предал и продал всё, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену. Через полгода его зарежут, а Орден останется. Последствия этого для Запроливья, а затем и для всей Империи я просто боюсь себе представить. Во всяком случае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку. Под Святым Орденом не развернёшься».
Как видите, это не Румата прошляпил переворот и оказался дураком, а мелкий пакостник и трус дон Рэба предал всё и вся! Вот кто виновник того, что «вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку». Но дон Кондор не принимает версию Руматы. Он прямо обвиняет того в преступном бездействии:
«– Тебе надо было убрать дона Рэбу,– сказал вдруг дон Кондор.
– То есть как это «убрать»?
На лице дона Кондора вспыхнули красные пятна.
– Физически! – резко сказал он.
Румата сел.
– То есть убить?
– Да. Да! Да!!! Убить! Похитить! Сместить! Заточить! Надо было действовать. Не советоваться с двумя дураками, которые ни черта не понимали в том, что происходит.
– Я тоже ни черта не понимал».
Последняя фраза Руматы вовсе не является признанием вины за провал миссии коммунаров в Арканаре. Это очередное оправдание: раз уж дон Кондор с Пашкой не понимали, что происходит, то и Румату упрекать не за что. Румата не принимает во внимание то обстоятельство, что дон Кондор и Пашка работают в своих феодах, в Арканаре бывают редкими наездами, по ночам, исключительно для встреч с Руматой, да и происходят эти встречи не в городе, а в глухом лесу. И Пашка, и дон Кондор, в отличие от Руматы, находятся на службе у своих монархов. Они неимоверно заняты собственной работой, но всё же выкраивают время для встреч с Руматой, прибывают к нему в Арканар. Не он к ним ездит посоветоваться, а они, бросая всё, спешат к нему! К этому бездельнику, занятому кутежами, свиданиями с красотками и дуэлями. Они знают арканарскую обстановку только со слов Руматы. Поэтому их «не понимали» совершенно не аналогично его «не понимал». Румата не мог сообщить своим коллегам ничего конкретного о доне Рэбе и его замыслах, снабжая их на редких встречах не точными разведданными, а своими смутными «чувствами» и «предчувствиями». Что же могли дон Кондор и Пашка посоветовать Румате при подобных исходных данных? Но Румата после каждой такой встречи обижается на своих коллег, упрекает их в шаблонности мышления и отсутствии конкретных советов. Он обижен на то, что они скептически относятся к его «предчувствиям». Какие уж тут предчувствия! На глазах у Руматы спокойное процветающее королевство погружается в пучину хаоса и террора. Он привлекает к спасению лучших представителей науки и искусства Арканара дона Кондора и Пашку, тем самым засвечивая их перед Орденом, стоящим за доном Рэбой. Те вынуждены отрываться от собственных дел, взваливать на себя проблемы Руматы, как-то устраивать передаваемых им Руматой арканарских грамотеев. Но ни дон Кондор, ни Пашка не могут делать за Румату его работу. Это он снабжает их шаблонными предположениями, это он внушает им ничтожность личности и замыслов дона Рэбы. В ночь переворота Румата идёт во дворец охранять принца. Он считает эту охрану простой никому не нужной формальностью.
«Покои принца во все времена охранялись плохо. Возможно, именно поэтому на Арканарских принцев никто никогда не покушался. И уж в особенности не интересовались нынешним принцем. Никому на свете не нужен был этот чахлый голубоглазый мальчик, похожий на кого угодно, только не на своего отца».
Румата уже знает, что дон Рэба заключил какую-то сделку с «королём» бандитов Вагой Колесом. Идя на дежурство, он видел стоящих на каждом перекрёстке ждущих сигнала штурмовиков. И поэтому Румата садится в покоях принца у окна и, как в театре, собирается смотреть «пьесу», приготовленную доном Рэбой. И вот «заполыхало в порту. События начались. Через несколько часов станет понятно, что означает союз серых и ночных армий, противоестественный союз лавочников и грабителей с большой дороги, станет ясно, чего добивается дон Рэба и какую новую провокацию он задумал. Говоря проще: кого сегодня режут. Скорее всего, началась ночь длинных ножей, уничтожение зарвавшегося серого руководства, попутное истребление находящихся в городе баронов и наиболее неудобных аристократов».
Как видно из этой цитаты, Румата совершенно не понимает сути происходящего. Он приписывает дону Рэбе очередной шаблон из земной истории. Ни принцу, ни Румате, находящемуся в его покоях, в этом шаблоне ничего не грозит. И поэтому когда во дворец принца врываются штурмовики, Румата растерялся. «За спиной из спальни донесся короткий задавленный вопль. Плохо дело, подумал Румата. Ничего не понимаю». Когда штурмовики схватили непобедимого «бога» и потащили связанного из дворца, Румата увидел «ворох окровавленных простыней на кровати. «Так это переворот! – подумал он.– Бедный мальчик…». И вновь ошибся! Для обыкновенного переворота дону Рэбе незачем было вступать в сговор с Вагой Колесом. Но Румата по-прежнему мыслит шаблонами, отметая всё, что в этот шаблон не вписывается. Ведь он считает арканарцев «колонией простейших». Разве амёба может быть умнее бога и придумать что-то новое, ему пока не известное? Узнав, наконец, из уст самого дона Рэбы, что происходит на самом деле, Румата по обыкновению снимает с себя всякую ответственность за принятие каких-либо решений: «надо связаться с доном Кондором. И надо связаться с патрульным дирижаблем, пусть сообщат на Базу. И надо прикинуть, что мы теперь должны делать, и можем ли мы что-нибудь сделать, и как быть, если мы ничего больше не сможем сделать». Дон Кондор, как всегда, отложив собственные дела, примчался в Арканар на встречу с Руматой. Мы знаем, что Румата рассказал дону Кондору свою версию событий, в которой он многоходовую операцию Ордена по захвату Арканарского королевства представил интригой глупого и трусливого дона Рэбы. И дон Кондор, поверив Румате, говорит:
«–Что будем делать с Орденом? Я предлагаю блокаду Арканарской области. Ваше мнение, товарищи? И побыстрее, я тороплюсь.
