Великие Войны

Раун делал по своей воле, в следующий миг он соскользнул в подчинение, в выполнение приказа… и ранил керо-лика. Йаллер мысленно кричал, звал Рауна, пытался тянуть за невидимые нити клятвы – ему, подлинному Саурону, он чувствовал надвигающуюся пропасть, а мгновения улетали, и он уже не видел ничего, что происходило на Амон-Сул…
Потом внезапно наступила пустота, прояснилось зрение. Йаллер встревоженно огляделся: Рауна не было. Амон-Сул молчал, там осталась только еле бьющаяся жизнь… и никаких живых мертвецов.
Йаллер бешено оглядел всё окрест. Их не было. Они ушли.
Раун сумел не забрать кольцо и увести своих прочь.
Утро и Тариэль застали Йаллера у ручья, где он машинально перебирал камешки и отпускал их в воду, чтобы снова и снова доставать. Когда рука Тариэль легла ему на плечо, он вздрогнул, два камешка сорвались из пальцев и упали в воду, подняв брызги. Йаллер смотрел на последний остававшийся в ладони – и ничего не видел.
– Отпусти его, – попросила Тариэль.
Йаллер резко развернулся, от его взгляда Тариэль растерянно отступила и споткнулась. Йаллер бросился к ней, не дал упасть.
– Кого?!
Тариэль непонимающе пожала плечами, в глазах плескался страх.
– Ты так странно смотришь…
– Неважно. Что ты такое говоришь?
– Ну… Видишь? Эти камешки… в воде они яркие, а на воздухе высыхают и гаснут, у тебя остался один… ты так его зажал… – она неловко попыталась улыбнуться. – Отпусти его, иначе он тоже погаснет.
Йаллер глянул на камень, как будто только сейчас его увидел.
– Да. Пожалуй.
Он разжал кулак, серо-красноватый с разводами камень ушёл в ручей. Вода подхватила его, протащила немного – и он скрылся среди других. Не найти…
– Спасибо, – Тариэль наконец смогла улыбнуться как обычно. – Они ведь тоже живые… по-своему.
Йаллер встал.
– Пойдём домой.
Вода в ручье билась живыми прозрачными струйками.

***
Вода в Бесноватой билась, трепала чёрные плащи и обозначала тела, невидимые людям, – вот тут – рука, тут пряди волос… Если вернуть их на воздух, то простой глаз опять перестанет что-либо различать, а так – было жутковато: только прозрачность, только место, в которое не смеет проникнуть живая струя, а человек лежит, уткнувшись лицом в дно. Мёртв?!
Йаллер подошёл к Рауну. Знал, что тот услышит шаги по пожухшей траве, знал, что тот не хочет говорить с ним после провалившейся попытки умереть, знал – и решительно вытащил его на берег.
– Хватит валяться, – отрывисто сказал Йаллер. – Я сам был таким, когда хотел умереть и не мог. Сядь и послушай.
Раун неловко поднял голову. Мокрый плащ наполовину оставался в реке, мешался, Раун скинул его, – течение быстро подхватило тяжёлую ткань и утащило прочь. Йаллер окинул окрестности острым взглядом: остальных мёртвых подчинённых Рауна нигде не было видно. Как он и ожидал, хозяин последнего домашнего приюта вызвал на помощь реку, и та смыла незваных гостей, защитив керо-ликов. Интересно, где люди-призраки? Выбрались и ушли?
– Ты обманул, – глухо сказал Раун.
– Нет. Я не знал. Почему – так? Потому что керо-лик не подчинился… не был зачарован, не заснул и не встретился во сне с прежним хозяином меча, вот связь и не возникла… и этот меч оказался для тебя безвреден. Но ты не знал. Не знал и я. Впрочем, ладно. Зачем ты нападал во второй раз? Захотелось искупаться?
От вспыхнувшей во взгляде Рауна ненависти Йаллер едва не вздрогнул, но сдержался.
