ПУЗО

канцелярским дыроколом, он сдался и без бюрократической волокиты
выслал с генеральным курьером Кузькиным-Маминым намедни полученную тобою
валюту!..
 Да будет тебе известно, на протяжении всего маршрута к твоему порогу прощелыга находился под неусыпным контролем со стороны наших хлопцев, готовых в случае возникновения
форс-мажорных обстоятельств на крайне радикальные меры, не исключающие и
многочисленных кровопролитий с летальными исходами...
 В вероятности упомянутых Квакой кровопролитий и летальных исходов я, откровенно говоря, изначально несколько сомневаюсь. Однако ж, чуточку помараковав, содрогаюсь душевно и
напрочь отбрасываю сомнения...
 – Ты это.., – мямлю, – Ты заикнулась, что тоже меня надула... И в чем подоплека твоего заикания?
 – А в том, Ваня.., – расшатыванием проверяя надежность сооруженной из тумбочки и вороха старых лыж придверной баррикады, потеплевшим голоском молвит принцесса, – А в том, что...
Да ты сядь, бедолага. Как говорится, в ногах правды-то шиш.
 – Сногсшибательным будет признание? Опасаешься, что не устою? – выказываю прозорливость, все-таки бочком половинчато усаживаясь на подоконник.
 – Не уверена, но и... не исключаю, – интригует заметно поднапрягшаяся Квака, – Слу-у-уша-ай(!), Ва-а-аня-я.., – доносящийся через форточку гуманоидный голосок обретает некую напевную
магическую составляющую, пусть и не зарождающую леденящий кровь трепет, но
все-таки заставляющую пару разиков нервозно передернуться.
 – Не томи, – пытаюсь приблизить развязку, – Набедокурила? Кайся, профура!
 – Я тебя, Ванюшка, крупно надула, – уже на голосовом упадке покаянно продолжает Квака, – От меня ты, Ванек.., забеременел...
 – Г-гы... Гы-гонишь?! – до ломоты в пальцах судорожно стискивая край подоконника, прерываю экстремально испытательную для моей психики запущенную Квакой паузу.
 – Умоляю тебя, Ванечка, не волнуйся! – урезонивает не на шутку встревожившаяся надувательница, – Беременным же нервничать во вред – не во благо! Подумай о потомстве!
 – Гы-г... Г-гонишь! Гонишь пургу! Однозначно-о!! – на всплеске отчаянья пытаюсь выдать желаемое за действительность, – Ну призна-айся, что го-о-они-ишь!!!
 – Начистоту все, миленок. Без гона, – твердит, потупя опечаленный взор, – От меня залетел, ясный сокол. Можно и к гадалке не ходить.
 – Обоснуй! – призываю, терзаясь сомненьями.
 – На изначальном этапе через половые каналы из меня в тебя пропутешествовала детородная капсула, – раскрывает детали окаянная, – Спустя менее суток модуль прижился, и...
запустился стремительный процесс его созревания...
 На закате нашей с тобою пусть даже и скоротечной, но и изнурительной интимной свистопляски твой организм полноценно питал оплодотворенную яйцеклетку. Прости-и-и(!),
Ива-а-анушка-а, – покаянно прикрыв ротик сложенными в лодочку ладошками и
выкатив на глаза по неимоверно крупной слезине, умоляет Ква-Квака.
 – А баррикада, надо понимать, для того, чтобы я, охренев от твоего чистосердечного признания, не зашиб тебя в порыве праведного гнева? – демонстрирую плод своей недюжинной
прозорливости.
 – Для того-о-о, – подтверждает на трепетном выдохе.
 – А хло-о-опцы-ы?! – притворно удивляюсь, пыжась скорчить максимально ехидную физиономию, – Им что, слабо-о тебя охранять?
 – Какие хлопцы? – блуждает по мне недоуменным взором.
 – А такие, – насупливаюсь без толики лицедейства, – Такие, которые, по твоим словам, способны творить чудеса. Кудесники, так сказать, силовых операций из твоей офигительной
Верховной Бздюки. Кои якобы уберегли меня и от скальпеля невменяемого
патологоанатома, и от эфэсбэшников, и... И из Папочкина-Сынка его мне
задолженность с обалденными премиальными через перфорацию мошонки вынули!
