Известная персона или история одной старинной песни

верной, в отличие от тех нескольких, что приведены в Википедии ). Вот здесь по ссылке ( ниже ) на сайте Российской государственной библиотеки можно прочитать сам приговор от 11 сентября и "сказки" ( обоснование приговора ) по этому делу ( там же, начиная со стр. 265 ):

  http://dlib.rsl.ru/viewer/01003907228#?page=75


  Как мы видим, прямо в день казни преступников, всем благонадёжным стрельцам государь "в компенсацию за сколотую зубную эмаль предоставил по квартире в Москве"..., ой, простите, по рублю. Если учитывать, что примерный эквивалент 1 рубля был 33 алтына, а допустим, в тот год эксклюзивная конная амуниция ( "седло немецкое, покрыто бархатом коричневым, круг его шито золотом и серебром, обшито бахромою шелковою, снасть ременная, стремена железные" ) стоила 40 алтын, то прибавка оклада стрельцам в 1 рубль — это очень хорошее поощрение за верность государю.
  Возвратился царский двор в Москву в начале октября, когда там уже всё "устаканилось"..., но, как говорится, осадочек на душе у некоторых лиц после всей этой истории остался.
  Настоящее же примирение со всем стрелецким войском у Петра I наступило во время празднеств по случаю крещения ( 23 февраля 1690 года в Чудовом монастыре ) родившегося пятью днями ранее наследника — царевича Алексея. Мир со стрельцами продлится чуть более восьми лет..., и затем почти все они будут казнены или высланы на каторгу, но об этом я расскажу немного ниже.

  В ночь на 4 октября 1691 года Евдокия родила царевича Александра Петровича ( крещение состоялось 1 ноября ), который прожил очень мало, всего семь месяцев..., и умер 14 мая 1692 года. Именно в этот период трещинка в отношениях между супругами ещё более увеличилась.

  В начале третьей декады июля 1692 года по приглашению царя весь двор прибыл в Переславль посмотреть на корабли, построенные при участии государя. Обе царицы ( мать и жена ) присутствовали там 1 августа на водоосвящении с крестным ходом..., затем через две недели пришли из Москвы полки, которые устроили показательные манёвры на воде и суше. После 21 августа там же начались многодневные пиршества.
  Возвратился весь двор в Москву в первые дни нового года ( после 1 сентября ) в "разобранном" состоянии..., но особенно от перепоя занемог Пётр Алексеевич — и уже к ноябрю его болезненное недомогание перетекло в кровавый понос, а в начале декабря царь слёг. Ближнее окружение уже не надеялось на выздоровление, а некоторые особо "приближённые к телу" ( Франц Лефорт, Борис Голицын, Фёдор Апраксин и др. ) уже приготовили вертолёты..., ой, простите — лошадей, чтобы мгновенно "унести ноги" из Москвы на случай смерти государя и естественного возвращения на трон царевны Софьи. Но бог миловал..., и в январе 1693 года молодой организм царя справился с недугом.
  Смысловое содержание последних двух абзацев скомпилировано отсюда — ( стр. 143, том 2, Николай Устрялов: "История царствования Петра Великого", изд. Санкт-Петербург, 1858 г. )

  Принято считать, что с 1692 года у Петра Алексеевича начинаются чувственные отношения с Анной Ивановной Монс ( 1672 – 1714 гг. ) из Немецкой слободы ( на правом берегу Яузы, сейчас это район Лефортово в Москве ). "Злые языки" говорили, что обрусевшая немка покорила долговязого русского царя своим декольте и вкусным кофе. Но на самом деле это всё многочисленная беллетристика..., и никаких документов об их любовных отношениях до 1696 года не обнаружено..., а посещение Петром I в 1692 году в Немецкой слободе дома виноторговца Иоганна Георга Монса ещё не говорит об интимной связи Петра и Анны в то время. Но безусловно, знакомы они были..., и мало того, пользуясь этим знакомством, Анна с матерью писали письма царю с различными своими просьбами по житейским делам.
  Влияние "Монсихи" на Петра Алексеевича в различных художественных произведениях сильно преувеличено — якобы, чуть ли не целое десятилетие она владела умом и сердцем государя..., конечно же, это совсем не так.
  Пройдёт много лет и на внучатой племяннице этой Анны Монс — Балк Матрёне Павловне ( фрейлина ) женится Салтыков Сергей Васильевич — первый любовник великой княгини Екатерины Алексеевны ( будущая императрица Екатерина II ), ему некоторые источники не без основания приписывают отцовство Павла I. В уже упомянутой выше моей статье ( отрывок из неё приведу позже ) я показываю, что без проведения генеалогических тестов по отцовской ( Y–ДНК анализ ) линии останков Петра III и Павла I истина не будет найдена..., ведь даже сама Екатерина II несколько раз намекала на "мутную" историю рождения своего сына.

