Александрия. Глава1. Возрождение империи

К исходу пятого дня они были на месте. Вал из высокого, окруженного глубоким рвом, частокола, сооруженный посреди открытой широкой равнины, поодаль от возвышавшейся на горизонте гряды холмов, с одной стороны, и леса - с другой, был конечным пунктом их длительного пути. Дозорные, что остановили их за несколько миль отсюда, в лесу, уже успели доложить в лагерь об их прибытии, поэтому, едва всадники обогнули долгие ряды частокола и оказались перед воротами, те отворились безо всякого промедления. Спешившись и перейдя через ров по откидному мосту, путники вошли внутрь.

Пока сопровождавший офицер докладывался начальнику охраны, новобранцы имели возможность немного осмотреться.

Лагерь, куда оказались стянуты сразу несколько легионов, занимал весьма значительную площадь и был похож скорее на средней руки городок, и притом весьма оживленный. Улицы городка шли четкими прямыми линиями с четырех сторон, от ворот до ворот, на перекрестке образуя преторий – небольшую площадь в центре лагеря, где располагались палатки командиров и штаб легата.

Вновь прибывшие оказались на открытой площадке перед воротами, где обычно проходили учения и тренировки. Несмотря на то, что время близилось к вечеру, тренировка с оружием, однако ж, была в разгаре, и это зрелище сразу поглотило все внимание новобранцев - они с нескрываемой заинтересованностью принялись следить за упражнениями здешних бойцов, с кем в ближайшее время им предстояло биться бок о бок. Тренировка проходила с использованием боевых мечей с защищенными клинками, причем, несколько десятков бойцов на тренировочной площадке сражались друг с другом так яростно, как будто находились на поле боя и видели перед собой неприятеля, а не своего однопалатника. Такое старание объяснялось очень просто - тренировка проходила под пристальным наблюдением капралов, отслеживавших все ошибки нападения или неряшливость в обороне, которые запросто могли обернуться для провинившегося лишением его вечернего пайка или внеочередным стоянием в карауле.

Тем временем сопровождающий уверенным спешным шагом направился в сторону палаток, и за ним, не отставая, вглубь палаточного городка  двинулись новобранцы. Достигнув претория, они вошли в канцелярию штаба.

- Бойцы из Александрии, - сказал сопровождающий уже ожидавшему их за своим столом корникулярию, отдав писарю футляр с документами, который тот немедленно вскрыл.

- Ну, теперь мы непобедимы, - проговорил он с легкой усмешкой, вытряхивая из футляра несколько свитков.

- Ребята что надо! - одобрительно отозвался сопровождающий, дружески похлопав по плечу ближайшего к нему солдата, и вышел из палатки.

Офицер пробежал глазами документы (отчеты проверок на соответствие, медосмотра и рекомендации). Александрийцы ожидали, молча переглядываясь и наблюдая за действиями корникулярия.

- Четко отвечаем на вопросы! - негромко скомандовал офицер канцелярии, взяв новый свиток и письменные принадлежности, таким образом подготовившись к оформлению новоявленных легионеров. – Начнем с тебя, - кивнул он бойцу, стоявшему к столу ближе всех. – Имя?

- Валерий Галл.

- Профессия?

- Колесничий.

- Срок службы?

- Год.

В это время в палатку вошел солдат. Оттеснив слегка от входа новеньких, и остановившись рядом с ними, он принялся за подготовку к клеймированию. Каждый из новеньких, ответив на вопросы, получал клеймо на предплечье и отходил в сторону, освобождая место для следующего. Таким образом оформление вновь прибывших прошло довольно быстро, без заминок, и вскоре александрийцы уже были готовы предстать перед начальником своей кентурии.

- Командир, новобранцы из Александрии прибыли, - доложился кентуриону боец, присланный за ними в преторий.

- Это твой отец? – негромко спросил Саратий приятеля.

