ПЛЕМЯ ЛЮДЕЙ

не надо было смотреть на старшину, чтобы видеть перед собой его испитое лицо с кривящимся ртом и  недобрым взглядом. Григорьич, старой закваски мужик, в течении двух лет после прихода нового командира упорно продолжал считать его сосунком и всё горевал по старому, с которым прослужил бок о бок почти пятнадцать лет.
-Так… - Командир обвёл глазами строй. – А вот и главный луноход. Рядовой Архипов!
-Я!
-Ко мне!
-Есть!
Из шеренги второго отделения, старательно, но неуклюже чеканя шаг, вышел щуплый солдатик с заспанным и испуганным юношеским недозревшим лицом, застыл перед командиром. Тот обошёл его кругом.
-Неподстрижен, воротничок не свежий, бляха не чищена, вся форма в каких-то пятнах… Раздолбай! Почему не постирался?
-Товарищ майор, я стирался – не отстирываются… Я же водитель.
-Так для работ подменка есть! Или нет?
-Так точно, есть… Виноват!
-Раздолбай! – ещё раз со вкусом выговорил командир. – Старшина!
-Я…
-Загрузить сегодня лунохода по полной. На самое, так сказать, танкоопасное направление. А вечером пусть заступает в наряд по роте.
-Не получится, товарищ майор. Он на сопровождение едет. Согласно номеру боевого расчёта, - мстительно произнёс Григорьич.
Командир нахмурился, почуяв, что сияние вокруг него блекнет. Но корону снимать всё ещё не хотелось.
-Группа, слушай мою команду! – решительно гаркнул он. – Приступить к выполнению задач согласно номерам боевого расчёта! Надеюсь, все знают, что это такое? Разойдись!
Сергей всё это время стоял, тупо уставившись на начищенные «берцы». Его всегда бесило, когда на юнцах, оторванных от дома и насильно помещённых во враждебную для них среду, за что-то начинали отыгрываться сытые здоровые мужики, повышая собственную самооценку. Он и сам, бывало, срывался; потом ощущал жгучий стыд и давал себе зарок никогда больше не орать на солдат – но, конечно, срывался опять. Системе был не нужен его стыд, она питалась страхом и злостью.
До позднего вечера Сергей находился в группе сопровождения ракетного полка. Он скакал из агрегата в агрегат, где его тыкали носом в мелкие и не очень неисправности, что-то устранял, что-то оставлял на потом, выслушивая очередную порцию мата от осатаневших начальников всех рангов, пообщался даже с подъехавшим комдивом на предмет плохой слышимости в телефонной трубке, побежал проверять линию, вернулся, снова куда-то побежал… Мороз был за двадцать, а он всё потел и потел. На базу, где располагалась и его группа, он вернулся  ближе к полуночи, зашёл на пункт управления, представил доклад подполковнику Курганову. Тог выслушал, буркнул что-то на счёт «мудаков-связистов»  и опять уставился в телевизор. Сергей воспринял это спокойно, Курганова он уважал. Ему не раз доводилось слышать, как во время памятного путча подполковник решительно встал на сторону противников демократии и едва не пристрелил какого-то зарвавшегося хмельного старлея, назвавшего его «иудой». «Ты чё, мля, охренел совсем, мальчишка?» - орал тогда тоже не совсем трезвый Курганов. – «Я присягу давал великому Советскому Союзу, империи, которая никогда никому и не снилась, и изменять ей не собираюсь! Кого я продал по-твоему, с-сука? Россию? Да она из-за таких гадов, как ты, через три года раком будет стоять перед американцами!» Пророчество сбылось полностью. Через три года на боевые позиции полков были допущены американцы, среди которых были негры и накрашенные женщины, и, как, выразился кто-то, наверняка не один «педераст», а ещё через полгода пришёл приказ из Москвы готовить к отправке  в арсеналы наше самое мощной на тот момент в мире ракетное вооружение. Курганов выполнить приказ  отказался наотрез, послав комдива куда подальше. Потом он, скрежеща зубами, пил спирт прямо на командном пункте, плакал  и матерился, матерился, матерился… Если правда, что мат – это молитва дьяволу, то душу свою рогатому Курганов в тот день заложил по полной. В конце концов его скрутили и отвезли в госпиталь, где он и проторчал месяц, пока его часть расформировывали. Его не уволили:  командир и спец он был – каких поискать, а  сняли «звёздочку»  и понизили в должности. Сейчас он снова вроде бы был на коне, в прежних регалиях, почти всегда неприветливый и потухший; не знавший до этого, что такое госпиталь, он теперь каждые полгода уходил в неслабый запой и попадал на больничную койку, где его прокапывали и кололи, кололи, кололи…
Представ затем перед светлыми очами майора Беленького, которого больше всего из сказанного Сергеем заинтересовала встреча того с комдивом, на предмет, как это может коснуться лично его, майора Беленького, Сергей наконец добрался до своей мастерской в учебном корпусе группы, где его ждали еда, тепло и боевые товарищи, резавшиеся в преферанс. Ему тут же было предложено полстакана спирта с устатку, от которого Сергей отказался.