  После неожиданно ранней смерти своей матери ( она умерла 25 января 1694 г., ей было 43 года ) Пётр I стал открыто показывать неприязнь к Евдокии Фёдоровне, он стал искать любой повод, чтобы больно ударить по ранимой душе супруги. Но Евдокия не хотела мириться с подобным отношением к себе..., она всё ещё надеялась на лучшее и всячески старалась подольше удержать мужа около себя. Но такая "опека" лишь только сильнее раздражала Петра, любящего свободу собственных действий.
  Вот второе из двух её писем к мужу, когда тот пребывал летом 1694 года в Архангельске ( это была его вторая поездка к Белому морю..., первая же состоялась годом ранее ):

  "Предража(й)шему моему Государю, свету, радосте, Царю Петру Алексеевичю.
  Здравству(й), мо(й) батюшка, на множество летъ ! Прошу у теъ, светъ мо(й), милости: обраду(й) меня, батюшка ! о(т)пиши, светъ мо(й), о здоровье своемъ, чтобы мне бедно(й) въ печалехъ своихъ порадоватца. Как ты, светъ мо(й), и(з)во(л)илъ пойтить, и ко мне не пожаловалъ—не описалъ о здоровье ни единой строчки; толко я бедная на свете бещасна, что не пожалуешь—не опишешь о здоровье, светъ ! Не презри, светъ мо(й), моего прошенья. А сестра твоя Царевна Наталья Алексеевна въ добромъ здоровье. Отпиши, радость (мо)я ко мне, какъ ка мне изво(лишь) быть ? А пра (меня) (изво)лишъ милостию своею спро(сить), и я съ Олеш(анькою) жива. Ж т Ду ( касательно этой последней аббревиатуры "Ж т Ду": есть письмо Евдокии в первый год замужества, где она подписалась игриво — "Женишка твоя Дунька челомъ бьетъ" — И.Ш. ). ( стр.69, письмо № 4, том 3 "Письма русских государей и других особ царского семейства" изд. Москва, 1862 г. )

  Судя по всему, ответа Евдокия так и не дождалась..., и отношения между супругами постепенно по кирпичику выстроились в стену отчуждения.
  Даже более того, царь стал преследовать родственников своей жены — сначала досталось старшему по возрасту дяде Евдокии ( всего их было шестеро ) — в январе 1695 года его арестовали по какому-то делу, в документах до нас не дошедшему. Я подозреваю, что он просто нелестно отозвался о царе, а дела по такому поводу тогда стряпали на раз, как и сейчас — "по щелчку пальцев". Как написал русский историк Соловьёв С.М. ( 1820 – 1879 гг. ) — "самый видный из Лопухиных, боярин Петр Абрамович ( 1636 – 1701 гг., прозвище Лапка. — И.Ш. ), управляющий приказом Большого дворца, подвергся страшной опали, и разнеслась весть, что сам царь пытал дядю жены своей".

