Про то, как враг народов войну выигрывал

самодисциплиной сколь неукоснительно сходу приучены как раз-таки без малейших в том колебаний, брать всю ответственность строго на себя, да и при случае были бы твердо готовы буквально за все пред воинским трибуналом строго ответить.
Да и вообще буквально все в той до чего необычайно доблестной армии и вправду как-никак, а полагалось делать на редкость так всецело массово и лавинообразно, ну а также и совсем так попросту чудовищно же аврально.
Так еще заодно между тем и истинно вот возлагая при этом надежды на один лишь тот вовсе неудержимо и безумно яростный общечеловеческий фактор…
Причем любая здравая инициатива была нынче сколь еще принципиально более чем строго как-никак наказуема, да даже и в случае самого же как-никак исключительно полностью наглядно так видимого успеха…
Хотя, как то полностью вполне ведь до конца оно очевидно, именно в результате неистово смелой победы здравого смысла над той до чего не в меру беспардонно же ухватистой чисто штабной тупостью, шибко грамотного командира могли попросту отправить на верную погибель, а не расстрелять…
Да и вообще, после тех злокозненно въедливых и широкомасштабных чисток во всем том еще довоенном армейском корпусе попросту и близко более не было никакого прежнего числа командиров, которые все бы решали именно сами, безо всей той совершенно бесцеремонной и крайне ведь откровенно навязчивой подсказки сверху.
Красная армия почти уж перед самой войной была варварски омыта чудовищной кровью, до самого блеска так всецело очищена от почти всех тех действительно профессионально знающих свое дело военных.
При той никак не кособоко проведенной в 1937 году хирургической операции по удалению у нее весьма значительной части «костного мозга» была ярой пятой НКВД и впрямь-таки раздавлена не одна бледная, словно смерть военная верхушка, бывшая в оппозиции к Сталину, но и многие умные люди, кое-кому нелепо попавшиеся под руку.
И вот на место тех настоящих кадровых военных были разом так весьма спешно, затем посажены тупые марионетки, которыми вождь мог шевелить, словно пальцами на своей руке.
И это ведь разве что тот сталинской скороспелой выпечки генерал и мог столь никак недвусмысленно попросту мигом так догадаться, нагло раздеть своего адъютанта совсем же догола, а все свои личные шмотки попросту выкинуть, а то и вообще их где-нибудь в великой спешке именно что попросту мигом зарыть.
Генералы бесславного образца 1937 года вообще вот были разве что на одну только веселую свадьбу наспех-то более чем недвусмысленно ряжены.
И, кстати, строго учитывая весь тот их немыслимо яростный по-пролетарски праведный дух, именно так им и было самою же злюкой судьбой, собственно, разом и велено поступить при одном том отчаянно ноющем в самой глубине чьей-либо неказисто серой душонки донельзя скверном предощущении, непременно и вправду вполне возможного грядущего плена.

29
Ну а маршалы и подавно были людьми столь этак до чего неприметно безликими и отчаянно недалекими, исключая, быть может, разве что только ведь одного того бывшего полковника царской армии – Шапошникова.
Недаром в тот момент, когда все планы экспансии коммунизма в Европу попросту сходу и с великим грохотом полностью так рухнули в сущее небытие, товарищ Сталин именно его и сделал начальником генштаба, пока, конечно же, звезда удачи не стала вновь более чем искренне ему улыбаться всем своим волчьим большевистским оскалом.
Причем все те исключительно же иные бравые пролетарские воеводы завсегда были на самой запредельной высоте от тех до чего немыслимо простых солдат, и это, прежде всего, было касаемо одного лишь их разом вот совсем беспочвенно вознесенного на самый верх статуса, а не сколь явственного различия в уровне менталитета и интеллекта.
И вот какие слова о Жукове говорит, без тени сомнения, великий писатель, все свои силы отдавший более чем достойному и достоверному освещению всей той ныне до чего же давней военной поры, Василь Быков, «Долгая дорога домой»:
«Вечером один из больных, артиллерийский капитан, который воевал в составе 1-го Украинского фронта, рассказал, как командующий фронтом Жуков осенью 1943 года ликвидировал немецкий прорыв под Житомиром. Носился по боевым порядкам частей на своем неизменном «виллисе» в сопровождении бронетранспортера с головорезами-автоматчиками на броне и автомобиля, в котором сидели чины военного трибунала. Там, где замечал малейшую растерянность или подавленность, приказывал автоматчикам схватить первых же попавшихся под руку солдат или офицеров и расстрелять их на месте. Из карманов еще теплых трупов трибунальщики доставали документы и  оформляли приговор. Что ж, маршал сам никого не убивал и приговоры трибунала не подписывал, а это делали другие – по всем правилам военной юриспруденции.
Великий был маршал!»…

Да уж, этого у него точно никак не отнимешь, а это как раз-таки именно под его сверхгениальнейшим руководством чрезвычайно так много бед понаделало и сотворило то панически удирающее в тыл начальство, без чьей высочайшей санкции, никто совершенно не смел любой мост, загодя успеть, хоть как-либо вовремя подорвать.
А потому немецкие танки перли и перли вперед сколь безотказно и весьма результативно, раз за разом так, и, захватывая новые и новые плацдармы, а еще ведь заодно и доводилось им это делать исключительно так до чего радостно и почти как-никак совсем беспрепятственно…
Армия тем более гниет с генерала, если тот буквально до колик в брюхе боится гнева своего тылового маршала…