-Ну, было бы предложено, - сказал на это уже разомлевший прапорщик Волчанов, после чего пригубил из стакана сам и тут же объявил «мизер».
-Давно уже не пьёшь-то? – поинтересовался  у Сергея сидящий за столом старлей Мишуков.
-Два месяца.
Валерка хмыкнул.
-Мне столько не продержаться… Греби, Волчок, всё греби – поднимай горку, золотой ты наш!
Сергей прилёг на диванчик, который майор Беленький при каждом удобном случае второй уже месяц грозился сжечь, но то ли залёта подходящего в отделении пока не было, то ли майору нравилось шантажировать этой рухлядью Сергея, но диванчик пока стоял. Он почти задремал, когда на пороге их каморки возник дневальный по учебному корпусу, измотанный за день бессмысленной суетой почти до полного отупения, и как-то по-простому, совсем не официально обратился к Сергею:
-Товарищ капитан, извините, вас командир хочет видеть…
Нервно раздававший карты прапорщик Волчанов вскинул голову:
-Серов! Ты чё там сопли жуёшь? Обратись к начальнику, как положено!
-Окстись, Волчанов. -  Сергей поднялся и уставился на прапорщика тяжёлым милицейским взглядом, что почти всегда пресекало лишние разговоры подчинённых, помолчал, потом добавил:
-Ты же сам был солдатом, Юра… Не видишь, пацан совсем замотался?
Волчанов, вдруг ощутив себя находящимся на допросе жуликом, нервно заёрзал на стуле, буркнул себе под нос  что-то навроде: «Совсем страх потеряли, мне бы ими с недельку покомандовать…»  и опять объявил мизер. Получив в прикупе короля с тузом, он разом остекленел, закурил и стал смотреть куда-то совсем уж в сторону.
Сергей оделся, вышел из корпуса и по заметённой тропинке, проваливаясь через шаг в снег по колено, побрёл в казарму. «Чего ему надо от меня, а? Полчаса назад виделись… Судорога хренова, не даст ведь отдохнуть, мудак». Февраль стегал метелью, запорашивая окрашенные чем-то грязно-жёлтым строения, ветер рвал облака, обнажая круглый лик безучастной луны, тоже жёлтой, но совсем по другому, до прозрачной свежести жёлтой.
Майор сидел за канцелярским столом и бодро общался с кем-то по телефону. Увидев Сергея, попытавшегося  сразу же было исчезнуть, он махнул ему рукой – садись, мол, - и продолжил трепаться, ничуть не смущаясь присутствием подчинённого:
-…А я тебе так скажу – козёл он. Ка-зёл. И правильно ему граната прилетела. Повезло ещё, что комдив шашку из ножен не вытащил… Что? Да брось ты, зачем тебе это нужно – крайним оставаться. – В трубке возбуждённо заквакало. Майор зевнул. – Ну-ну.. Ладно, Степаныч, бывай. Всего тебе.
Командир положил трубку и доверительно обратился к Сергею:
-Такие вот дела… А у меня к тебе разговор есть. Выпьешь?
Не дожидаясь ответа, майор достал из стола  тарелку с нарезанными дольками лимона и начатую бутылку коньяку, потом оттуда же появились и две рюмки.
