сказал: повоюем ещё!
- Да, боярин, сейчас, - Гонсу, всем телом прижавшись к холодному камню, истово целовал извлечённый из-за ворота, висящий на золотом шнурке крест.
- Все целы? – Послышался спереди густой голос Збиери. Спросил он негромким голосом, но акустический эффект смертоносного тоннеля усилил его в несколько раз. Странное дело: заслышав обыкновенную человеческую речь, вся команда как будто взбодрилась. Пропало желание подавленно молчать, или, в лучшем случае, говорить только шёпотом. Хриплыми от волнения голосами все подтвердили своё присутствие. И осторожное, миллиметр за миллиметром, движение продолжилось.
Наконец, самый опасный участок пути остался позади. Сойдя с узкой тропы, шагнули в неожиданно широкую галерею. Почувствовав себя в безопасности все, как один, повалились на каменный пол, потому что на каждого из них вдруг навалилась страшная усталость. Но через несколько минут Збиеря уже был на ногах.
- Довольно прохлаждаться! – Привычное густое рокотание коменданта, прежде вселявшее в иных благоговейный ужас, сейчас действовало на окружающих воодушевляющее, возрождая ещё более сильное желание жить и бороться до конца,
- А вот не замечает ли кто чего необычного? – В голосе Збиери слышалось взволнованное лукавство,
- Помимо проклятого этого мрака подземного?
Защитники крепости озадаченно ворочали головами, недоумевая по поводу странного вопроса. Но кроме непроницаемой мглы ничего вокруг себя не замечали.
- Факелы! – Вдруг воскликнул Герман, и некоторые воины от неожиданности вздрогнули,
- Смотрите! – Кричал он,
- Огонь и дым от всех факелов тянется в одну и ту же сторону!
- Верно говоришь, Герман! – Прогремел Збиеря,
- Подметил правильно! Стало быть, и выход спасительный уже недалече. Ну, здесь дорога уже попроще будет, но, - Тут он повысил голос,
- Внимание не ослаблять ни на миг крохотный! Здесь всякое может случиться. Ежели, по измене какой, выведали Баязитовские шакалы про ход подземный, значит, засада нам может быть приготовлена, не иначе. Поэтому, дальше идём молча. Жаль только, что огонь погасить нельзя. Но, всё в руках Божьих. Я – впереди. Герман – замыкающий. С Богом!
Когда в бесконечно далёкой перспективе, как по волшебству, показалось сияние ночной звезды, все вздохнули с облегчением. Хотелось ускорить шаг, нет, хотелось уже бежать, но непреклонный комендант вёл вперёд свой отряд с предельной осторожностью. Звёзд, сколько ни шли, больше не становилось, и это казалось странным. До тех пор, пока не упёрлись в каменный пласт, скрывающий небо и препятствующий выходу на поверхность. Узкая трещина в камне пропускала внутрь свет одной единственной звезды, но даже его было достаточно, чтобы в закоченевших от полного опасностей перехода сердцах забрезжил лучик надежды. Справа от себя Збиеря указал на никем сначала незамеченный крохотный лаз.
- А расширить его просто, - Збиеря с удовольствием потирал руки. У него были причины гордиться собой. Память не подвела его. Он помнил секретный маршрут подземного лабиринта Аккерманской крепости, а значит, при успешном исходе задуманной операции, ему удастся привести отряд обратно. Если, конечно, будет, кого приводить…
- Вот эти камни надо убрать, - Указал он на огромные, казалось, вросшие в землю валуны,
- Взялись!
Камни, как ни странно, довольно легко поддались усилиям нескольких пар рук, и вскоре весь отряд, в полном составе, выбрался на поверхность. Полная луна и бесчисленные звёзды устроили на небесах настоящее пиршество. Мягко шелестел прибой распахнувшегося им навстречу Днестровского лимана. Далеко позади мрачным исполином врезался в ночь силуэт осаждённой крепости, а немного в стороне от неё горели костры вражеского становища. У разнесённого в щепы пушками Менгли-Гирея причала покачивались на волнах привязанные канатами каким-то чудом уцелевшие два лёгких челна. По берегу, вынесенные волнами, раскиданы были в беспорядке останки множества других челнов и рыбацких лодок. Впереди отчётливо виднелись стоявшие на якоре боевые корабли татарского хана.
