пересохло и
онемел язык.
- Посмотрите на него, - глхо доносился голос блюстителя законов. –
Он просто безумец. Двух слов не может связать, на ногах не стоит.
Он помогал людям, а те сами шли за ним. Такие же безумцы. За что
казнить?
- Значит, его безумие заразно, - голос настоятеля храма. - Как
эпидемия. Он нас всех погубит. Только он повинен в разгроме храма.
Казнить не медля сегодня, а то завтра будет поздно. Мы все сойдем с
ума. Освободить город от ужаса.
- Хорошо, я спасу город и избавлю вас от страха, но за это
вам придется… - вот последние, услышанные мной слова. Снова тишина.
Пришел в себя я от острого желания обнять весь мир. Мои
руки во всю ширь были крепко привязаны к перекладине, укрепленной
на высоком столбе. Боли не чутвовал, затекли. Кисти безжизненно обвисли
и посинели. Тело ныло от ожогов, и пивших кровь, слпней. Стоящий
рядос стражик, пытался отогнать их. Зачем? Эти уже упились крови,
а вместо них прилетят голодные и злые. Из-за охранного кордона видны
были лица любопытных. Среди них я отыскал глаза настоятеля храма.
Они были печальны. Может, он не хотел моей гибели, но вышло, как
вышло.
- Как там тебе? – вопрос во взгляде.
- Терпимо, только улыбаться больно, - хотелось ответить ему.
Потом нахлынула волна жара, затопив мозг болью, а насладившись,
уступила место прохладной черноте. Та же боль, содрогнувшая тело
в судоргах, дала понять, что я еще жив или уже жив после смерти.
Ничего не видел, тело не починялось. Остались лишь чувства, слух и
речь. Язык перестал быть деревянным, рот наполнился слюной.
- Приходит в себя, - звучало как доклад. Удаляющиеся шаги.
Мы снова остались одни.
- Я сдержал слово. Ты жив. – голос блюстителя.
- Парализованный и слепой, - с трудом произнес я.
- Не помню, чтбы обещал свободу и здоровье, - возразил он. –
Теперь ты до самого конца будешь рядом и бескорыстно поделишься
всем, что имеешь. Знанием и силой. Теми, что вели тебя последние
два года.
- Зачем? Ты же не вреишь в бескорыстие добра.
- В саму идею не верю, а в возможности, которые она открывает –
абсолютно. Как к тебе шли, как верили, как слушали каждое слово.
Эта сила мне нужна, и я ее от тебя получу. А взамен разовью твою
идею бескорыстного добра в стройное учение. Из чувств, обрывков
фраз и воспоминаний создам стройную систему как духовный закон
дальнейшей жизни. По-своему я люблю этот мир и хочу спасти его.
Но не только. Учение станет моим неоторазимым оружием в достижении
целей. А спасенный мир будет принадлежать мне. Ты станешь самым
великим святым на все времена. Но главное, это второй шанс спасти
людей от гибели. Готов быть со мной?
- Так нужно мое согласие? - помимо воли вырвался вопрос.
- Конечно, мой целитель может опрокинуть тебя в бред, и ты
в бессознании все раскажешь. Но мне станет совестно, а тебе
унизительно. А я уважаю тебя, как никого другого.
- Что ж, попробуем второй раз отодвинуть мир от края
пропасти, - согласился я.
Блюститель законов стал властителем надо мной. Он считает,
что ведущая меня сила принадлежит ему, но ошибается. Идея, за
которую он взялся сильнее честолюбивых устремлений. Она шаг за
шагом будет овладевать им. Роль наша поменяется, и мир не погибнет.
Теперь я уверен. Так будет, пока человечество не найдет новый
способ собственной гибели.
Эпилог
Я чувствую каждый звук. Каждое колебание воздуха. Меня
держат в неприметном доме в центре города. Иногда я неведомой
силой покидаю гибнущее тело и выхожу под жаркое солнце. Меня не
видят, проходят насквозь. Люди заняты своими делами. О бессеребренниках
говорят очень тихо, шепотом. Храм восстановлен. Там все по-прежнему.
Однажды почувствовал прикосновние к плечу. Отшельник. Мы
видели и слышали друг друга. Его путь закончен. Идет на
высокую гору, чтобы слиться с потоком света и стать малой его
частью. Итогом пути каждого модет быть свет или тьма. И каждый
знает, что его ждет. Мы расстались. Теперь навсегда. Позже,
в потоке света друг друга не узнаем.
Резкая боль заставила вернуться. Власитель писал учение и читал
мне. Что он пишет. Сплошная фантазия. Под моим именем проводит
свои идеи, довольно логичные и прагматичные. Властитель он
гениальный. Может стать императором. Лучшим, чем кто-либо.
- Твое учение будет просто и понятно, - пояснял он. –
Оно сокрушит любую государственную власть. Сотня верящих за пол
года настолько разложит государство, что я возьму его голыми руками.
Из всех постулатов я согласен только с запретом на гнев.
Остальное невыполнимо. Но властитель уверен, чем неправдоподобнее
и невыполнимее, тем легче поверят. Он хорошо знает людей.
Его отозвали в столицу, где назначили на должность, вторую после
императора. Меня он перевез на свою виллу на побережье. Как
успокаивает и баюкает плеск волн. Он закончил труд. Учение создано.
Нашел трех Идущих, и они добросовестно преписывают его как
мой завет. Так пойдет к людям идея, искалеченная ложью и
честолюбием. Но что-то там все-таки осталось. И это главное.
Сегодня я почувствовал неожиданное облегчение. Боль куда-то ушла.
Значит, пошло массовое отмирание нервных окончаний. Все. Итог.
Шорох шагов. Последняя встреча.
- Император умер, - сказал он. - Совсем выжил из ума от страха.
Пришлось остановить. Теперь у моих ног мир, погрязший в мерзости.
Очищение станет болезненным.
- Ты справишься, - ответил я.
- Это я организовал разгром храма, - внезапно признался он. –
Среди Идущих было два десятка моих человек, я знал аждый твой шаг.
Это они первыми кинулись громить, а другие просто последовали
за ними. Вы же во всем доверяли друг другу. Так я наказал храм
и получил в свои руки тебя.
- Что тебя мучает? - почувствовал я.
- Тьма, - безнадежно ответил он. Это было последнее его слово.
Похоже, достигнутая цель не принесла ни радости, ни удовлетворения.
Мне искренне было его жаль, но выбор каждый делает сам.
Пора. Синее небо, мягкое солнце, вечнозеленые деревья, соленый
морской ветер. Берег позади, дорога идет вверх. Но усталости нет,
лишь ощущение возрастающего тепла. Теперь все внизу. Точка.
Спасибо тому, кто вел меня сюда всю жизнть.
Краски сливаются воедино.
Свет.
