посягнуть на вотчину единственно верного по всем своим «светлым» идеям марксизма.
18
А может, все-таки как-никак, а было бы исключительно же предостаточно всего-то навсего разом так сходу несколько ниточек магистралей, совсем ведь не мешкая попросту перерезать, мосты вовремя подорвать, и все – конец блицкригу?
Да только вот чего-либо подобное было бы явно вовсе-то нисколько никак не по-советски.
Тут, понимаешь ли, даешь незамедлительное контрнаступление – и баста!
А между тем любые выступления войск куда-либо вперед и только вперед надо было осуществлять со всем тем достаточно же зрелым, светлым умом и безо всяческой и впрямь до чего напрочь остекленевшей в глазах панической истерии.
Раз уж, и вправду, делать подобного рода вещи следовало до чего исключительно на редкость более чем вдумчиво и рассудительно, а никак ведь нисколько не безумствующе до чего только во всем безрассудно.
А еще и надо бы истинно вовремя более чем стояще призадумываться о той никак неимоверно злосчастной судьбе всех тех войск, что были безо всякой пользы загублены в результате попросту никем этак явно необдуманного до чего только дальнего прорыва обороны отнюдь и близко неглупого противника!
В 1942 году именно при подобных трагических обстоятельствах и попал в плен генерал Власов.
Причем, несмотря на то, что был он вполне искренне верным долгу сталинским выдвиженцем, да только все равно было бы как есть вот несказанно лучше, кабы он так и продолжил службу своей родине на единственно верной ей стороне – его самые бесспорные полководческие таланты могли принести стране весьма значительную пользу.
Причем надо бы и то совсем этак непосредственно уж разом сходу учесть, что довольно-то многие другие сталинские соколы были по всем своим явным задаткам разве что, на редкость значительно хуже его, и весь тот вред, причиненный ими своей стране, был до чего еще более чем несоизмеримо крупней и всецело весомей.
Их мысли черным дегтем мазали всякое подчас жизненно необходимое отступление, как и полностью до конца планомерно продуманное создание весьма четкой линии должной обороны, а между тем на всякой современной войне это и есть то самое наивысшее преступление супротив всех своих бравых защитников.
Полное незнание истинных батальных реалий, пребывание в своем собственном мире идеологически верно выверенного угара…
Все это и создавало крайне настороженно удушливую атмосферу более чем беспрестанного сивушно перегара всяческих до чего вот отчаянных наступлений на пятки врага, который тем временем улепетывать восвояси вовсе-то и близко никак явно не собирался.
19
Да только уж между прочим, даже и перед тем, как той одной самой отдельной полностью ведь укомплектованной личным составом дивизии этакий суровый приказ наспех рубя с плеча отдавать…
Вот и впрямь, перед тем как куда-либо довольно-то далеко вперед на новые позиции более чем спешно всеми силами выдвигаться, разве уж никак не нужно было, совсем не скупясь при этом на время, буквально-то все четко и взвешенно до чего еще досконально со всех тех или иных сторон всецело обдумать?
Мысленно взвесить все препятствия и преимущества, сопоставить топографию местности с расстановкой сил, причем как своих, да так и противника, а иначе из всего этого могло выйти разве что одно так пустое и почти бессмысленное разбазаривание, как техники, а впрочем, в том числе и, действительно вполне храбрых духом людей.
И вот они, те как-никак разве что вовсе недавно сколь на редкость более чем милостиво разрешенные к их опубликованию меткие и хлесткие, а как раз потому и праведные слова великого белорусского писателя Василя Быкова.
Его повесть «Карьер» более чем наглядно повествует о наиболее главной задаче всех тех до самой невозможности безразмерно разбухших штабов – порождать одни лишь сущие горы в дальнейшем (в стратегическом плане) полностью так бесполезной бумаги.
Василь Быков, «Карьер».
«– Да ну их, этих щелкоперов! – снова повысил голос Желудков. – Терпеть не могу. И на войне не терпел. За что их уважать?
Бывало, если какая операция намечается, сроки ведь ужатые, так эти штабы на бумаги все время и угробят. Месяц с бумажками возятся, графики чертят, перечерчивают, утверждают и согласовывают. Потом ниже спускают, опять чертят и согласовывают и так далее. А придет, наконец, к исполнителю, в полк или батальон, времени и не остается. Комбату некогда на местность взглянуть, где наступать будут, до атаки час светлого времени остается».
20
Причем это как раз из-за подобного рода невозмутимо заоблачных планов самое начало той войны великая страна и встретила во всеоружии до чего изначально уж как-никак, а исключительно так бесплодной попытки и впрямь-то нахрапом вытеснить подлого врага именно туда, откуда он к нам до чего внезапно и безрассудно разом пожаловал.
А между тем среди наиболее зрительно выпуклых последствий подобной откровенно же безбожно простецкой тактики и стало то на редкость беспардонное вклинивание немецких войск в самую глубину доселе неизменно подверженной плотской любви ОТЦА И КРОВОПИЙЦЫ НАРОДОВ разве что доселе вот только советской территории.
И надо бы тут и про то сколь еще скабрезно и желчно попросту уж мимоходом до чего еще разом заметить… а именно, что все те на свете более чем грандиозные поражения весьма ведь неизменно оказывают САМЫЙ ТАК, ЧТО НИ НА ЕСТЬ истинно тяжелейший психологический эффект.
