёнкину.
Быть может, они нуждались в «помощи специалистов»?
Но что же психолухи? Сделали ли они хотябы полшага навстречу Кейси, Лизе и прочим, чтобы помочь им справиться с их
душевной патологией? Ничего подобного! Напротив, психолухи словно специально
поощряли деструктивное поведение троллей, когда им это было выгодно!
Корни такого парадокса, впрочем, былиясны Джонни. Ведь психопатология Кейси, Лизы и им подобных была эго-синтонной.
Эти тролли очень любили поговорить о непорядке в чужой голове, но не своей.
Поэтому, естественно, несмотря на наличие у упомянутых субъектов вопиющих
расстройств, ловить психолухам там было нечего.
И совсем другое дело – люди, кому действительнобыло очень плохо физически, наподобие Галины. Зачастую напуганный человек в
такой ситуации склонен хвататься за любую соломинку, сколь наглый обман ни
таился бы за ней. Положение также усугублялось скудостью образования (даже если
формально оно вроде как высшее), т.е. реальных базовых знаний о закономерностях
функционирования окружающего мира, и в частности, человеческого организма, его
психики и т.д., получаемых молодёжью на постсоветском пространстве. Кроме того,
поражение головного мозга болезнью также явно не способствует развитию
критического, да и вообще какого бы то ни было продуктивного мышления. На это,
судя по всему, был и расчёт. Но что же могли предложить страдальцам психолухи?
Миф о внутреннемконфликте
Скоропёрнуть без бригады психологов не сможете!
(сженского форума)
С юных лет Зигмунд Фрейд был одержимжаждой славы. Если руководствоваться подходом основанной им школы, истоки его
нарциссизма следует искать в семье, и в первую очередь в отношениях с матерью,
называвшей любимого сыночка «мой золотой Зиги». Родители всячески старались
угодить ему, порой даже в ущерб другим детям. Так, когда юного Зигмунда стала
раздражать игра его сестры Анны на пианино, ей пришлось прекратить свои
занятия.
Неудивительно поэтому, что у него сраннего возраста развилось чувство превосходства по отношению к окружающим. Однажды,
будучи ещё подростком, он советовал другу хранить его письма, словно намекая
тем самым своему корреспонденту, с каким великим человеком тот был удостоен
чести общаться.
А в 1885 году, в возрасте 28 лет, ещёзадолго до обретения мировой славы, Зигмунд Фрейд писал своей невесте о том,
что уничтожил свои записки, письма и рукописи за последние четырнадцать лет,
дабы, как он объяснил, усложнить задачу своим будущим биографам.
Первую, пожалуй, реальную возможностьобрести широкую известность он упустил в 1884 году. В этом Фрейд винил свою
невесту, которую как раз решил навестить в тот период. Тем временем офтальмолог
Карл Келлер сделал доклад о применении кокаина в качестве местного анестетика.
Фрейд, получивший в том году этот препарат от фармацевтической компании «Мерк»
и проводивший с ним различные эксперименты, считал это открытие своей заслугой.
Он, кстати, также как-то прочитал о том,как южноамериканцы набирались силы в результате жевания листьев растения Кока.
Одно время Фрейд даже не просто применял кокаин в своей врачебной практике,
прописывая многим пациентам, но и убеждал друзей и невесту употреблять его. Он
также активно рекомендовал активное использование данного средства для
«лечения» депрессии и усталости, выступая перед Венским медицинским обществом.
Однако когда пошли многочисленные сообщения о формировании зависимости, его репутация
была подорвана.
В тот период Фрейд был вынужденотказаться от перспектив продолжения исследований в пользу работы практического
врача, дабы иметь возможность содержать семью. Но как он мог прославиться на
этом поприще? Ведь в те годы среди диагностических средств в арсенале медиков
не было даже рентгена костей черепа, не говоря уже о том, чтобы пытаться лечить
что-то внутри черепной коробки! Фактически, неблагодарная работа невропатолога
тогда сводилась к тому, чтобы по результатам осмотра пациента с некоторой (на
самом деле невысокой) долей уверенности произносить ему приговор.
Основным же методом получения новыхзнаний в тот период, когда электрофизиология по-прежнему находилась в самом зачаточном состоянии, было изучениеобразцов, полученных в результате аутопсии. Конечно, тогда исследователям уже
не приходилось красть трупы для получения соответствующих материалов, однако
при весьма ограниченных возможностях того времени эта деятельность была не
только неблагодарной, но и в значительной мере небезопасной.
Примером тому может служить трагическаясудьба одного из друзей Фрейда, Эрнста Флейшла фон Марксова. Повредив палец в
ходе вскрытия в тот период, задолго до открытия антибиотиков, он
