какой-то! Ученые, светила, на десяток лет старше тебя где-то, исследовали деятельность головного мозга. И выдвинули предположение, что сознание человека находится в подвижном состоянии, когда он и не жив, и не мёртв. В медицине ещё термин для этого специальный есть…
- Кома.
- Точно. И в этом состоянии якобы можно обращаться к сознанию человека. Все базировалось на том, что человек в коме может каким-то образом слышать окружающих. Значит, должна существовать возможность установления канала связи и двустороннего общения с таким человеком.
- И как, получилось?
- Да. Прошли месяцы, прежде чем появились какие-то результаты. Какие-то мигающие датчики, МРТ, энцефалографы… Мне казалось, что эти ребята просто живут в лаборатории. Столько энтузиазма, столько стремления докопаться до сути…, - Виктор отдавал должное ученым. - В общем, молодёжь добилась своего: у них получилось провести небольшой диалог с таким человеком. Не с первой попытки, конечно же, но все же. Совсем короткий диалог, буквально парой фраз обменялись. Хотя я понятия не имею, как они там общались, по этим же коматозникам не понять ничего… Впрочем я и не должен был в это вникать, я ж не профессор какой-то, да и засекречено все было. Везде камеры, пропуски, уровни доступа...
- Так а ловец душ зачем? Разве простого общения мало? Зачем ловить? - повторила вопрос Марта. Ей не терпелось услышать развязку истории.
Телефон мужчины, до этого лежащий на столе неподвижно, завибрировал. Савицкая быстро бросила взгляд на экран: неизвестный номер. Виктор замолк, быстро осмотрел крыши зданий напротив (во всяком случае, Марте так показалось), взял телефон в руки и подскочил.
- Слежка? Серьезно? - пробормотал Зариго-старший.
Девушка не на шутку испугалась. “Что если мне сейчас рассказали какую-нибудь важную государственную тайну? Меня будут допрашивать? Что со мной будет?” - вопросы проносились в голове Марты, как пейзажи в окне несущегося поезда. Чтобы успокоиться, она закинула в рот кусочек чизкейка, запила его уже подостывшим латте. Повторила это ещё раз. И ещё раз. С самого утра Савицкая ничего не ела, и голод мгновенно сковал желудок, стоило ей утратить концентрацию. Чем дальше отступал голод, тем дальше отходил и страх; тем не менее, Марта пристально наблюдала за Виктором.
Разговор Зариго-старшего длился около пяти минут. Спектр эмоций на лице мужчины успел смениться от волнения до гнева и, наконец, до опустошения: будто все стадии принятия прошли в нем по ускоренной программе. Виктор перестал отвечать, просто кивал, в глазах его будто заблестели слёзы, а телефон прилип к уху. В определённый момент он взял со стола салфетку, написал на ней что-то и сжал в руке. За всё время беседы по телефону Марта смогла уловить только одну фразу и то только потому, что она была неоднократно повторена:
- Пожалуйста, не надо! Я всё сделаю!
Бледный, как полотно, Виктор вернулся к Марте и начал усиленно рыться в карманах. Или изображать эти поиски, как потом подумала девушка.
- Говори что-нибудь, не молчи. Тебе не показалось: за нами следят. Видимо, опасались, что я могу рассказать кому-нибудь об их зверствах.
Девушка тут же повернула голову в сторону крыши, на которую до этого смотрел Зариго-старший. Её внутренние страхи подтвердились, и не сулили ничего приятного.
- Дурочка! На меня смотри! - прошипел мужчина. - Чем более естественней будешь себя вести, тем лучше. Ты же не хочешь внезапных гостей в ближайшие пару дней? Не хочешь слежки за тобой?
Марта отрицательно замотала головой.