 – Хи.., – веселится интриганка, – Приструнять тебя-я, Ванечка, с некоторых пор не в компетенции наших силовых структур. Оберегать – да, карать – нет! Ослушание сотрудника
равноценно его суициду!.. Ты – персона неприкосновенная. Даже иммунитетней
спикера вашей Госдумы!
 Ты ведь с некоторого знаменательного момента мужчинка бере-е-еменный! А это тебе не хухры-мухры! Ты ж исторически наравне с Юрием Гагариным!.. Ты ж пе-ервый(!) плод долговременных
фундаментальных исследований и экспериментов в области мужского материнства!..
 – Я, значит, папа-мама.., – рассуждаю, – Даже больше она, чем он... Даже конкретно она – детородница... А кто, в таком случае, отец?.. Чей сперматозоид? Твой?! – мой
указательный палец монотонно отстукивает по разделяющему нас с Квакой
зачерненному ночью стеклопакету, – Ты самец?! А я самка?!
 – Нет. Стопроцентный промах, – опровергает хитрованская штучка, – Сперматозоид от Адольфа Алоизовича Шикльгрубера, яйцеклетка же от уроженки восточнопрусского Штеттина Софии
Августы Фредерики Анхальт-Цербстской.
 – Нашли чем зарядить – яйцеклеткой какой-то Соньки-Фредерики! – произношу с издевкой.
 – Невежда! – заметно возбуждается Квака, – Да если знать угодно, только что упомянутая мною дама – великая российская императрица Екатерина Вторая!
 – Гонишь! – демонстрирую скепсис, – И откуда взялась столь древняя яйцеклетка этой самой венценосной особы?!
 – Из орбитальных холодильников нашего Государственного банка генетического сырья, – поясняет принцесса, – В его запасниках много чего ценного и интересного! Интересного, но
и, как у вас выражаются, до поры, до времени под секретными грифами
упрятанного.
 – А сперматозоид Адольфа Гитлера откуда?! – наращиваю прессинг, – Будешь утверждать, что тоже оттуда же – из орбитальных складов?!
 – Наконец-то ты снайперски безошибочен! – с поощрительной интонацией произносит Квакушка, – Да, из холодильников Госбанка генсырья. Так сказать, увековечен Адольф и через
запасы своего семенного материала.
 – И какой-разэтакий шустряк сдаивал эти самые материалы из главного фашиста всех времен и народов? Не ты ли, милая Ква-Квака? – глумлюсь, к собственному облегчению отмечая, что
только что термоядерно вспучивавший психику гнев довольно-таки шустро
рассасывается, – А может Геббельс спящего фюрера конспиративно доил и надои по
астрономическим ценам вашим залетным агентам сплавлял?.. Иль сам Адольф
собственноручно добывал свой генетический материал, замораживал его и... И
наживался на его реализации?..
 – Да-а-а, Ванечка... Хи, – усмехается Квака, – Коль тебя в твоем положении заинтересовали этакие казалось бы безнадежно побочные технологические нюансы... Коль ты раздул из
сего бросового материала столь занимательные версии... Похвально, миленок!
Идешь на поправку – крепча-а-аешь(!) нервишками.
 А кто, когда и при каких обстоятельствах доил Адольфа Алоизовича... Знаешь ли(?), дорогой мой... Мне сие фиолетово, по барабану и, короче говоря, не насущно.., – объясняется принцесса,
– Своих забот полон рот, а еще и о фигне всякой головоломничать... Главное –
результат, процесс – второстепенное.., вопреки утверждениям бестолковейших из
ваших бездарнейших рыболовов.
 Чувствую, совсем чуть-чуть, и с тобою можно общаться без опаски заполучить телесные повреждения. Иль я не права?
 – Права, – бубню, клонимый в сон внезапно обуявшим умиротворением, – Хоть сейчас разбирай свою баррикаду да и... айда сюда – ко мне – из мрака городского... Чего жуешь свои
инопланетные сопли?.. Не бои-и-ись(!!!): воистину беременный джентельмен даже и
навозную муху не обидит!..