Валерий уверенно кивнул. Нет, он, конечно, не был совершенно точно уверен в этом, так как никогда в жизни своего отца не видел. Но ему очень хотелось, чтобы этот по-галльски рослый человек, привыкший, верно, также, как и сам Валерий, смотреть на окружающих сверху вниз, сразу же смеривший новеньких таким суровым и проницательным взглядом, что у каждого из них по спине пробежал холодок, плечи сами собой развернулись, руки вытянулись вдоль туловища, пальцы сжались в кулак, и небрежная расхлябанность в одно мгновение обернулась отличной боевой выправкой; чтобы этот, внушающий уже одним своим видом почтение и страх, уверенный в себе сильный человек и был его отцом.

Кентурион был занят осмотром работы своих бойцов по ремонту повозок. Работы были выполнены на славу, потому командир пребывал в недурном настроении, что давало надежду его подчиненным на спокойное, без разносов и экзекуций, завершение дня.

- А, ну-ну, - бросил он, смерив новобранцев тем самым, уже упомянутым, жестким взглядом, от которого все без исключения бойцы, независимо от срока службы, всегда и неизменно испытывали бессознательный, леденящий душу трепет. – Значит, сейчас марш в палатки, осматриваетесь, бросаете пожитки. Затем отправляетесь к повару за вечерней пайкой. Завтра посмотрим, что вы за птицы, - при последних словах он остановился напротив Валерия и, одобрительно усмехнувшись, на краткий миг смягчив суровый командирский взгляд, кивнул ему и похлопал по плечу, а Валерий, замерев в постойке смирно, не сводил восхищенного взгляда с его лица, буквально онемев от избытка чувств. Юношу переполнял восторг, оттого, что наконец-то он видит отца, и от того, что безгранично гордится им.

В каждой палатке кентурии размещалось по десять человек. Поглощая свой вечерний рацион, состоявший из двух пшеничных лепешек, лука, жареного мяса и порции вина, новички (двое из пяти – остальные были распределены в соседнюю палатку) присматривались к окружающим, вполголоса обсуждая впечатления дня и качество ужина в легионе. Постепенно палатка наполнялась бойцами, возвращавшимися с работ и учений, чтобы отдохнуть и быть готовыми завтра на заре, под резкие тягучие звуки походной тубы, снова подскочить и бежать выполнять команды или в усиленном режиме готовиться к битве с врагом.

- Вы вовремя сюда добрались, ребята, как раз успеете завещание составить, - оскалясь в недоброй усмешке, бросил александрийцам только что возвратившийся чернобородый немолодой солдат, лишь завидев в палатке новеньких.

- Да брось тоску нагонять, - отозвался укладывающийся на покой по соседству от него другой, по виду его земляк, а может и родственник - уж очень они были схожи с виду.

- Слышишь! Если мы победим, заставлю тебя сожрать твои же сандалии, - мрачно бросил с крайней от входа кровати угрюмого вида римлянин.

- Скоро вместе будем землю грызть, - засмеявшись, отвечал ему черноволосый бородач, говоривший по латыни с заметным даже для александрийцев акцентом.

- Вот ты у нас недавно, и, верно, ещё не знаешь, что наша конница -  лучшая, ей нет равных, клянусь всеми бессмертными богами, это так! Зря ты тут нас всех хоронишь, рановато, - вмешался в разговор ещё один сосед, по виду из галлов, причем разговор так заинтересовал его, что он оставил свое место, свалив на нем оружие и доспех, и подошел к спорщикам. – А если ты опасаешься, что у них легионов по более будет - то напрасно, это вообще ничего не решает, в бою главное напор, стойкость и бесстрашие. Достанет у тебя этих качеств – любого, даже превосходящего тебя врага, одолеешь!

- Хорошо говоришь, красиво, - все с той же усмешкой отозвался бородач, хмыкнув в бороду – и это многозначительное, уж очень смахивающее на презрительное, хмыканье не понравилось никому, особенно галлу, к которому оно и было обращено.

