Глава 4: Павел

Афанасий, - хитро улыбнулась Тамара и спросила. – Ты-то сам, когда последний раз исповедовался и причащался?
-    Я …, - Афанасий прикусил усы и нервно затряс рыжей бородкой. – Ну,  знаете…
-    Что слова твои стоят, если сам на деле от Христа бежишь, - заключила Тамара.  
-    Виноват, виноват, - опустил смущенные глаза Афанасий.
-    Афанасий, - сказала Тамара, - то, что ты сейчас нам поведал, не подлежит никакому сомнению. Просто, прежде надо постоянно помнить, что не мы существуем для Православной Веры, а Она и Христос, сущие для нас грешных, поэтому мы всегда должны быть рядом с Ними и не только на словах.  
-    Конечно, конечно, - согласился Афанасий, кивнув головой.
-    Ребята, - сказал Павел Андреевич, - вы все, как я понял, сторонники Монархии.
-    Мы все сторонники создания широкого объединения людей по  восстановлению в России Монархии, - важно ответил Афанасий.    
-    И кого же вы хотите в Монархи?
-    Того, кому положено по Законному Правопреемству, а именно: Цесаревича Великого Князя Георгия Михайловича.
-    А, кто это? – удивился Павел Андреевич. – Я что-то не знаю о нем.  
-    Понимаете, Павел Андреевич, - ответила ему Тамара - в Роде Царском Законная ветвь Правопреемства Российского Императорского Престола Императора Александра III прервалась в результате имевшей место в начале ХХ столетия кровавой смуте русского народа. У Императора Александра III был родной племянник, Великий Князь Кирилл Владимирович, который тринадцатого сентября одна тысяча девятьсот двадцать четвертого года своим Манифестом объявил: «А по сему Я, Старший в роде Царском, Единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского…». А Цесаревич Великий Князь Георгий Михайлович приходится Императору Кириллу I правнуком.
-    К сожалению, все еще, как раньше, так и сейчас достаточно «заблудших» около монарших «гениев», умно вещающих, - сказал Василий Николаев, - что в России нет условий, да и не время для Монархии. Какая глупость! Кто уполномочил их это говорить, а также быть судьей и решать за людей – быть в России Монархии с теократией или анархии со светским блудом?! Монархисты России сегодня обязаны прекратить вредные споры вокруг фамилий правопреемников на Верховную власть. Кому стать в России Верховной властью – право Патриарха – указать.
-    Монархия во всех странах себя не лучшим образом проявила, -  фыркнул Ефрем Гордеев, - и мы казаки – народ вольный, поэтому еще думаем с кем нам быть.
-    Православное казачество Монархию не предавало, - сказала Тамара. – А вот те, кто постоянно думают, с кем им быть, всегда были, и будут оставаться потешным войском ряженых марионеток.      
-    Э, э! На поворотах! – вспыхнул злостью и привстал Ефрем. – А то не посмотрю…
-   А ну-ка сядь! – прикрикнул на него Афанасий и обратился к Тамаре. – Ты его не задевай. У них в казачестве полый развал. Сейчас он и иже с ним казачье общество пытаются восстановить. Они уже и обращение написали.
-    А покажи, Ефрем, - попросила Тамара.
   Ефрем насупился, хмуро взглянул на Афанасия и протянул Тамаре листок бумаги, где было записано обращение группы потомственных казаков к жителям города:    
    «Братья и сестры!
    Наш город и мы вместе с ним переживаем не самые лучшие времена в его истории.
    Некогда крепкие казаки, жившие единой общиной семьей, разобщены и дерутся друг с другом. Православная Вера перестала быть для многих из нас путеводной звездой к спасению. Добродетель в забвении, потому что сошли с благодатной стези, заповеданной нам Господом нашим, Иисусом Христом. И если кто из нас теперь богат, то разве не боимся завтра оказаться нищими, и от того уже сегодня готовы каждый волком стать. Такими не были раньше казаки. А ведь кому-то это надо. Но только не друзьям казачества. Ни нам ли общиной постоять за себя и за детей своих. В единстве была, есть и будет вечно, слава и сила казачества.