30
Так что коли тот маршал, преступно уж никак не протерев при этом глаза, полуосмысленно медлит с тем донельзя жизненно важным и нужным приказом, который неукоснительно и следовало и впрямь-таки отчаянно бежать до чего сходу вот ревностно, затем исполнять, дабы врагу и был дан тот на редкость самый молниеносный отпор…
А ведь само отсутствие трезвого взгляда на вещи губит морально армию весьма вот задолго, прежде чем это произойдет чисто физически.
И это именно тот заносчиво невежественный, да и чудовищно во всем сколь еще откровенно безграмотный старшина всего того с одного виду чисто ведь до чего еще несметного сталинского войска…
А именно генерал от большевистской орды Жуков, и поставил всю свою армию на колени пред вовсе (как оно впоследствии оказалось) никак не всесильным нацистским агрессором.
Ну а последний совсем безо всяческих проволочек наскоро перерезал провода, по которым и впрямь хоть как-либо еще могла бы только прийти в войска резолюция, сколь милостиво разрешающая им приступить к той самой до чего незамедлительной обороне своих рубежей.
И это нисколько так при этом далее и близко вот не опасаясь поддаться на все те более чем немыслимо же бесчисленные подлые провокации.
А между тем как раз подобного рода исключительно спешное распоряжение и было до чего еще сурово всем тем войскам попросту, как воздух жизненно необходимо.
Ну а только поэтому и должны были все те главные военачальники страны никак не беззвучно и про себя, а до чего вполне конкретно и громогласно (через все те имеющиеся громкоговорители) более чем еще заблаговременно и довести их до сведения буквально-то каждого отдельного рядового.
Раз без чего-либо подобного попросту никак и нельзя было приступить даже и к самому началу каких-либо, хоть сколько-то весьма существенных оборонительных мероприятий.
Причем через каких-то всего только восемь часов после того самого до чего немыслимо так чудовищного начала всей той нацисткой агрессии это было несколько ведь до чего откровенно более чем явно уж поздновато.
Вот и писатель Владимир Карпов, прошедший всю войну разведчиком, задолго еще того, как он стал членом ЦК партии, в самой той наилучшей своей книге «Взять живым» вопрошал:
«Теперь не допустит, – печально и тихо сказал танкист. – Раз услышал, что комиссар приказывает, будет стоять до конца. Подвиг совершает! – танкист истерически засмеялся, тут же заплакал, стал бить кулаками снег и надрывно выкрикивать: – До каких же пор так будет? До каких? В июне нам не позволили машины вывести: приказ – не поддаваться на провокацию. И что же? Многие танки сгорели в парке. Вот, смотрите, он тоже не поддается на провокацию, этот дурак!»

А тем временем подлый враг все пер и пер, пожирая своей военной силищей все новые и новые квадратные километры советской земли…
Ну а тот и впрямь до чего бесславный герой сталинского романа со всею той краснознаменной армией, маршал Жуков, совсем бесцельно и безвольно находясь во главе всей армейской верхушки, 22 июня все никак и никак совершенно не мог разом так отдать войскам простой и четкий приказ – открыть по врагу огонь.
А то ведь те самые командиры отдельных частей даже и не знали, война ли это или провокация, на которую от начальства была дана предельно ясная директива ни под каким таким видом ни на что подобное вовсе не поддаваться.
Ну а потому и было тогдашнее положение во всем этак еще многозначительно схоже именно с тем, каковое было до чего уж подробно некогда как есть ведь описано в трилогии Виктора Гюго «Отверженные»:
«Наступала ночь, а с нею вместе смерть; они ожидали этого двойного мрака и, непоколебимые, дали ему себя окутать. Каждый полк, оторванный от другого, лишенный связи с разбитой наголову армией, умирал одиноко».

31
И одиночество это было откровенно так во всем разлагающим до чего многие весьма и весьма уж совсем никак неустойчивые души довольно-то слабых душевно людей.
А между тем даже и отдав людям четкую и отчетливую вполне вот повзводную команду до чего незамедлительно встать всем, как один, в оборону…
Нет, этим-то одним им и близко никак не предоставишь, то самое время, что им было и вправду так разом поистине надобно для того, чтобы они ко всему тому сколь еще достойно и подобающе успели, как следует всеми так силами действительно приготовиться…
И никак так им, было вовсе и близко не умудриться под тем самым на редкость же беспрестанно прицельным огнем противника быстро и максимально во всем эффективно до чего еще сходу организовать весьма четкую и прочную линию всей своей обороны.
Поскольку, так или иначе, а всецело еще надлежало личному составу роты или батальона ради того самого ярого и целенаправленного противодействия подлым атакам врага уж как штык, и впрямь-таки до чего самоотверженно оказаться  полноценно ко всему чисто вот сходу разом готовыми…
Стволы пушек, пусть и наспех, но совсем не одному лишь и только треклятому врагу на потеху и впрямь-таки ведь суметь действительно расчехлить, и все это снова бы надо повторить под той до чего еще непрерывной бомбежкой, а так и растеряться было и близко нисколько так явно вовсе не долго.
А даже если кто-то из них именно так моментально и не запаниковал, а склад со снарядами и прочими боеприпасами пока не был еще проклятыми фашистами чисто с воздуха всеми теми ковровыми бомбежками фактически же полностью так уничтожен, попросту начисто до основания сровнен с землей…

Да только все равно при подобном раскладе части Вермахта горячие участки фронта более чем благополучно и совсем неспешно попросту так сходу обходили