- Так я и думал, - удовлетворенно произнес мужчина. - Правильный и мудрый выбор. Теперь слушай меня внимательно. Это очень важно, жизненно важно! И расслабься, прошу тебя! Сейчас я достану кошелёк и положу на стол деньги за пиво. Под купюрами будет лежать листок с контактами тех, кто, как и я, не захотел участвовать в этих экспериментах. Найди их, ради бога! Если до них еще не добрались, они смогут добавить в рассказанную мной историю больше ясности. Клянусь, если ты не сделаешь этого, рано или поздно произойдёт что-то ужасное!
- Что произойдёт? Кто вам звонил? Вам угрожали? - девушка ощущала необходимость вытащить из Виктора максимум информации. Марта осознала, что встреча с Зариго-старшим стала для неё поворотной.
- Думаю, ты сама понимаешь, какие люди и зачем мне звонили, - невесело улыбнулся мужчина. - А теперь обними меня, живо: я сказал, что ты близкая подруга моего сына и почти что член семьи.
Героиня послушалась.
- Куда вы теперь? Вас будут искать? - тихо спросила Марта.
- Пущусь в бега. Как разбойник какой-то! Но это уже мои проблемы, - Виктор прижал сильнее прижал к себе девушку. - А твоя цель - спасти парочку хороших людей и, возможно… возможно! … раскрыть преступление десятилетия. Справишься?
Выбора у девушки не было, и она кивнула. Она продолжала свыкаться с ощущением того, что вляпалась во что-то серьезное. Мужчина положил деньги на стол, подмигнул девушке и быстро покинул кафе.
“Что мне делать? Может, пойти следом? Или лучше подождать для отвода подозрений и потом осторожно уйти?” - все шестеренки в голове начали работать на полную мощность. “Список!”
Стараясь не привлекать внимания, Марта осторожно вытащила аккуратный сложенный листок. На нем простым карандашом были написаны более 30 фамилий с телефонами, а кое-где и с адресами. Быстро засунув его в сумку вместе с другими принадлежностями, девушка взяла в руки телефон. Минуты три она бесцельно бродила по социальной сети: тянула время. Пестрые аватарки, какие-то новости… Сложно было думать о чем-то, кроме недавней беседы. “Преступление!” - вспомнила героиня. Томительные минуты истекли, и она, расплатившись и схватив куртку, двинулась к метро.
Поднявшийся ветер чуть не сбил девушку с ног. Она осмотрелась по сторонам, но след Зариго-старшего уже простыл. “Может, и хорошо, что он уже где-то подальше от этого места”, - убедила себя Марта. Сбегая вниз по ступенькам перехода, девушка вдруг услышала пронзительный крик в соседнем переулке. “Нет, тебе не надо туда идти, это совсем не связано с Виктором”, - сигналил ей инстинкт самосохранения. “Там нет ничего хорошего! Просто забей, иди дальше!”. Героиня медленно сделала ещё пару шагов. Сомнения достигли своего пика, и пару секунд спустя Марта уже мчалась туда, где должен был произойти инцидент.
Савицкая прошла немного вдоль улицы и свернула вправо, в сторону жилых дворов, где, как ей казалось, послышался крик. Ощущения не подвели: напротив подъезда, рядом с детской площадкой, скопилась толпа жильцов дома и обычных прохожих.
- Это ж надо, средь бела дня! - послышались старческие причитания из первых рядов.
- Ужас, я думала, что так только в фильмах происходит! - сказала девушка из толпы парню, за руку которого держалась.
- Да позвоните кто-нибудь в скорую, наконец! - воскликнула какая-то женщина. Похоже, голосом разума была здесь именно она.
Марта как могла отгоняла неприятное предчувствие и пробивалась вперёд, пролезая и протискиваясь с необычайной ловкостью. Внутри тлела надежда на то, что это никак не касается Виктора. Впрочем, сегодня она уже убедилась, что какой бы маленькой ни была вероятность, она возможна.
