Круги на воде

компенсацию, включая вашу собаку, и мы остаемся друзьями. Или расстаемся навсегда – по вашему выбору. Видите – я предоставляю вам выбор. А вот вы выбора мне не предоставили. То есть, если вы продолжите молчать, я буду просто вынужден прибегнуть к крайним мерам. Итак, где ордена?
Все ясно. Игорь засветился – значит, в живых не оставит. Остается только умереть – с честью, и как можно быстрее. Единственная проблема – туалет. Уже невозможно терпеть.
– Подойди ко мне, Игорь, – сказал Дедушка.
Игорь приблизился к нему и даже попытался посветить телефоном.
– Нет, – сказал Дедушка, – ты совсем не похож на Савву, ты – вылитый Николай.
– Это неважно. Важно, где ордена.
– И насчет Собаки ты врешь, нет ее у вас.
– Говори, где ордена! – закричал Игорь.
Дедушка закрыл глаза. Он почувствовал, как его ручеек зажурчал под ногами. Стало легче.
Он снова открыл глаза и посмотрел в такое знакомое лицо.
– Верно тебя дед определил – убийца, – сказал Дедушка. – Ладно, Игорек, не трать времени, никаких орденов ты не получишь. Можешь меня убивать.
– Зачем вы так, дядя Яша, зачем? Я же этого совсем не хочу! Я же люблю вас, поверьте! А вы прекрасно жили без орденов! Тем более что они – не ваши. Почему же тогда вы молчите? Идете на принцип? Но это просто глупо! Если не себя, так семью свою пожалейте! Они бы не то что ордена – последнюю рубашку с себя сняли бы, чтоб вас спасти. Ну, скажите, кому оно нужно –это ваше глупое геройство? Что вы хотите доказать?
– Не скажу, Игорек. Тебе этого не понять. Ты, наверно, и слов таких не знаешь.
– Неважно, что я знаю! Важно то, что машина уже запущена и обратно дороги нет. Понимаете? Даже если бы я хотел, я уже не могу отпустить вас просто так, без орденов. Представляете, что эти подонки могут с вами сделать? Они же не остановятся ни перед чем. Разве вы не хотите вернуться в свой теплый дом, к дочке и внуку?  
– Гарик, кончай базар, понту нет, – подал голос Толян. – Там уже точняк в ментовку настучали. Хочешь, чтоб нас замели?
Игорь только отмахнулся.
– Дядя Яша, я вас самый последний раз прошу: одумайтесь! Вы же еще можете вернуться в свой дом, в свою семью!
Дедушка молчал, но губы шевелились. Игорь прислушался.
"… а значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим …"
 
 
               Игорь исчез, а хулиганы сбили Дедушку с ног, стали бить его лицом о землю, ломать руки, и топтать ногами. Его уже ни о чем не спрашивали, только били.
Было больно, очень больно, но Дедушка старался не кричать.
Потом его стали толкать вглубь сквера. Он не сопротивлялся, глотая собственную кровь и охая при каждом шаге, послушно двигался среди своих палачей к городскому пруду.
Возле берега Дедушку связали и толкнули на дно брошенной лодки. Хулиганы расселись вокруг. Игоря среди них не было.
– Все, бля, топим! – сообщил Черкес.
– В самый последний раз, – объявил Толян. – Или стучишь о железках, или плывешь в последнее плавание.
– Колись, дед, – дружески посоветовал Черкес. – Не стоит лафа пахоты. Свисти, куда показухи замел?
– Будете гореть в аду! – как можно громче сказал Дедушка.
– Все, финиш, ловить нечего. Кидаем, – скомандовал Толян. Хулиганы спрыгнули с лодки и столкнули ее в пруд.
Лодка стала наполняться водой. Как Дедушка ни старался, он так и не смог ни сесть, ни развязать руки.
Зато ему удалось поднять голову и опереть ее о сидение. Тело сковывала боль, но сознание, как назло, не отключалось.
 
 
 
6.
 