План был прост. Незаметно добраться до ближайшего корабля неприятельского флота, овладеть им и открыть стрельбу со всех орудий по соседним кораблям и по лагерю Баязита. Очевидная безрассудность и дерзновенность этого авантюрного плана, защитникам крепости, тем не менее, таковым отнюдь не казалась. Напротив, чем дальше они продвигались к своей цели, тем большая уверенность в себе и твёрдая решимость подчеркивала их движения. Збиеря участвовать в операции не имел права, потому что если бы с ним что-то случилось, назад вернуться не смог бы уже никто. Поэтому ему не оставалось ничего другого, как просто наблюдать за действиями своих соратников со стороны. Короткое совещание на берегу, последние напутствия, и вот уже весь отряд, под командованием Германа, соблюдая прежнюю осторожность начал подбираться к уцелевшим челнам.
Тем временем в истекающей кровью крепости происходило следующее. Посланник Аббаса, под покровом ночи, знакомым уже для него путём, пробрался в покои Оанэ. Договорённость о встрече была достигнута при помощи голубиной почты, средством, которым Аббас пользовался умело и регулярно. На этот раз новый адъютант сановного изменника ничего не знал о происходившей встрече, но и для него, как и для его предшественника, уже уготована была пыркэлабом скорая смерть. Потому что Оанэ не имел права рисковать собственным благополучием и не хотел ставить под удар дальнейшее развитие событий. А события эти полным ходом приближались к своей трагической развязке.
От Оанэ требовалось одно: распахнуть главные, Килийские ворота одновременно с началом решающего штурма Баязита. Титанические работы по засыпке крепостного рва уже в самое ближайшее время должны были принести свои плоды, а незапертые ворота крепости - неизмеримо облегчить овладение черноморской цитаделью молдавского королевства. Оанэ Аббасом обещаны были все мыслимые блага турецкой короны, и теперь продажный любимчик Стефана-воеводы мучительно соображал, как ему привести в исполнение свой преступный замысел.
- Этой ночью, на рассвете, - Вкрадчиво шептал турецкий визитёр,
- Одновременным залпом из двухсот дальнобойных орудий буден дан старт нашему решающему и невиданному ранее в истории штурму. Мой господин, достопочтенный и мудрейший из мудрых Аббас, повелел передать тебе, боярин, что эта древняя и могучая крепость всё равно не выдержит сокрушающего натиска великого султана и падёт в любом случае. Но твоя своевременная, а потому неоценимая помощь, если она будет оказана, принесёт тебе, господин, славу великого воина и имя твоё золотыми буквами вписано будет в летопись блистательных побед богоподобного султана.
- Это трудная задача, - Ожесточённо массируя холёным кулаком свой такой же холёный подбородок, ответил Оанэ,
- Не я командую крепостью, и теперь уже даже не тот, кого я ненавижу лютой ненавистью… - Оанэ поздно спохватился, поняв, что сказал лишнее. Турок, словно клинком, обжёг полыхающим взглядом:
- Коменданта Збиерю отстранили от управления гарнизоном? – У Оанэ удушливый ком подкатил к горлу, и сердце его охватила набирающая силу паника. Ведь он не сообщил Аббасу о готовящейся операции по захвату боевого судна Менгли-Гирея, он даже не предпринял никакой попытки, чтобы хоть каким-то образом оповестить об этом советника султана. И этот факт, если его сейчас не удалось бы скрыть от коварного и хитрого Аббаса, вполне мог нарушить его планы относительно ближайшего безоблачного будущего.
