Про то, как враг народов войну выигрывал

Про то, как враг народов войну выигрывал.

"А мы войну вопреки всему выиграли…"

Так звучит одна из любимых фраз "отца народов", которые были крайне обездолены во всем уж крайне неправым его отцовством.

Бессмысленное то дело пытаться пробить брешь меж дураком и всей его глупостью… Джек Лондон, «Зов предков».

Товарищи сталинисты, данная книга была написана никак не по вашу честь. Самое безнадежно так наихудшее во всей той официально признанной кривде – то, что нет ни малейшего шанса хоть сколько-то славно и беспроигрышно ее переделать в светлую и святую правду времен Второй мировой войны. Автор.

1
Всем нам до дикого скрежета зубовного, без тени сомнения, надежно знаком тот крайне слащавый и будто бы вполне здравый и до чего четко же со всех сторон до конца верно обкатанный подход к тому самому отчаянно вопиющему и никакими обыденными словами не передаваемому событию.
Именно этот подход навеки искромсал и искалечил невероятное множество человеческих судеб. Вторая Мировая Война со всей безупречностью явила собой наиболее беспристрастное проявление жесточайшей, буднично обнажающей белые людские кости никак и немыслимой доныне цивилизованной дикости.
А похуже его могло бы затем оказаться разве что одно то, и по сей день слегка где-то пока тлеющее впереди – Третье общемировое кладбище.
Причем да от такой злой судьбы Господь Бог нас всех пока еще миловал.
Да только никто нас никак вот совсем не избавил от того сколь многозначительно и патетически-помпезного освящения, без всякой тени сомнения, героического прошлого.
Даже современным властям не в едином их бесслезном глазу ничего подобного нисколько не нужно.
Поскольку коли та исконно лживая и бестрепетно официозная линия освещения всенародно кровопролитной войны, некогда уж на деле станет и вправду выглядеть хоть сколько-то весьма «беспричинно» иначе это попросту разорвет все старые и четко выверенные представления о роли единственно правого государства в судьбе всего народа.
То есть вполне еще очевидно, что при подобном раскладе неразумно бросаться неисчислимо многими людскими жизнями впредь так окажется делом слишком же щекотливым и затруднительным…
А между тем в будущем нечто подобное при любом том или ином хоть сколько-то удачно сложившемся случае той беспринципно нечистоплотной на руку власти еще непременно понадобится.
Именно потому власть крайне помпезно всячески уж старательно перевоплощала реальную войну и имевших личность героев в тех самых бестрепетно переполненных гордостью за всю свою отчизну безликих защитников родины.
А на деле родина для этих людей была начисто лишена настоящего материнского лица.

2
А именно потому бесстыдно глянцевое и восторженно героическое переосмысление всей той  чудовищной беды и имело самый безупречно наглядный, можно даже сказать, удивительно панорамный вид…
За фасадом этакой глянцевой картинки скрывалась сплошная казенная ложь.
И это как раз в данном считай так искусственном свете в том «бесконечно дорогом и всеми нами любимом СССР» и было принято столь подробно освещать «путем строго научного подхода» все те никак невообразимые всяческому обыденному человеческому сознанию лихолетья той войны. 
Истинно великие страдания самых конкретных людей были при этом совсем до конца безоглядно стушеваны и оставались полностью за кадром.
Ну а на самое первое место спесиво выдвигался великий энтузиазм героических народных масс, поднявшихся на защиту отечества, причем в самую первую очередь браво ведомых коммунистической партией.
И главное лучше всего обо всем этом, конечно же, высказался большой поэт и бард Александр Галич в его песне «Баллада о твердой волюте»
«Над немыми могилами - воплем! – надгробья…
Но порою надгробья - не суть, а подобья,
Но порой вы не боль, а тщеславье храните
- Золоченые буквы на черном граните!..»

Причем подать все это как раз под эдаким (вместо живой крови) томатным соусом и было явно так задумано с целью усладить зоркий начальственный взор.
Взор тех самых безразлично тупых бездельников и дармоедов, которые неизменно почивали на лаврах чужой — не ими, а народом – честно завоеванной славы.

3
И сколь сильно им захотелось именно нечто подобное вот и сделать.
То есть воздать должное бравому солдату, но вовсе не по его доподлинному званию вечно живого ( хоть и безвременно погибшего) защитника родины…
Раз уж все те мыслимые и немыслимые почести ныне ведь полагалось воздавать совсем не ему, а той аморфной и никому и НЕ ИЗВЕСТНОЙ ЕГО ФИГУРЕ…
А людские кости, которые прямо-то после войны еще было возможно с той или иной довольно большой долей достоверности явно так опознать…
Самописки и без того частенько оставались пустыми и никак не заполненными.
Да только вот время столь неумолимо сделало всех их явно уж вовсе никак непригодными хоть к какому-либо более-менее возможному ныне прочтению…
Но и неопознанными – людей при любом раскладе непременно же следовало весьма так достойно со всеми почестями перезахоронить.
Ведь еще издревле считалось, что война никак не окончена, пока не был предан земле самый последний из погибших на ее полях сражений солдат.
Да только те безлико идейные коммунистические заправилы и в мыслях своих никак не порывали с прошлым во всей той непримиримой войне, может быть чисто формально и со своим, но уж в особенности в момент великой и критической опасности, как никогда им всецело чужим и безымянным народом…
А не потому ли белые косточки по сей день безвестных защитников родины в точности так и остались лежать на полях и весях всей той необъятной страны.
Их всех до чего еще преступно никак не предали совсем никакому более-менее достойному погребению…
Да и вообще все те официальные почести героям войны в СССР, явно уж были чистейшей воды дутой фикцией и полностью безнравственной профанацией.
Те настоящие люди были попросту вот наскоро сурово вычеркнуты из списка погибших, поскольку те павшие были лишь нерушимой живой стеной, доблестно вставшей на пути подлого врага.
Отчаянная храбрость этой людской стены как раз и была в чьих-то глазах сколь удивительно непомерной и столь же внеличностной, как и броня броненосца «Потемкин».
Если и воздавали большевики почести погибшим на фронтах Второй мировой войны, то только лишь в виде неких совсем уж бестелесных мемориалов немеркнущей славы.
В этих мемориалах отдельная личность и близко никак нигде явно так совсем не проглядывает…