-Коньячок вот неплохой подогнали… Это тебе не спирт там у себя лопать. А?
Сергей проглотил слюну, скопившуюся во рту при виде лимона, пожевал губами. «Не мытьём – так катаньем…» - подумалось с досадой. – «Ладно, коньяк и в самом деле не спирт. Грамм сто можно принять, не убудет»
Выпили, пожевали лимонные корочки.
-Так, Сергей… - Командир явно благодушничал. – Ты ведь в курсе, что наш любимый воспитатель, майор Галушко, одной ногой уже на пенсии. Ну, так вот. – Пауза. – Как ты смотришь на то, чтобы занять его место? Человек ты грамотный, вон как бойцам политинформации чешешь – заслушаешься… Ты в курсе, что они ко мне обращались, чтобы  ты почаще перед ними выступал, а? Интересно, мол, рассказываешь – про историю там, и вообще…  Одним словом, контакт с бойцами у тебя есть. Ну, что скажешь?
-Не знаю пока, товарищ майор… Геннадий Васильевич. – Он и вправду несколько растерялся от такого предложения. – Я ведь технарь, ремонтник – подумать надо…
-Ну, я тебе так скажу. – Майор встал, прошёлся по кабинету. – Ремонтировать всегда кому найдётся. А мне человек грамотный нужен, чтобы часть и на совещаниях, и на сборах представлял. Да и здесь за порядком следил. Ведь на чём вообще порядок в части держится, а?
-На мужиках, - произнёс Сергей.
-Что? – Командир, несколько растерявшись, уставился на него. – А, ну это – да, это – конечно. Но я о другом немного, я об управлении. Так вот, если с этой стороны посмотреть, то управление – это командир, зам и воспитатель. И все в одной упряжке. И чтобы эта упряжка неслась и не спотыкалась, все должны работать заодно, поддерживать командирскую линию…
«Знаю я твою линию», - разливая коньяк, подумал Сергей. – «Задницу себе прикрывать. И с чего ему в голову взбрело меня в эту упряжку загнать, а? Не сработаемся ведь. А хотя… Сколько можно по полкам мотаться да щелчки по носу получать – а тут  тёплое местечко предлагают, языком поработать для разнообразия… А что –  ведь можно попробовать. Да легко. Рот закрыл – рабочее место убрано. Бумаги, правда,  до хрена надо будет переводить, ничего – компьютер с принтером, слава богу, в часть закупили, заодно и освою, доступ будет»
Голос командира всё журчал и журчал уже где-то в отдалении, и разомлевший от коньяка и не лишённых приятности мыслей Сергей почти уже было закрыл глаза, но, вздрогнув, вовремя очнулся.
-Ну, могу я на тебя рассчитывать? – командир поднял рюмку, собираясь чокнуться.
-Можете, товарищ командир, - уже вживаясь в предложенную роль, ответствовал Сергей. – Я согласен. Пора уже выходить на новый уровень..
-Ну, вот и хорошо. Я тебе ещё, Сергей скажу – между нами: надеюсь, конфликтов у нас с тобой больше не будет – хватит брыкаться, тут и без тебя охотников меня лягнуть до рожна… Думаешь, я не вижу, как ко мне старики эти все относятся – молодой мол, из штабных – да сразу частью командовать, - что, не так, а? Всё я знаю. Но времена уж не те, что два года назад. Теперь мы их всех вот тут держать будем… - он сжал кулаки.
-Ну, ладно. – Выпили, пожевали. – И ещё, Васильич, ты… это… телефон сотовый себе прикупи теперь – обязательно прикупи! Один ведь из офицеров остаёшься без мобильной связи.
«Ну, всё». – Голова слегка кружилась. – «Теперь от короткого поводка точно уж никуда не деться. Придётся оправдывать»
-Куплю, Геннадий Васильевич, - бодро проговорил Сергей. – С «кварталки» и куплю.
Майор покряхтел.
-Ладно, так и быть, «кварталку» получишь полностью. Но впредь чтобы… Ты меня понимаешь?
-Понимаю, Геннадий Васильевич. – Сергей улыбнулся .Что ж, вот они,  первые