VIII глава. Из огня да в полымя.

Украина, как и Сибирь, была лакомым куском для голодных комиссаров, хватающих людей – на фронт или в застенок, рыскающих по разорённой Центральной России – вымирающей и зачумлённой, холодной и закопченной пожарищами, смердящей от тысяч трупов. И если бы не они, Украинская Народная Республика по-доброму вошла бы в состав обновлённой России на правах автономии, и иначе могло случиться многое.
         Речь шла об образовании украинского государства из бывших Малороссии и Новороссии - Харьковской, Полтавской, Черниговской, Киевской, Подольской, Волынской, Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерний, и сторонников этого хватало всегда, а уж в военное лихолетье и с крахом империи подавно.
         7 (20) марта украинские прогрессисты, кооператоры и социал-демократы создали Центральную Раду, избрав председателем украинского историка Михаила Грушевского. Дело было живое, и Рада постепенно впитывала в себя представителей рабочих, военных и крестьянских организаций, за ними национальных меньшинств; прошедший в мае I-й Всеукраинский войсковой съезд представлял 900 000 солдат и офицеров украинцев, нацеливавшихся на полную автономию.
Украину раздирали противоречия и междоусобицы многочисленных партий и течений; в самом обществе, насильно делившемся властями на украинцев и пришлых, и раздражаемом слишком нахрапистыми административными мерами, Центральная Рада авторитетом обладала весьма непрочным. Отношения с Временным правительством, в силу уже сквозившего отовсюду явного желания отделиться от России, не налаживались, и на Московское Государственное совещание украинцы делегатов не послали, чем подвели черту.
Сепаратизм будоражил умы. Украинцев начали выделять из частей Русской армии и посылать на формирование национальных подразделений, из которых планировали создать Украинскую Армию, и летом её ядром мог стать украинизированный 34-й армейский корпус Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта П.П. Скоропадского и две «сердюцкие» дивизии в 15 000 человек, чьему сохранению дальновидно уделял внимание сам Корнилов. Украинцам потакали, умасливали.
Второй Всеукраинский войсковой съезд, запрещённый министром юстиции Временного правительства Керенским, представлявший два миллиона военнослужащих украинцев всё-таки собрался, и 10 июня провозгласил принятый Комитетом Центральной Рады первый Универсал (манифест), в котором говорилось: «Не отделяясь ото всей России, не разрывая с российским государством, пусть украинский народ на своей земле имеет право сам управлять своей жизнью. Пусть порядок и строй на Украине определит выбранное общим, равным, прямым и тайным голосованием народное Украинское собрание (Сейм)» - на Софийской площади, всему народу.
         Созданный 15 июня Генеральный секретариат возглавил левый социал-демократ Владимир Кириллович Винниченко, а генеральным секретарём по военным вопросам С.В. Петлюра.
В июле в Киеве Керенский, Церетели и Терещенко подписали соглашение с представителями Центральной Рады об образовании областного украинского правительства в форме Генерального секретариата, и потом уже было не остановить - аппетит разгорался, амбиции застилали взор и перспективу. Всё тонуло в политиканстве и демагогии. А тут 4 августа Керенский согласился отдать Украине только пять губерний, серьёзно урезав полномочия Генерального секретариата и в ответ Рада сформировала Кабинет генеральных секретарей во главе с Винниченко и Малую раду, принявшую 10 октября постановление о созыве Всеукраинского учредительного собрания, намеченного на 9 января будущего года.
23 октября началось формирование Всеукраинского военно-революционного комитета из представителей социалистических партий, но большевики его скоро покинули.
Крыленко Скоропадский не подчинился, и с увеличившимися до 60 000 бойцов силами, занял корпусом линию ж/д Жмеринка – Казатин, а также проник до Шепетовки и Христиновка–Вапнярка, в ноябре–декабре разоружив немало большевистских частей и не допустив их к Киеву.
А ведь осенью 1917-го в распоряжении Рады находились разве что несколько полупартизанских полков и отрядов, куда офицеры не шли совсем, разуверившиеся и заброшенные. Не ведали ещё, что у каждого из них - фронтовика, отпускника, поправлявшегося, отставника и новичка, их семей и близких до сего момента была своя судьба, теперь же - общая.
Так как большевики не обладали сколько-нибудь значительными силами и влиянием, в октябре в Украине не произошло серьёзных столкновений, и 9 ноября Центральной Радой под председательством Виниченко была провозглашена Украинская Народная Республика с сохранением федеративной связи с Россией. Ноябрьский III-й Универсал признал Генеральный секретариат правительством и обозначил входящие в состав территории (те самые девять губерний) и об отделении речь вначале не шла, как если бы не действия коммунистов.
Ведь Ленин УНР признал, но отпускать надолго никак не собирался: активизировалась антиправительственная деятельность и повальная большевизация Советов, усилилось разложение противника – большевики ничем не брезговали для достижения своих целей, пускались, как говорится, во все тяжкие. И как хотели: не исправить, или улучшить ситуацию, а уничтожить недовольных - «довольные» всегда найдутся. Разве к такому были приучены тогда люди?
Самостийники вроде бы добились своего и принялись как-то обустраиваться, не имея и понятия как это всё сделать, окружённые со всех сторон уж если не прямыми врагами, то, как в Новороссии – противниками отделения. Причём обосновавшиеся в Курске большевики, возглавляемые Пятаковым и Бубновым (судьба их показательна), совершенно безнаказанно занимались подрывной работой, тут комиссар с отрядом, там всполошились - «Ура! Советы!».