    Правили раньше казаки с верой и правдой. И жили люди без лиха. А теперь оно у каждого дома дежурит. Потеряно уважение к старикам и слабым. Чванство, алчность, ложь, пошлость, презрение к порядку признается за доблесть. Поэтому и живем до сих пор в большинстве с плохими дорогами, без воды и газа, да в бедности, да в бесправии.
   Шестнадцать лет минуло, как дано нам было право вернуть себе казачью свободу. А ни на шаг не продвинулись. Потому, что без веры Христовой шли. Уже  и не помним, что казачество рыцарством Православия себя считало, и земным воинством Христа было. И кто б вы ни были сегодня – служащий, предприниматель, инженер, рабочий, землепашец, военный, но если есть еще в вас совесть и честь, и душа казака, а также желание послужить городу, то пора за работу.
    Наведем порядок в России с нашего города».
-    Сам писал? - спросила Тамара. – Хорошо написано.
-    Дедушка Никодим помогал, - ответил Ефрем.
-    Ну, понятно. Все равно, ты молодец, Ефрем, - похвалила Тамара. – А почему развалились?
-    Это вопрос к Фридману?
-    А кто это?
-    Иван Прокопович Фридман – бывший атаман городского казачьего общества, владелец закусочной «Лиман».
-    А ты сам рассказать не можешь, что случилось?
-    Что говорить, когда вся их работа заключалась в организации пьянок в этом его «болоте». Соберут там свой кагал, нажрутся до свиного хрюка. Но, а когда женщины с ними пьянствуют, то эти еще и до поросячьего визга. Потом драки на кинжалах перед ними устраивают. Городом никто не занимался. Была земля у общества. Отобрали – из-за того, что не обрабатывали ее. Над нами все в городе уже смеются.
-    Так, Тамара, - прервал диалог Афанасий, - не приставай к нему. Они сами знают, что
делать.
-    Ну, хорошо, - согласилась Тамара и замолчала.
  Афанасий тряхнул рыжей бородкой и произнес:
-     Монархия – власть благословенная  Богом, является властью Верховной и имеет своих подданных. В этом Мире Она единственно законная власть.  И любое неподчинение или, хуже того, сопротивление ей есть преступление перед Богом и измена Родине. Государства, образованные в Монархии, суть от Бога, государства, образованные анархией, суть  от дьявола. Анархия многолика – это гражданские сообщества от парламентских и президентских республик до утопических коммунистических ассоциаций. А то, что сами Монархи в России не лучшим образом исполняли миссию Верховной власти, на которую их
Господь Бог Венчал, то я согласен с Ефремом.
-    Я что-то не понял – в России, что сейчас анархия? - спросил Павел Андреевич.
-    Да. И вид анархии – Президентская Республика. Президент и депутаты, люди «избранные». Граждане, как источник власти – иллюзия! Избирательная кампания и выбор не одно и тоже, - ответил Афанасий.
-    Ну, как же, господа-товарищи? Какая же это анархия? Свободные выборы на альтернативной основе. Одних только политических партий в стране за сотню, - с
недоумением развел руками Павел Андреевич.  
-    Павел Андреевич, - засмеялся Афанасий, - за кого может самостоятельно, проголосовать постсоветский россиянин, хворающий наследственной болезнью «совка», симптомы которой – слепота, глухота и немота?  Да только за партии, образованные «красной» бюрократией. Других в России просто нет!
-    А это еще, что такое? – Павел Андреевич не понял ответа и для солидности нахмурил брови и надул щеки.