– Ты сломал меч, – размеренно продолжил он. – Тот зачарованный меч, который не обрёл нового хозяина и потому не смог убить тебя. Это была месть? Ты так и будешь метаться между желанием забрать кольцо – и умереть. Говори, что ты надумал, лёжа носом в речной песок. Говори сам. Ты знаешь, я могу заставить тебя отвечать… и знаешь, что я не хочу это делать. Так что говори сам. Меня не интересует, что ты делал на Бесноватой. Меня интересует будущее. Говори.
Раун отвернулся.
– Я собирался остаться здесь.
– Зачем?
– Они не будут хранить кольцо. Они боятся его.
Йаллер кивнул. На месте Рауна он сделал бы то же самое. Подождать, когда Инкануш решит, что всё спокойно, и выпустит керо-ликов в поход.
– И всё повторяется, так? Либо ты напарываешься на один из трёх оставшихся зачарованных мечей, либо, не справившись и озверев от ярости, отбираешь кольцо – на радость тому, кто украл моё имя. Верно?
– Да. Если только ты не обманешь меня ещё раз.
– Ещё три раза, – насмешливо уточнил Йаллер. – Мечей-то три.
– Да.
– Ну что ж… – Йаллер уселся поудобнее и сломал сухую травинку. – А теперь я расскажу тебе, что будет на самом деле. Ты не останешься здесь. Ты отправишься обратно, для начала собрав своих головорезов. Ибо ты мне здесь не нужен. Они – тоже.
Раун не ответил.
– Я даю тебе два дня на то, чтобы найти своих и уйти. Я помогу – так же, как тогда, когда ты уходил из разгромленного Ангмара. Ты ведь помнишь? Или ты считаешь, что выбрался оттуда сам, благодаря счастливой звезде? Так вот, да будет тебе известно, что твоей счастливой звездой был я. После того, как ты уберёшься за великую реку, я прослежу за тем, чтобы зачарованные мечи вышли в поход. Молчи! – он поднял руку. – Я сам прослежу. И постараюсь – нет, не постараюсь, а сделаю всё для того, чтобы ваша встреча состоялась. И чтобы мечи и кольцо были в разных местах Аксерата. Как можно дальше друг от друга. Я сам прослежу и сам сделаю. И призову тебя. А до тех пор – держись подальше. Всё. Иди.
…Йаллер невидимо и неостановимо шёл за ним следом – по осенней замерзающей земле, полной тревожного ветра, меж шуршащих опавших листьев. Следил за тем, как Раун нашёл и вывел прочь от Бесноватой своих подручных. Шёл за ними до великой реки, которую люди-призраки перешли по дну, – просто шаг за шагом опустились в глубину, благо давно уже, столетия не надо было больше дышать… Несли с собой тяжёлые камни, чтобы не унесло течением. Вошли в воду, пересекли реку – Йаллер видел, как в воде шли прозрачные фигуры, как вода обтекала их, и хорошо, что не видел этого никто из людей, – нестойкий мог бы сойти с ума от страха… А потом люди-призраки вышли из великой реки и направились в сторону гор, – пересекли невидимую линию, за которую Йаллеру не было пути.
Он убедился в том, что Раун скрылся в своей крепости, и повернул назад. Подумалось: знали бы Инкануш и элиа, чем он на самом деле занят. Они-то считают, что он безвылазно торчит в своих заповедных лесах…

***
Впервые за всё время его жизни на Аксерате осень была иной. Осень неслышными шагами приносила тревогу. Тревога запутывалась в паутине ветров, проглядывала в вечерних алых облаках и стремительно темнеющей земле. Земля ждала: что-то будет. Земля ждала освобождения – и боялась его, боялась, что при освобождении потеряет часть себя… но всё равно ждала.
Йаллер смотрел на элиа, которые проводили разведку, искали, куда делись люди-призраки, и не понимал: как они могут так же тихо улыбаться, как обычно, как они могут не видеть пламенеющего неба, не чувствовать подступающей ночи и холода… не темноты и озноба, но – неизвестной пропасти впереди, над которой предстоит взлететь… или рухнуть с обрыва. Или они были уверены в том, что уж им-то обязательно повезёт?
