Северное сияние в тундре радужных надежд

Северное сияние в тундре радужных надежд

Именно во имя исключительно яркого всеобилия света внутри людских душ, весьма радостного добра и счастья уж вполне того хоть сколько-то достойного рода человеческого и свершаются все те наиболее гнусные злодеяния на этой черной (пока не везде растрескавшейся) земле.
Автор

«Придет время, и вы откроете все, что может быть открыто. Но ваше продвижение в науке будет лишь удалением от человечества, и постепенно пропасть между вами и человечеством станет настолько огромной, что в один прекрасный день ваш торжествующий клич о новом открытии будет встречен всеобщим воплем ужаса».
Брехт «Галилей».

1
Бредя сквозь бесконечно долгие вдоль и поперек покрытые мелкой, черной копотью столетия и по сию пору никак не изжитого Средневековья нынешнее человечество до некоторой степени, несколько совсем утратило чувство более-менее безупречно настоящей реальности во всей ее бескрайне широкой, как и дальняя линия горизонта полноте.
Урбанизация чересчур уж сурово на ходу дополнила всякие те стародавние примитивные страхи теми или иными чудовищно острыми новоявленными фобиями.
Но при всем том именно посреди, так и снедающей достойные умы мглы довольно-то самодовольного, а подчас и ничем ненасытного невежества порою в великой тайне зарождалось нечто в корне иное, значительно поболее светлое, однако ведь при всем том слепо агностическое несмотря на все свои интеллектуально здравые зачатки.
Ну а и впрямь так всему уж тому более-менее соответственно, несмотря на те необычайно яркие и искрометно духовные свои проявления было оно никак не до конца сугубо же полноценным и истинно праведным.
Однако при всем том люди ее проникнутые на редкость неизменно претендовали на самую ту еще как есть абсолютную безгрешность их сколь отчаянно высокой души.
Они как раз именно ею весьма неизменно же меряли весь окружающий мир попросту не признавая, что подобный подход к делу будет до чего непременно чреват самой крайней степенью однобокости. 
Причем хуже всего тут было именно то, что слишком уж чересчур приблизительная и чрезвычайно обобщенная оценка и стала тем на редкость вот весьма благодушным мерилом для того, что никак и близко не сможет быть хоть сколько-то на деле вполне оказаться полностью так верно подогнано под некий тот слащаво единый и чисто как есть совсем уж аморфный стандарт.

2
И этот наш нынешний подлунный мир как раз-таки благодаря ярчайшему сиянию сколь белоснежно-благожелательных книжных истин, как и, чрезвычайно же всеобъемлющему техническому развитию, явно ведь и стал постепенно преображаться в нечто, ранее ему доселе вовсе не свойственное, без конца и края залитое искусственным светом столь откровенно слепящих электрических огней.
Их свечение, однако, и близко не умаляет той беспросветно-мглистой темени, что благополучно изменила одну разве что форму своей тени на ярком свету, при этом, оставшись не только самую собой, но и безмерно преобразившись, заняв при этом некие новые ниши, которых в том отнюдь не подвально темном прошлом еще вот явно не было вовсе.
А это, как и понятно, разом затрагивает достаточно многие сферы жизни, ни в чем уж при этом и близко не обходя и науку.

А именно в связи с тем и нельзя никак не выделить те наиболее главные и до чего неказистые тезисы нашего нынешнего весьма ведь просвещенного существования, причем и сделать это ВЗВЕШЕННО, и чисто как есть сходу уж ткнув в них своим указательным пальцем…
Поскольку это как раз подобным образом и обстоят наши и впрямь исключительно же давнишние дела…
Абсолютное большинство людей интеллектуального труда, подчас не отдавая себе в том совсем никакого отчета, немудряще восторженно тащат в эту новую эпоху все тот же донельзя так старый свой весьма схоластический подход.
Уж только вот разве что, неспешно и обстоятельно поменяв сам догмат веры в Бога на догмат веры в отнюдь не то, чтобы попросту как есть исключительно непогрешимую науку.
Ну а медленно, но, верно, расширять чрезвычайно пока узкие рамки нашего сознания, а не одни те и без того ныне далекие границы познанного мира, никто и по сей день и близко никак совсем уж явно не собирается.

3
Да и сама как она есть сколь еще существенная смена эпох, более чем явственно подразумевает одну ту на редкость медленную и постепенную смену чисто внешних декораций.
Ну а театром сущего абсурда все — эта действительность точно ведь более чем неизменно станет именно, когда кто-то и вправду будет думать, что в этом мире благодаря свету и добру несколько так явно может меньше стать всех тех абсолютно любых до чего еще не в меру мрачных проявлений человеческой воли.
А между тем она за счет всяких технических факторов разве что лишь только поболее консолидируется. 
И точно тот же дьявол он ныне именно там, где и был изначально, и чтобы его извести, нужны не знание и сила, а именно вполне правильно кем-либо достойно понимаемые терпимость и любовь.
И это как раз только-то в том, все и дело, что их нынче, и близко вот никак не хватает.
Ну а в особенности много сколь отвратительной сахарной ваты именно в том самом никак не приемлющем каких-либо решительных ограничений безгранично утилитарном образе потребительской мысли.
Причем уж она и впрямь до чего еще повсеместно и поныне вполне обретается посреди широкого, словно море, людского сознания.