Оказавшись в первом ряду, девушку подвели собственные силы, и она бы точно упала на землю, если бы какой-то парень не подхватил ее под руки. На земле, с простреленной головой, устремив глаза в небо, лежал Зариго-старший. Из обеих дыр в голове слабым потоком вытекала кровь: труп будто лежал в огромном алом пятне. В правой руке лежал пистолет, из дула которого еще струился дымок.
Марте стало дурно. Желудок начал тревожно сокращаться, предвещая рвотные извержения. Приложив ладонь ко рту, девушка отбежала к ближайшему дереву. Тут же ее стошнило: казалось, мерзкая жидкость лилась отовсюду сразу: рот, нос, из глазниц. “Откуда у него оказался пистолет? Мог ли он действительно убить себя?”. Дыхание спёрло. На секунду Савицкой даже показалось, что она задохнется: настолько часто сокращался пищевод.
Когда состояние пришло в норму, Марта потянулась в карман куртки за платком и обнаружила там сложенную пополам салфетку. Ту самую, на которой что-то записал Виктор в кафе. Запись на салфетке гласила: “Передай моему сыну, что я его очень люблю”.
Марта устремила глаза в небо. Плач временами прерывался всхлипываниями. По щекам текли солёные слёзы. Девушка одновременно и горевала по мужчине, и пыталась справиться со страхом: ситуация стала ещё сложнее. И всё это за один день! И всё это из-за этого несчастного интервью! “Нет, не время себя жалеть. У меня теперь есть цель”.
Савицкая смахнула рукавом слёзы и набрала скорую...
3
11 октября 2017 г., БГУИР, примерно в то же время
Захар Бородулин отстранённо смотрел на покидающих аудиторию студентов. Кто-то прощался с ним по имени-отчеству, c кем-то он обменивался рукопожатиями, кто-то покидал помещение молча, считая прощание роскошью. Молодой преподаватель был против субординации и не пропагандировал обращение к себе на “вы”. По своему опыту Захар знал, что любовь к предмету и уважение к преподавателю достигается вовсе не условностями, а отношением к делу и умением заинтересовать аудиторию.
Далее шла стандартная унылая процедура: проверка окон и состояния компьютеров, ревизия на предмет забытых студентами вещей, фиксация данных о сдаче лабораторных, сбор вороха отчётов и закрытие аудитории. В работе преподавателя хватало рутины, и это с большего касалось изложения материала, который из года в год, словно лейка, орошал извилины студентов, в надежде залечь там хотя бы до конца сессии. Ничего удивительного, что опытные профессора-лекторы могли с лёгкостью отчеканить лекцию от звонка до звонка без использования заметок: за годы повторения лекционный курс становился для них скороговоркой, разделённой на пары.
Тем не менее, Бородулин поражался этим седым энтузиастам, которые даже спустя двадцать-тридцать лет сохраняли юношеский запал и веру в то, что будущее - за молодыми ищущими умами, затапливающими стены университета каждый учебный год. Сам он, успешно опробовав себя в обеих шкурах, был куда более скромного мнения об этих самых талантах, оценивая статистику своего потока. Четверть общей массы не дойдёт до конца обучения - те самые люди, лимит мотивации которых был исчерпан на этапе поступления в университет. Из оставшихся треть будет лавировать в пограничном от отчислении состоянии от сессии в сессии, ещё треть будут стабильными середняками, потенциальными каторжниками IT-контор Минска. И лишь последняя, подающая надежды, треть студентов имеет шанс не смешаться с серой массой и добиться в жизни каких-то значительных высот. Несмотря на возможные погрешности и исключения из правил, наш герой был склонен доверять этим цифрам. Захару хотелось верить, что он относится именно к последним.
- Ну что, живой? - участливо спросила темноволосая аспирантка Вика. Галкина была человеком настроения, и в разные моменты можно было попасть как под её горячую руку и острый язык, так и под эпизоды милости и благодати, который имел место сейчас. С утра, приметил Захар, Вика была у парикмахера, что явно зарядило её положительной энергией на целый день.
- Нужно сильно постараться,