–У меня никакого мнения ещё нет,– возразил Румата.– А у Пашки тем более. Надо посоветоваться с Базой. Надо оглядеться. А через неделю встретимся и решим».
Получается, что Румата оторвал своих товарищей от дел не для того, чтобы посоветоваться и решить, что делать дальше. Он не желает принимать никаких решений и даже нагло отказывает Пашке в наличии у того собственного мнения! Пусть пока База думает и решает. Тем самым Румата преступно оттягивает время конкретных действий землян. Ведь блокада – это всё та же не устраивающая Румату политика «бескровного воздействия». Но есть ли иной путь? Чего же хочет сам Румата?
Румата и Арата.
С детства идеалом Антона является имперский простолюдин Арата Красивый. «Это был профессиональный бунтовщик, мститель божьей милостью». Пытки врагов и боевые раны изменили прозвище Араты с «Красивый» на «Горбатый», но одновременно увеличили ореол героизма главного бунтовщика Империи в глазах выросшего Антона, и тот, будучи уже доном Руматой, оказывает своему кумиру максимально возможную помощь. Он постоянно финансирует все авантюры Араты, хотя отлично понимает всю их бесперспективность. Однажды Румата даже лично бросается спасать из застенков захваченного врагами бунтовщика, что приводит в дальнейшем к полной расшифровке истинной личности дона Руматы в глазах Араты. Даже возлюбленная Руматы, арканарка Кира, не знала о нём того, в чём он признался Арате, поставив тем самым под удар всю тайную прогрессорскую сеть землян. Но, видимо, Румата открыл Арате правду о себе столь же неуклюже, как и всё, что он делал в Арканаре, и тот понял только одно: «за небесной твердью действительно живут боги, всеблагие и всемогущие. И с тех пор каждый разговор с Руматой он сводил к одному: бог, раз уж ты существуешь, дай мне свою силу, ибо это лучшее, что ты можешь сделать».
Румата прекрасно понимает, что метод Араты – бунт и истребление аристократов – не приведёт к осуществлению поставленной цели: не даст свободу простолюдинам. Бунтовщик – это не революционер. Арата не собирается менять в Империи общественный строй. В случае победы он просто заменит потомственных аристократов-феодалов на себя и своих соратников, а для простолюдинов практически ничего не изменится, и никакой свободы они не получат. До сих пор ни одно восстание под предводительством Араты так и не увенчалось успехом. И всё же Румата рискует всей миссией землян, помогая во всём главному бунтовщику Империи. Он снабжает Арату золотом для очередного кровавого бунта даже после захвата Орденом Арканарского королевства! Почему, наплевав на собственные проблемы, Румата тратит время и ресурсы на поддержку бессмысленного кровопролития в безнадёжных проектах Араты, вместо того, чтобы дать главному бунтовщику Империи настоящую цель и прогрессивную идею переустройства мира?
Румата был уверен, что «Арата явно превосходил его в чём-то, и не только его, а всех, кто незваным пришёл на эту планету». И мы знаем, что Антон с детства не мог примириться с тем, что кто-то в чём-либо превосходит его. И Румата играет перед Аратой всемогущего бога. Он знает больше, видит дальше, может невозможное для местных аборигенов, у него неисчерпаемые запасы золота и невиданное здесь мощное оружие. Знаменитый Арата постоянно обращается к Румате за помощью, и это не может не тешить самолюбие землянина. Хоть в этом он выше Араты! Но воевать в одном ряду с Аратой Румата по туманным для того причинам упорно отказывается. И поделиться оружием не желает. Поэтому Арата видит в коммунарах не образец для подражания и уж тем более не идеал, а развлекающихся от скуки небожителей. Но на таких союзников невозможно положиться! Сегодня бог на твоей стороне, а завтра куда он кинется в поисках приключений? И Арата прямо заявляет Румате:
«Уходите отсюда, дон Румата, вернитесь к себе на небо и никогда больше не приходите. Либо дайте нам ваши молнии, или хотя бы вашу железную птицу, или хотя бы просто обнажите ваши мечи и встаньте во главе нас. В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину – это всегда наполовину враг».
Слова Араты звучат как ультиматум, но Румата пропускает их мимо ушей. Ему всегда было плевать на цели и методы главного бунтовщика Империи, потому что не они, а сам Арата изначально привлекают землянина. «Арата был здесь единственным человеком, к которому Румата не испытывал ни ненависти, ни жалости, и в своих горячечных снах землянина, прожившего пять лет в крови и вони, он часто видел себя именно таким вот Аратой, ПРОШЕДШИМ все АДЫ Вселенной и ПОЛУЧИВШИМ ЗА ЭТО высокое ПРАВО УБИВАТЬ убийц, пытать палачей и предавать предателей». Я специально выделил то, о чём мечтал Румата, этот человек будущего, связанный путами воспитания и гуманизма. Как мы знаем, Румату изначально не устраивал метод БЕСКРОВНОГО воздействия. Румата жаждет действий, кровавой драки. Он хочет превзойти своего кумира и добиться успеха там, где Арату постоянно преследует поражение. Но как сбросить с себя путы непрерывно наблюдающих за ним землян? Где тот ад,
очень интересный и глубокий разбор произведения :)