А то сознание, само собой разумеется, исключительно так прожорливо и если его вовремя не остановить, то довольно скоро оно весьма непременно начнет более чем разом вот поглощать и впитывать самое себя, отвратительно при этом, чавкая, да и сплевывая при этом всякое, что только окажется ему не вполне до конца полностью уж съедобным.
Причем самая та, как есть грубая основа, конечно, останется, но вместе с красотами природы исчезнет, и вся тонкая духовность и из-за достаточно жестких условий выживания все наработки культуры развеются аки дым.
И ведь, ясное дело, что главной целью всякого прогресса будь он духовный или технический весьма же неизменно является самое последовательное избавление от тяжких пут уж того, считай как есть еще давнишнего и стародавне нелепого никак вовсе-то совсем недалекого прошлого.
А оно между тем и близко никак неистребимо до чего уж яростными искрами доблестно сверкающего ума…
Раз слишком-то многое в нем только ведь от чисто же средневекового и исключительно как есть и впрямь преимущественно на редкость донельзя однотонно черно-белого восприятия тех самых ныне так или иначе существующих реалий.
Ну а те между тем имеют самую еще невероятно различную раскраску, однако при этом для сколь многих нынешних интеллектуалов существует разве что только лишь два совершенно противоположных цвета и все.
Причем то, что не белое для них вредное и черное, а в том числе и в дикой природе.
А между тем истинные свет и добро никогда не будут подобным образом относиться к чему вот угодно, что может и удастся со временем преобразить в нечто уж явно так до конца вовсе иное.
Да и вообще слишком нередко крайне пока еще сильны в этом мире сущие проявления неистово-злорадной нетерпимости и лютого лицемерного холода, как и всевозможных смертоносных интриг тех-то самых людей, что и впрямь на деле являют собой разум честь и достоинство всего своего поколения.
Как то уж было в песне большого поэта и барда Александра Дольского.
«Даже ум – высокий, светлый, если чуточку усох, опускается до сплетен и до палок в колесо».

4
Однако это, разумеется, и близко не принижает величественную высоту всех тех гениальных мыслителей и духовных гигантов, что глубоко внутри своего сознания явно уж не подрастеряли наиболее достойные свои ориентиры в темных закоулках и поныне в точности тех, до чего весьма злосчастных средневековых дрязг.
А именно потому их подвиг попросту никак и невозможно будет хоть как-либо вообще вот переоценить.
Поскольку те высокие духом люди никак не тратили свой ум на сплетни и острые колкости, проявляя к своим оппонентам все возможное ведь самое настоящее и самое еще исключительное благородство.
Да и не занозили они себе языки в безумно идиотских поисках своей личной истины.
А как о чем-либо можно будет еще только вполне же иначе тут высказаться…?
Раз в тех самыми до чего еще извилистыми ручьями совсем же впустую извивающихся «прениях» практически всегда звонко и колко полностью обесценивалось буквально всякое новое слово, бесконечным количеством грубых придирок, как правило, заключавшихся в довольно строгих и беспрестанных инспекциях его почти-то незрячего соответствия тем сколь давнишним, долгими веками выработанным схоластическим религиозным клише.
А при подобного рода повседневных событиях широкой общественной жизни сохранить веру в чистое, как само небо добро, нисколько, не деля его при этом на «наше» и «сугубо ведь, значит, и близко не наше», было абсолютно уж явно никак совсем непросто.

5
И это одни те наиболее яркие из всех, так или иначе затронутых культурой представителей безупречно же стояще образованного человечества и сумели хоть как-то сберечь внутри своего «Я» ту слабую искорку, бесконечно малый огонек стародавнего античного света, всю свою жизнь безрадостно проживая в серой подвальной сырости.
Но главное довелось, им это осуществить до чего неизменно же только и обретаясь именно что посреди суровой и фанатичной необъятности, яростно и безумно попросту сколь откровенно источающей одно только высокое пламя средневековых костров.

И их-то тогда было, как есть до смешного, ничтожно мало, тех безгранично мудрых людей, кто несмотря ни на что вполне уж достойно умудрился остаться полноценно верным тем наиболее основным жизненным приоритетам, выработанным еще в античную и раннехристианскую эпоху.
И это разве что им и, оказалось, несомненно, по силам, да и по сердцу, явно уж никак не позабыть про то светлое нынче (для них) полностью прежнее прошлое.
А между тем нечто подобное как есть и близко не иначе, а однозначно вот происходило в том самом крайне так треклятом мире донельзя высушенной, твердолобой и окаянно казуистической схоластики.
Ну а ко всему прочему еще и того самого бешеного пыла никак ведь нескончаемого засилья религиозного фанатизма.

6
И честь и хвала тому кто несмотря ни на что хоть как-то сумел остаться весьма безошибочно верным свету хотя и древних, но нисколько при этом и близко и поныне не устаревших величественных достижений в области вполне благосклонно (по отношению к лику всего человечества) мыслящего разума, а также и весьма необыкновенно высокой духовности.
А между тем до чего неизменно были ко всему тому и явные препятствия, раз всякие те еще новоявленные философы-схоласты именно что внутри всякой той сугубо отдельно своей индивидуальности чисто уж наспех самозабвенно стушевывали и обезличивали те так сказать наиболее бесценно и доподлинно оригинальные людские черты.
Всякая индивидуальность для них должна была сколь еще прямиком разом стать самой как есть безукоризненно неприметной частью огромного муравейника утратив всякую оригинальность.
То есть сама личность человека отныне совсем никак не