  10 марта 1697 года государь отправился за границу. Россия и Москва были оставлены "на хозяйство" троим людям — князю–кесарю Фёдору Ромодановскому ( "пьянъ во вся дни" ), главе Земского приказа князю Михаилу Львову ( он в августе того года сойдёт с ума — "и припала болезнь къ нему неисцельная, кричалъ трои сутки, а после почалъ людей драть, также и зубомъ есть")  и главе Разрядного приказа Тихону Стрешневу. Перед отъездом Пётр I отдал распоряжение Стрешневу, чтобы тот через некоторое время выслал "воеводить" подальше от Москвы отца жены — Иллариона и двух её дядей — Василия и Сергея..., что тот и сделал через две недели после отъезда царя. Попали братья Лопухины служить соответственно в Тотьму, Саранск и Вязьму:

  "Марта въ 10 день изволилъ Государь пойти за море, а Москва приказана ближнему стольнику князю Федору Юрьевичу Ромодановскому. И марта въ... ( 23. — И.Ш. ) день, по указу Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великiя и Малыя и Белыя Россiи Самодержца, велено послать въ розные городы Лопухиныхъ..." ( стр. 113, "Записки Желябужского с 1682 по 2 июля 1709 " Санкт–Петербург, типография Императорской Российской Академии, 1840 г. )

  Назначение видных бояр на воеводство "к чёрту на кулички" тогда приравнивалось к опальной ссылке.
  Эта история с опалой Лопухиных связана с готовившимся покушением на государя. Раскрылось оно 23 февраля — якобы заговорщики планировали во время прощального вечера ( с музыкой и танцами ) по случаю отъезда Петра I за границу в доме Лефорта устроить пожар и в поднявшейся суматохе зарезать царя. Но прознавшие об этом заговоре стрельцы Ларион Елизаров и Григорий Силин смогли предупредить государя. Следственное "раскручивание" этого дела было скоропалительным и строилось на каких-то невразумительных разговорах о недовольстве царём, а не на конкретных фактах приготовления к убийству. Я почти уверен, что этих фактов не было вовсе, а вся "уголовка" была банально состряпана в лучших традициях того времени. Просто Петру I донесли, что Цыклер высказался в том духе, что царь своими сборами Великого посольства опустошает казну..., и такие слова были равносильны смертному приговору. А подвести высказанное недовольство делами царя под какую-нибудь экстремистскую и даже террористическую деятельность у нас и сейчас не разучились.
  Родственникам Евдокии ещё повезло, что их не четвертовали, а лишь выслали в условную "Тмутаракань"..., на них упала лишь тень подозрения ( без доказательств ) на участие в заговоре. А главные обвиняемые — стрелецкий полковник Иван Елисеевич Цыклер, окольничий Алексей Прокофьевич Соковнин, стольник Фёдор Матвеевич Пушкин ( он был женат на дочери Соковнина ) и ещё трое человек были приговорены к смерти и казнены 4 марта 1697 года в Преображенском.

  При этом сама процедура казни была обставлена с особой показательной жестокостью и кощунством — у церкви св. Симеона Столпника, что на Поварской ( здание церкви сохранилось до наших дней и сейчас украшает Новый Арбат ), был выкопан из могилы гроб с истлевшим за 12 лет трупом ( "голова согнила у него и такъ мала была, какъ бы ручной кулакъ, и борода его черная выросла до самого его пупа, и ниже лежала" ) боярина Ивана Михайловича Милославского ( он один из зачинщиков стрелецкого бунта 1682 г., умер от инсульта в 1685 г. ) и привезён к месту казни на санях, запряжённых свиньями — "везенъ былъ на тележке о шести чудскихъ свиньяхъ со береженiемъ палаческимъ".
  В открытом виде гроб подставили под плаху, чтобы в него стекала кровь из тел четвертуемых — сначала им отрубили руки и ноги, а затем головы ( Фёдора Пушкина казнили "милостиво" — он сразу лишился головы ), после этого все обрубки тел выставили для обозрения на долгое время ( есть свидетельства, что отрубленные головы на столбах торчали несколько лет ) на Красной площади.
  Вот как об этой казни пишет историк:

  "Великий государь указал Соковнина, Цыклера, Пушкина, стрельцов Филиппова и Рожина, козака Лукьянова казнить смертию ( первых двух приговорили к четвертованию, остальных к отсечению головы. — И.Ш. ). И на Красной площади