Ему было не слишком интересно, как скоро и кто именно соберётся, чтобы обсудить и принять план дальнейшего похода. Он знал, к чему приведёт Инкануш: к тому, что кольцо должно быть предано огню. Каким образом он убедит остальных, было не слишком важно. Остальные не знали, что других вариантов нет. Им предстояло узнать. А может, после общения под руководством Инкануша все будут думать, что решение принято именно ими, без давления и навязывания. Этот – может, и никакого использования Силы для таких дел не нужно, подобное проделывали и обычные люди. Единственное, что заинтересовало Йаллера чуть больше, – человек с юга, привезший рассказ о том, как ему и брату приснились одинаковые сны про керо-лика, который избавит мир от проклятия, и про то, что сломанный меч будет откован заново. Вот здесь – да, интересно… потому что, оказывается, Инкануш освоил искусство навеивания снов. В деле собирания людей в единый кулак и это тоже полезно…
Йаллер смотрел на быструю холодную воду Бесноватой и не верил ясному солнцу. Слишком беззаботно. Обманчиво. Так сейчас уже не может быть. Скоро… Совсем скоро.

***
Начало великого похода он всё же проморгал: слишком долго шла разведка, слишком медленно собирались те, кто вызвался сопровождать Стелли, - он долго кружил зверем вокруг последнего приюта, давшего им убежище, и они ушли как раз тогда, когда он снял осаду. Он сообразил это позже, - когда из морозного сумрака стал вспышками ощущаться подаренный им Инканушу кристалл. Обещание про освобождающую смерть было дано, его слышали небо и звёзды, и Йаллер отправился в путь – выполнять.
Он огромным бесшумным зверем стелился следом и подобрался тогда, когда путники уже приблизились к Отуманенному хребту. Он знал, что им нужно перебраться. Он знал, что путей три. Один – через перевал, на котором в зимнюю пору почти всегда можно было попасть в бурю. Другой – насквозь, через пещеры, где когда-то он пытался скормить огнедышащим ящерам три кольца. Невольно усмехнулся: неудача привела его к идее подменить их, и никто не угадал обмана. Хорошо постарался… Йаллер встряхнулся: на прошлых победах далеко не уедешь. Кстати о том, что далеко: третий путь был в обход горного хребта и обещал растянуться на месяцы. Судя по разговорам Арагорна и Инкануша, это никого не устраивало, и если не было другого выбора…
Они решили штурмовать горы. Перевал был проходимым, но… Йаллер понимал, что не об эту пору: не зимой. И когда они не пройдут через перевал, вариантов останется два. И Инкануш – умный, умеющий смотреть вперёд, - будет подталкивать всех к тому, который был короче. Йаллер не мог не согласиться – пробираться месяцами вокруг гор означало дать врагу слишком много шансов обнаружить себя. Другое дело, что в пещерах могло быть опасно. И должно было быть опасно. Инкануш внимательно посмотрел на категорически отказавшегося лезть в пещеры Арагорна и ничего не сказал. Он знал, что иначе – не будет. И знал, как этого добиться.
Йаллер не удивился, когда промёрзший отряд, выдравшись из снежной бури, увидел хищников: Инкануш научился создавать иллюзии, у него хорошо получалось. И вдруг Йаллер замер: звери. Такие, каким становился он, чтобы идти в разведку. Инкануш – заметил Йаллера? Впрочем, почему бы и нет… одинокий хищник, потерявший свою стаю… здоровенный, видимо, старый, быть может – умирающий и ушедший умирать так, как принято у них, - одному. Хорошая идея пришла сама, не надо ничего выдумывать, только подправить в свою пользу…
Йаллер видел, как контуры звериных тел изменялись, как их становилось много, один за другим они нападали на стоянку путников, которые встречали их огнём и стрелами. Наутро путники не нашли ни одного трупа и молча собрали стрелы. Инкануш тоже молчал. Путь оставался только один: через пещеры, и как можно скорее.
Йаллер беспокоился только об одном: как бы успех Инкануша не обернулся против него самого. Никто не знал наверняка, кто и что водится сейчас в пещерах… и не переоценивает ли Инкануш свои силы. Он сам этого не знал.
Йаллер услышал, как в серой дали под тяжёлыми сводами