- Я не был допущен на последний военный совет, - Уверенно врал Оанэ, но взгляд его при этом лихорадочно перебегал с предмета на предмет,
- Проклятый комендант всё время меня в чём-то подозревает! Но мне удалось разузнать, что командованием штаба готовится какая-то дерзкая операция на воде, против славного флота вашего союзника.
- Менгли-Гирея?
- Менгли-Гирея…
- Но разве у осаждённой крепости есть для этого корабли?
- Они собираются напасть, незаметно подплыв к вам на уцелевших челнах.
- Каким же образом они доберутся до причала?
- Збиеря владеет тайной подземного лабиринта…
- Вот как! Но мой господин, мудрейший Аббас, считает, что великая тайна древних подземелий утеряна столетия назад!
- Похоже, что нет.
- И вашему коменданту так долго удавалось скрывать это от всех остальных?
- Поверит ли мне господин посланник сиятельного Аббаса, если я скажу, что эта новость была для всех нас не менее удивительна?
- Верить, или не верить, не входит в мои обязанности, - Бесстрастно ответил тот,
- Я просто передам твои слова мудрейшему. Так ты говорил об операции на воде…
- Я говорил о её вероятности…
- Которая будет реализована…
- Этого я не знаю! Не знаю! Но возможно, что этой ночью… - Ни один мускул не дрогнул на лице турецкого парламентёра, но взгляд его испепелял парализующим волю Оанэ пламенем. Голос турка прозвучал вкрадчиво:
- И господин посланник молдавского короля утаил этот немаловажный факт от всемогущего Аббаса?
- Утаил? – Пыркэлаб с деланным недоумением воззрился на собеседника,
- Я же говорю, что это – только мои догадки. Это – всего лишь мои предположения, это попытка анализировать слухи и факты, и поэтому выводы, основанные на таком анализе, не могут быть неоспоримыми! – Оанэ показалось, что он, наконец, овладевает собой,
- И потом, я не располагаю, как искренне почитаемый мной Аббас, почтовыми голубями…
- Но тропа, тропа, которой я пришёл в покои господина пыркэлаба, так же открыта в обратном направлении для любого доверенного лица боярина. – Приступ паники, отхлынувший было от сердца, накатил на изменника с ещё большей силой.
- В том-то и дело, - Едва не визжал от страха Оанэ,
- В том-то и дело, что нет у меня никаких доверенных лиц, ни одного, что б им пусто было!
- И этот странный поход возглавил сам комендант?
- Или возглавит… Я не знаю…
- Но ведь всего несколько мгновений назад светлейший боярин сам сказал, что Збиеря уже больше не командует крепостью? – Во взгляде турка сквозило неприкрытое презрение.
- Ну да, я слышал, вернее, мне донесли, что полномочия его временно передаются пыркэлабу Думе.
- Но, - Усмехнулся турок,
- Раз кто-то донёс это боярину, однажды признавшему могущество Оттоманской Порты, значит, доверенные лица, всё-таки, у господина имеются?
У Оанэ ком подкатил к горлу. Он почувствовал себя припёртым к стенке. Он растерянно озирался вокруг, словно ища поддержки у сумрачных и безмолвных стен своих роскошных покоев.
- Я вынужден срочно покинуть гостеприимного хозяина, - Уже на ходу небрежно обронил турок,
- Твоё, господин, запоздалое известие, которое, кстати, мне удалось из тебя вытянуть с немалым трудом, может оказаться даже серьёзней, чем ты полагаешь, - Посланник вдруг резко обернулся к бессильно вышагивающему за ним пыркэлабу,
- И думаю, что милостивейший Аббас, - Он по-особенному произнёс "милостивейший",
- Что наш добрейший и могущественнейший Аббас сможет по достоинству оценить твою, господин, неоценимую помощь турецкому султану. – Посланник вновь круто развернулся и устремился прочь.
- Я пытался, - Блеял совершенно уничтоженный Оанэ,
- Слышишь ли? Я делал всё, что мог!
