просто, но постарайтесь, чтобы они как можно реже вспоминали про «Аплой» и как можно чаще – что они нормальные дети. Впереди столько праздников: Рождество, Новый год, ваше, русское Рождество, дни рождения… Вот и постарайтесь, чтобы это были праздники так праздники. На деньги не жмотьтесь, финансирование я вам налажу, это пока в моих силах. Ну, а если что не так, – пеняйте на себя, шкуру спущу. Вы меня поняли?
– Поняли, шеф, большое спасибо, – ответил я за нас четверых.
– Ладно, потом благодарить будете, – проворчал Эвердик. – А сейчас выписывайтесь у Виллиталлена и – вон отсюда. Чтобы к вечеру были на новом месте. Всё. Вперед!
Вспоминая теперь, с какой радостью покидали мы тогда клинику, я понимал, что жизнь все-таки престранная штука. Разве мог я подумать в те далекие дни, что спустя много лет снова окажусь в той же клинике и даже в той же палате, вместе с Рогнедом, и что моя Тэнни снова будет лежать, вся измордованная, в подвале флигеля с названием «Лаборатория», где ее, правда, будет лечить другой доктор. Но разве это хоть как-то меняет суть!