Да и вообще смело наступать, да и прямо в лоб на редкость отчаянно атаковать можно было лишь в том единственном случае, коли тебе и впрямь, про то как-никак во всем заранее полностью ведомо, а чего это вообще такое творится на вверенном тебе участке фронта.
Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость разве что только и хватит у главнокомандующего ума после трезвона телефона разом встать во фрунт, да и послушно и жизнерадостно, что есть сил отрапортовать о том, что все давным-давно готово к тому самому до чего еще давно более чем весьма долгожданному широчайшему наступлению…
И оно и впрямь-таки вскоре начнется, и будут бессмысленно гибнуть люди, поскольку без тщательно выверенных на карте точек удара всякое наступление до чего еще незамедлительно превращается в простую свалку, причем картина всеобъемлющего хаоса сопровождала именно уж практически все большие наступления Красной армии.
А между тем всеми теми отчаянно бравыми кавалерскими наскоками можно было разве что только вот сгоряча своему врагу до чего невзначай и на скорую руку как-никак, а вполне еще верно во всем подсобить.
В самой великой спешке сколь еще необдуманно затеянное, а заодно и выражающее одно лишь то на редкость залихватское желание, куда только поскорее надрать бы уши наглому агрессору может подчас разве что оказаться выгодным одному треклятому врагу, а особенно если он свое дело действительно же твердо и до конца верно ведает.
21
А этак-то, кстати, совсем же недолго и свои собственные части морально во всем более чем безнадежно ослабить и разложить, причем как-никак явно еще задолго до подхода живого противника.
Уж ничем иным, а всем тем идиотски тупым изматыванием своих войск еще вот по пути к фронту пешком, да и сущей безостановочной бестолковщиной.
Ну а заодно и той, как и понятно, до чего несусветно и донельзя так зримой несусветной же неразберихой…
То есть, те самые гражданские люди, что были лишь разве что только вчера наспех позваны в армию из своего родного двора …
Все они пока живы-здоровы, но заспаны и никак не поевшие они толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило только-то и отдать их на заклание фрицам, и ведь никого они не убьют и ничего не остановят, а попросту даром полягут все, как один…
Но отчетность есть отчетность, а потому и все те новоприбывшие войска совершенно же незамедлительно и вправду так сходу на деле вот следовало разом бросать на затыкание прорех в весьма, надо сказать, чрезвычайно протяженной линии фронта.
А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки совершенно уж при всем том бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень даже непросто.
А все, ведь именно потому, что столь многое вот отчаянно разом сходу вот перемешивалось во времена всякого до сущего сумасбродства и впрямь сумасшедшего натиска чудовищно массивного, словно бы слон в посудной лавке, необычайно же чисто, как есть массового наступления.
Ну, а потому те же танки порою, куда поболее своих солдат давили, нежели чем тех еще истинно лютых врагов.
Ну а в самом начале войны тем более сущая разноголосица иступленных криков, раздающихся откуда-то исключительно так разве что издалека, до чего бесшабашно призывающих солдат умирать за родину, попросту подчас напрочь убивала в них саму веру в грядущую победу.
А между тем безо всякой в том тени сомнения, ум простого человека, он разве что и близко никак абсолютно не развит, но то уж совсем еще не значит, что он у него принципиально отсутствует совершенно так вообще.
И вот всему тому в подтверждение слова, взятые из дневника деда автора Спиртуса Бориса Давидовича.
«Помню такой характерный эпизод. Мне позвонили из облвоенкомата и попросили выступить на вокзальной площади перед бойцами четвертой армии, которые отступали от румынской границы в сторону Донбасса, но отбились от своих частей и попали в Крым. «Только учтите, – сказали мне, – когда будете читать лекцию, что, по их мнению, у нас ничего не осталось, и война фактически уже кончилась». Когда я увидел эту толпу небритых людей в потрепанных шинелях без поясов, то разозлился и стал говорить с большим подъемом, стараясь воздействовать на их души. Я доказывал им, что война только начинается, наши силы неисчислимы, и победа будет за нами. Сам был поражен, как эти люди преображались у меня на глазах. Я понял, что, несмотря на тяжелое положение, на пережитые беды, они способны творить чудеса, если их воодушевить и умело ими руководить. Когда кончилось мое выступление, они дружно прокричали «Ура!» и стали задавать мне вопросы. Один из них задал два каверзных вопроса.
1-й вопрос: «Почему мы все время отступаем, не принимая боя? Только займем новые позиции, начинаем окапываться, как получаем приказ отходить дальше».
2-й вопрос: «Почему мы не видим ни одного командира больше, чем с кубиками? Старшее начальство уезжает, оставляя нас на произвол судьбы».
22
А между тем все эти довольно частые передислокации происходили только потому, что умные командиры прекрасно понимали, что пользы от подобного рода позиций будет, ну совсем ни на грош.
Ведь если враг уже где-то далеко сзади, его попросту незачем тут далее сдерживать, так только в окружение или, чего доброго, еще хуже, в плен к фрицам буквально сразу так и попадешь.
Ну а еще хуже будет ходить безо всякой нужды вперед - в атаку!
Да и вообще, когда то самое безотлагательно спешное и заранее во всех его деталях и близко никак не обдуманное наступление всею именно что своею кровью разом захлебывается, да и безо всякого промедления затем превращается в бешеный панический драп…
И главное при той самой весьма ведь донельзя на редкость