-    Почти уж как девяносто лет, мы только и наблюдаем, лживые спектакли властей всех уровней, где они показушно  «горюют» по поводу, создаваемых ими же условий для поддержания нищенского положения народа. И народец сей все еще их любит и очень верит им. В советском обществе произошел рецидив крепостного права, получивший название – болезнь «совка». И если можно управлять массами и не зависеть от них, то зачем поднимать их материальный достаток? Зажиточный гражданин опасен «совковой» власти. Поэтому как в России, так и в других Республиках бывшего СССР, властью создаются преднамеренно непреодолимые условия, при которых невозможно выздоровление и развитие любой нации. Не согласны? А попробуйте в России получить солидные капиталы, не воруя. И с кого за это будет спрос? С бывшего пьяницы или с нынешнего муд…?
-    Афанасий! - Тамара сердито взглянула на Афанасия.
-  А ты, что подумала? – хитро посмотрел Афанасий на Тамару.
Ну…, ну…, - смутилась Тамара. – Мудреца.
-    Вот именно – мудреца! И спрос будет с нас. Пока нет в Государстве Монарха, за Россию ответственен каждый из нас.
-    Пожалуй, Афанасий, я с тобой здесь соглашусь, - сказал Павел Андреевич. - Но с другой стороны: не получится так, что Монарх опять станет причинной смуты в России?
-    Причина возможной смуты находится не столько в Монархе, сколько в порядке устроения Государственной власти, который к нам дошел со времен Иоанна III. Он, женившись на
иноземке Зое Палеолог – наследнице призрачного Византийского Престола, впал под ее влияние. Изменились дворцовые церемонии. Блеск, роскошь и торжественные приемы с выходами Иоанна III породили чванство власти. Стал он крутым и властным. Простые и равные отношения Великого Князя с боярами заменили унизительными процедурами обязательного целования боярами его руки. В своих челобитных к Великому Князю бояре уже называли себя его рабами или холопами. Пал герб Московии – изображение Святого Георгия Победоносца, поражающего змея. Вместо него он принял византийский Герб семьи Палеолог – двуглавого орла.
   Алчность, ложь, пошлость и презрение к нуждам простых людей в Империи со стороны Царской власти разъедали устои монаршего строя. В результате – строй рухнул. Большевики сохранили этот порядок и также потерпели крах своих бесноватых идей. Тоже происходит и сейчас.
-    И что же делать? – спросил Павел Андреевич.
-    То, что пытался делать последний Император России, Николай II, - сказала Тамара. – Учреждать в России Православие, Самодержавие и Народность. За, что и был он зверски убит большевиками.
-   Да…, - Павел Андреевич задумался и затем спросил. – А кто этот дедушка – Никодим?
  С шумом открылась дверь и в комнату влетели разгоряченные Борис Леонидович и полная женщина с огромной копной обесцвеченных волос на голове.  
-    Павлик, - женщина ухватилась за правый рукав пиджака Павла Андреевича, - ну, что за дела? Жених и невеста уехали в город. Нас оставили одних. Ты не понятно, что тут делаешь. Что ты им опять рассказываешь вместо того, чтобы пригласить их за стол?
-    Так я, теть Наташ…
-    Ну, что теть Наташ? Давай все за стол. Что ты их тут держишь?
-    Да разве я их держу? Ты бы послушала, что они мне порассказали.  
-    И, что?
-    О власти, Монархии и анархии…
-    Правозащитники, какие, что-ли?
-    Да, тебе вечно правозащитники мерещатся.    
-    Павел Андреевич, - сказал Афанасий, - если это Вам интересно, то мы познакомим Вас с дедушкой Никодимом. Он лучше нас поведает Вам о Православии и Монархии.
-    Кто, - послышался подавленный голос тети Наташи.
-    Дедушкой Никодимом, - повторил Афанасий.  
-    Отчество и фамилия? – резко спросила тетя Наташа.
-    А мы не знаем, - ответил Афанасий.
-    Где живет?
-    Даже не знаем. Мы с ним в Церкви встречаемся.
-    Сколько лет ему?
-    Шестьдесят шесть лет, - ответила Тамара.
-    Так, все понятно – он, - тетя Наташа тяжело опустилась в кресло. – Прошу –