 
               И вдруг он увидел Собаку. Она сидела прямо перед ним, спокойно и внимательно глядя в глаза.
"Ты где была?" – спросил Дедушка. Собака молчала.
"Все тебя искали, а теперь, наверно, и меня будут искать."
Собака заинтересованно повернула голову.
"А что я мог сделать? – оправдывался Дедушка. – Савва просил, я обещал. Обещал – понимаешь? Конечно, я хотел жить, но … что я мог поделать … И Владику так ничего и не рассказал. Но слишком уж убедительно они на меня давили, эти отец и сын. Не мог я им ордена отдать, не мог! И Савва меня предупреждал. От отца ты меня спасла, а от сына не смогла. Но я тебя не виню. И я знаю, почему ты молчишь. Потому что ты еще будешь жить, и дышать … а я сейчас утону, и оставлю только круги на воде … И даже их никто не увидит. Но знаешь … как тебе сказать … наверно, я был не прав: жизнь – это не только круги на воде. Есть что-то еще – больше, чем то, что видно на поверхности. Круги на воде – это только знак, что там, под водой, что-то есть. Ну, подумай, как бы я жил, если бы отдал им Саввины ордена?"
Собака молчала.
"Ладно, что уже говорить. Поцелуй … оближи от меня наших. И подведи к моему столу. Там, в верхнем ящике, Савино завещание, номер ячейки и код замка. Если …"
Лодка стала тонуть, и, захлебываясь, Дедушка на несколько секунд пришел в себя.  
 
 
 
7.
 
 
               Нашли его быстро. Но еще раньше нашлась Собака. С раннего утра она выла на берегу пруда.
– Мока! Мока! – звал Владик. Но Собака будто не слышала.
Пруд был неглубокий – Дедушку вытащили в то же утро.
Хоронили его назавтра.
Дочка глотала таблетки, Владик плакал, Собака скулила.
Но ее все равно не пустили на кладбище.
Зять хотел похоронить Дедушку рядом с Саввой, но коммунисты воспротивились: Аллея Героев – только для Героев. Конечно, Дедушка – Савин друг, но все-таки – не герой.
 – Я же всегда возвращаюсь домой вечером через сквер! – в сотый раз повторял Игорь. – А вчера, как назло, был в одной рубашке, замерз, и поехал на автобусе. Ничего, я этих ублюдков найду, и живыми в землю закопаю.
 
 
               Дочка еще долго не могла слезть с таблеток. Первое время, возвращаясь с работы, она часто видела одну и ту же картину: Владик сидел с Собакой в ее углу и плакал. Собака подвывала.
Но это было не смешно. Ей самой хотелось сесть рядом.
"Давай куда-то съездим, развеемся, – уговаривал ее зять. – Ну, хоть на концерт сходим."
"Нет, Саша, – отвечала дочка, – я сама должна это пережить. Это должно переболеть."
Зять понимающе вздыхал.
Вечерами он читал Дедушкины записи, а потом звонил другу: "Прикинь – оказывается …"
 
 
               Сразу после похорон он записался на прием к областному прокурору и принес ему Савину коробку, с завещанием и собственноручным списком содержимого.
– Почему – мне? – удивился парень в пиджаке с петлицами. – У нас нет такой практики. Отнесите это в милицию.
– Все воруют, – пожал плечами зять. – А вы, по должности, должны быть самым честным человеком.
Пятьдесят пять тысяч рублей – чистыми, без налогов – получили коммунисты. Звезда Героя и остальные награды и документы, отправились в Гохран, в ожидании создания музея.
Убийц Дедушки так и не нашли.
Да их особенно и не искали.
 
 
               Собака еще долго помнила Дедушку – сидела в сквере под его любимой скамейкой, прятала под своим одеялом его очки.
Даже после того, как Владик решился переселиться из своего угла в Дедушкину комнату, она продолжала различать прежний запах. Даже сотовый, тоже перешедший от деда к внуку, немножко пахнул Дедушкой.
Собака тыкалась носом в дверцы шкафа, в котором висели три старомодные, оставленные на память, Дедушкины рубашки. Одну из них Владик одевал, когда ходил с Собакой на рыбалку. Рубашка была явно великовата, но он носил ее навыпуск, перевязывая на поясе веревкой.
Владик и Собака подолгу смотрели на расходящиеся от поплавка круги.
Каждый думал о своем, и оба – о Дедушке.