4
А впрочем, автору никак не хотелось бы сколь огульно чернить, кого бы то ни было, однако необходимо полностью восстановить ту вполне достоверную историческую справедливость…
Куда естественнее, да и честнее (пускай даже и скрепя сердце) будет признать бездельниками, трусами и подлецами мизерно малую кучку совершенно безжалостных большевистских олигархов.
В то же время, тем обескровленным и бессловесным народным массам еще вполне должно будет весьма ведь воздать по их, отнюдь не скромным заслугам.
Но те самые ярые сталинисты обо всем этом думают непременно иначе!
По их мнению, «Лев во главе стада тупых баранов, куда значительно лучше, нежели чем целый прайд львов с бараном во главе».
И уж это и есть та наиболее любимая поговорка до чего многих убежденных поклонников того самого вполне естественно сытого людскою кровью вождя.
Причем эти подчас крайне степенные и уравновешенные люди, вовсе никак не догадываясь, во всеуслышание столь еще громогласно объявляют именно всю ту доподлинно настоящую горемычную правду…
Да только была в их речах безотрадно и крайне помпезно во всех своих сочленениях попросту вывернута совершенно же наизнанку.
Баран изо львов пушечное мясо и смазку для вражеских штыков некогда чисто так по-комиссарски бескомпромиссно разом уж само собой сделал…

5
Ну а то на редкость безлико серое умом, все его ближайшее окружение было сколь еще надежно подобрано как раз-таки именно ему под стать.
Поскольку и впрямь на деле вполне довелось данной пестрой когорте, весьма уж резво быть на редкость сходу считай в едином ряду со своим бессменным вождем.
Ну а как раз в свете того они ведь и были одним разве что тем, до чего лупоглазым же скопищем напрочь нравственно сгнивших подонков.
И главное, были все те суровые тени пролетарского диктатора до чего давно ему со всеми потрохами совсем беззаветно запроданы и почти бессознательно всею шкурою своей по-лакейски же преданы.
И именно в свете всего вышесказанного они никак так никогда не задавали никаких вовсе-то тогда излишних вопросов.
Да и вообще то уж самое сплошь и рядом пропахшее уголовным духом время было той еще жуткой и лютой смерти всегда вот подобно.
Некогда невероятно всемогущая сталинская власть фактически вся почти безо всякого остатка явно так состояла из тех самых осатанело невежественных, воинственно бесчестных буквоедов и людоедов.
Они были именно той лютой сворой олухов, которые ничего постороннего их слуху никак не желали знать пока их любимый диктатор не высказал своего единственно верного мнения.
Все эти грозные, словно Зевс (по телефону), людишки были похуже любого сказочного, испускающего дым и пламя монстра…
И это как раз они более чем беспощадно и пламенно воплощали в суровые будни войны, все те невозмутимо бравые принципы победы абсолютно любой ценой.
И при этом они и впрямь заносились всею своей острой, как клинок мыслью немыслимо же вдаль.
То есть более чем спешно строили они свои крайне величественные воздушные замки...
Причем да подчас эти люди действительно вполне искренне верили, что они ведут свой народ к счастью и процветанию.
А впрочем, этаким безбожно нелепым чаяниям никак уж вовсе довелось гнездиться на той еще самой вершине власти самых отменных скотов!
Это всегда так подобострастно верное своему вождю сборище было весьма вот прагматично и трезво во всех своих исключительно весомых суждениях.
Причем в те самые времена власть как никогда всею мощью возвышалась над своим бесправным народом.
И та безнадежно бесславная советская власть, столь торжественно превозносила то добро, что она народу лишь сулила, но никогда при этом в руки не давала.
Ну а счастливо умирать за то, что было всем и каждому только лишь глумливо наобещано, советская власть сколь вот громогласно требовала.
Ну а заодно все — это тому народу еще и следовало уж делать совсем так разве что безропотно и гордо.
Сталинские коршуны с самого начала войны яростно создавали совсем ни для кого до чего ведь явно вовсе неподъемные планы истинно пламенного разгрома в пух и прах всех тех нагло вторгшихся вглубь страны группировок противника.
Да вот, однако, все те чересчур по-простецки невежественные и слепо бравые их броски полностью наобум и вслепую строго вперед и вперед в том-то еще самом начале войны и стоили же стране всех тех нескончаемых рек солдатского пота и крови.
Причем в той чисто насквозь же блистательно идеологизированной и крайне  нескромной советской мифологии все это всегда только и прозывалось разве что теми довольно ведь неудачными контрударами самого начала ВОВ.