- А кто это сказал тебе, что у них легионов больше? – недовольно возвышая голос проговорил второй римлянин, также приблизившись к спорщикам, и тем самым отвлекая внимание галла от насмешника. – Третий сгинул, девятнадцатый и двадцать второй расформированы – кого там больше?!

- А у нас что? Все на месте? Где тринадцатый, где седьмой?! – сердито парировал галл. – Собираем вон, - он махнул рукой в сторону александрийцев, - с миру по нитке!

 - Седьмой, говоришь? - отозвался насмешливый бородач. - Нет больше седьмого. Вот мы, вдвоем, - он кивнул на своего родственника, - мы и есть седьмой.

- Расформировали? – спросил галл, вызывая этим кратким замечанием своего собеседника на детальный рассказ. Судя по тому, как все разом смолкли и внимательно, выжидающе уставились на бородача, остальные тоже не прочь были узнать побольше об этом деле.

- Сами себя, - отвечал бородач.

- Это как?

- Да ладно, не сами, - усмехнулся его родственник, - скажешь ещё. Не все там бунтовали. Понятно, что приказ есть приказ - кто тут виноват? На войне любой бунтовщик – предатель и враг. Ослушался приказа – все равно, что дезертировал.

- На войне любой опытный и преданный воин на вес золота. Умный командир это понимает.

- Да не тяни, что там было, как, рассказывай, - заговорили разом остальные, наскучившие этими препирательствами двух земляков.

- Наш легион дислоцировался в городе Севастии, что в Армении…

- Где? – переспросил галл.

- В Армении, это далеко на востоке отсюда, - уточнил бородач и продолжал: - Командиром у нас был Агриколай. И вот, может приказ ему на то вышел, может моча в голову ударила, но стал он притеснять нашу вторую кентурию. А все потому, что бойцы, что служили в этой кентурии были христианами. В Армении их всегда много было.

- А вы с братом что же? Тоже из них? – перебил рассказчика галл.

- Нет, - коротко ответил ему бородач и продолжал. – А началось все на празднике формирования легиона – все как обычно, сначала все к Юпитеру Всемогущему, потом парад, после - угощение и гульба на неделю. И как обычно христиане в этом не участвуют, их религия им этого не позволяет, что поделать. Так-то они нормальные ребята, но вот тут упрутся рогом и ни в какую. Все это знают, все к этому привыкли, и тут вдруг командир на дыбы - пусть тоже участвуют, а то вроде как не родные, вроде как изменники.

- Они в боях доказали, что свои, кровь проливали на равных с остальными, - добавил брат рассказчика.

- Верно, - кивнул бородач. – Сперва он их уговаривал, потом для острастки в карцер посадил, на одной воде держал, думал сломаются. Но бесхребетных среди них не нашлось, только знай молятся своему Богу и отказываются к Юпитеру на поклон идти, все как один. Нам с ними даже разговаривать запретили. Скандал был, приехал к нам какой-то высокий чин от самого августа, чтобы суд произвести. Обвинили их в измене и приговорили к побитию камнями. Но тут чудо – все камни мимо них летят, а один даже в того чинушу прилетел. Ох и рассвирепел же он. На следующий день снова судилище, и снова отказ бойцов поклоняться Юпитеру.

А неподалеку было замерзшее озеро – зима в тех краях настолько суровая, что даже вода в реках и озерах замерзает, льдом покрывается. Ребятушек раздели, повязали и приволокли на озеро, и там оставили на всю ночь, караул к ним приставили. А на берегу, на виду у мучеников, Агриколай велел баню растопить – и сказал им, что, мол, кто из них откажется от своего Бога, тому разрешать отогреться.

- А они что? – с недоверием спросил галл.

 - Так и просидели всю ночь, стуча зубами. Но утром ещё живы были.

- И что потом