Пока стягивали войска и готовились, по указке из Смольного Крыленко послал Раде ультиматум, а в Москве после огульных обвинений и пропагандистских завываний: «Становясь на этот путь неслыханной измены революции, на путь поддержки злейших врагов, как национальной независимости народов России, так и советской власти, врагов трудящихся и эксплуатируемой массы – кадетов и калединцев, Рада вынудила бы нас объявить, без всяких колебаний, войну ей, даже если бы она была уже вполне формально признанным бесспорным органом внешней высшей государственной власти независимой буржуазной Республики Украины», по приказу Антонова-Овсеенко был распущен Революционный штаб Украинской Рады. Украинцев не советских – не бывает!
И с внешней стороны опасность явственно нарастала. Из директивы:
«1) Опираясь на Черноморский флот, провести вооружение и организацию Красной гвардии для занятия Донецкого угольного района.
2) С севера из Ставки Главнокомандующего двинуть сборные отряды к югу в исходные пункты: Гомель, Брянск, Харьков, Воронеж.
3) Наиболее активные части двинуть из района Жмеринка-Бар к востоку для оккупации Донбасса».
6 декабря 1917 года Харьков без боя заняли красногвардейцы и матросы Ховрина и Сиверса, 10 декабря они разоружили украинский бронедивизион, за ними подтянулся Антонов-Овсеенко с войсками и на проведённом большевиками своём съезде был создан советский вариант УНР - Украинская Советская республика, сразу же запросившая помощи Москвы. Почерк так сказать.
Проиграли на I-м съезде Советов Украины – шли штыками вразумлять. 
Из обращения Совнаркома ко всем Советам от 6 декабря: «В то время, как представители рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, ведут переговоры, чтобы обеспечить стране мир, враги народа, помещики и банкиры с их союзниками генералами предприняли последнюю попытку сорвать дело мира и вырвать власть из рук советов и землю из рук крестьян и заставить солдат, матросов и казаков истекать кровью за барыши русских и союзных империалистов... Буржуазная Центральная Рада Украинской республики ведёт борьбу против украинских советов, помогает Калединым оттягивать войска на Дон, мешает Советской власти направлять необходимые военные силы через землю братского украинского народа для подавления калединского мятежа. Кадеты, злейшие враги народа, подготовлявшие вместе с капиталистами всех стран нынешнюю мировую бойню, надеются изнутри Учредительного Собрания притти на помощь генералам Калединым, Корниловым и Дутовым, чтобы вместе с ними задушить народ: рабочих, солдат и крестьян. Революция в опасности!»
Уф! Это только маленький отрывок. А? Хотя, чему удивляться – достаточно посмотреть нынешний ТВ.
К тому времени Антонов-Овсеенко уже набросал план действий: накопившись в Харькове, Купянске и Воронеже, раскачивать Донбасс и вооружать рабочих, намечая главный удар нанести по магистрали Воронеж-Новочеркасск – на Дон. В сердце Белых.
И началось. Забастовки распропагандированных рабочих перерастали в восстания, 24 декабря Антонов-Овсеенко писал Ленину: «Саблиным заняты Луганск, Родаков, Дебальцево. Сиверс ведёт бой у Криничной и Мушкетово. С фронта ждём латышей, из Финляндии – матросов. Подтолкните их. Вооружение рабочих идёт успешно».
Так чего было ждать? И под давлением народных масс лидеры украинских партий 14 января 1918 года в форме четвёртого Универсала объявили о самостийности Украины - государственной независимости и выходе из состава России. На что, прямо-таки разумеется, ответили выступлением пробольшевистски настроенные рабочие киевского арсенала на Печёрске, но их быстро подавили, хотя стычки и перестрелки происходили по всему городу с неделю. Тревога из красавицы «матери городов русских» - Киева, уже не уходила.
Центральная Рада пыталась создать боеспособную армию – но оказалась слаба пред наступающим большевизмом: шли не щадящие никого и хорошо вооружённые отряды, руководимые «неистовым» Антоновым-Овсеенко. 18 января обстреляв Одессу, её захватили и, как по всему Южному Берегу Крыма, неистовствовали в зверствах черноморские матросы; стал «красным» Николаев. Кто там особенно мог биться?
И приблизившись к Киеву, его подвергли десятидневному артиллерийскому обстрелу, стоившему огромного числа жертв среди мирного населения – несколько тысяч, а 22 января главнокомандующий Южным фронтом М.А. Муравьёв, распаляясь, вещал: «Войскам обеих армий приказываю беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции. Части, которые держали нейтралитет, должны быть немедленно расформированы...». Украинцы не нашли в себе достаточно сил – политических и военных, дабы противостоять натиску, но не без борьбы, отчаянной и едва имевшей шансы на успех, Киев покинули правительственные учреждения, за ними тронулись войска.
Офицерские дружины, да пёстрое воинство – а другого Рада и не имела, что могли сделать? 26 января Киев был взят, где под руководством Петерса большевики запятнали себя очередным (из сонма подобных) преступлением - расправой над офицерами. И вот ты остался дома: семья ведь, соседи и знакомые твердили - да не стрелял ты..., не могут же вот так просто... Ещё как могут! По данным Украинского Красного Креста от 2 до 5-6 тыс. убитых, в т.ч. 3 тыс. офицеров; сотни и тысячи забиты и