 До беззаботности повеселевшая Квака начинает разбирать собственноручно воздвигнутую балконную баррикаду; я же, поражаясь своему вдруг воцарившемуся душевному равновесию,
вальяжно усаживаюсь на диван и самозабвенно отстукиваю шлепанцем по паласу
мотив марша «Прощание славянки»...
 
 – И на кой ляд мне этакий выродок? – облокотившись на кухонный стол и притворно-помпезно чокаясь с Квакой наполненными кефиром кружками, рассуждаю вслух, – Папа – бесноватый
Адольф, мама – бесстыжая императрица, которую, дело ясное, только самый ленивый
из холопов не пробовал... Кого ждем?!..
 А ждем мы, Квака, выдающегося злодея всех времен и народов(!), который, доберись только до единоличной государственной власти, отправит к праотцам десятки а то и сотни
миллионов и перетрахает все, что шевелится в поле его зрения. Дорога-ая
моя-я(!!).., наследственность – основополагающий фактор в процессе формирования
личности!
 Нет, ну чем вы руководствовались(?!), когда планировали сей эксперимент. Не могли более-менее позитивные родительские кандидатуры подыскать?
 – Я не подыскивала, – посмаковав кефир, вымученно улыбается Квака, – Думаешь, кому-то из принимавших решение стало бы интересно мое мнение?!
 Но, по-моему, с наследственностью ты перегибаешь палку. Не настолько уж она чревата.
 Взять к примеру Адольфа. Да имей он смолоду официальную успешность в области изобразительного искусства, несомненно не связался бы с нацистскими отморозками и не сделал бы
политическую карьеру... И малевать ему тогда полотна до скончания своих дней! А
это у него получалось куда с добром обалденней, чем всякое дело, за которое он
когда-либо брался!
 – Ой ли?! – прерываю цепь квакиных рассуждений, – Ага. Мели Емеля... Да масштабы свершенных им злодеяний до сей поры недосягаемы! Да только термоядерная мировая война
способна их перекрыть! Что его картины в сравнении с фашизмом?!
 – Кстати, ты видел его пейзажи? – не унимается строптивица.
 – Не зли меня!!! Не видел и видеть не желаю!! – вскипаю праведным гневом, – Да если хочешь знать, оба моих родных деда погибли на фронтах Великой Отечественной! Они погибли, а я
пейзажи их главного губителя рассматривай да эстетическое удовольствие от этого
получай?!
 Да, наслышан, что гитлеровская мазня стоит бешеных денег! И что из того?!.. Да в нашем окончательно свихнувшемся мире скоро сопли сексуальных маньяков пойдут
нарасхват!..
 Блин.., внедрят в человека без спросу черт знает что, а потом его – этого несчастного – еще и заставляют обожать внедренную мерзость! Да еще и нагло брешут: ты, мол,
пе-е-ервы-ый(!!!) бере-еменный!
 – Пе-ервый(!), Иван, – отставив кружку из-под кефира и посуровев личиком, твердоголосит Ква-Квака, – Ты-ы-ы(!) первый и единственный. Вскорости все мировое сообщество от тебя ошалеет.
Вот-вот-вот золотой дождина из гигантских премий; а затем колоссальные гонорары
от рекламы подгузников, сосок, бюстгальтеров и прочего ширпотреба. И все-превсе
в планета-а-арном(!) масштабе... До потери рассудка накупаешься в роскоши!..
 – Вот никто до меня ни капелюшечки не забеременел(!).., а я возьми да и понеси, – молвлю вкривь от меркантильной темы, скрестив свой угрюмый взгляд с благодушным ква-квакиным, –
Вот никто не обрюхатился, а я-я-я! На-а-а(!!) мне с первого захода пузо
эксклюзивное! Иль я, как и Юрий Гагарин, был официально выбран в качестве
первопроходца?!.. Не объяснишься ли, подруга, по этому щекотливому аспекту?
 – Запросто, – как покажись, без йоты душевного кривляния произносит Ква-Квака, – Отчего бы и не объясниться(?), коли мы с тобою партнеры, коль чуть ли не родня. Только, чур,
не перебивать, не изгаляться, не дерзить!..
 Дело в том, разлюбезный Ванюша, что в качестве половых инъекционисток в эксперименте участвовали ты-ы-ысячи-и(!) наших