"Тихая глубинка"

«Чужака» группа захвата нагрянула домой к Короткову, но обнаружила там только его труп. Его подручный, некий «Дылда» исчез бесследно… Решили списать на криминальные разборки… Мне думается, что правильно…
  - А что с «бомжом», или точнее – с «Чужаком»? – поинтересовался Игорь?
  Тут Ильин помялся…
  - Отдал я его Марининому сыну… Я уже тогда почувствовал, что дослуживаю последние сутки… И решил положиться на Божью волю… Нарушил, конечно, закон, но внял просьбам Антона.
  - И что с ним стало? – Марине было небезразлично, как поступит её сын.  Не хотела она, чтобы он марал руки об это чудовище.
  - Вчера в степи, за километров сто отсюда нашли какой-то труп без признаков насильственной смерти. По приметам смахивает на «Чужака»… Лицо обезображено, правда… Но это, говорят, звери дикие поели…
  Лицо Марины погрустнело, однако она философски заметила:
  - Вы правильно сказали, Андрей Иванович: на всё – Божья воля…
  Ильин хотел уже прощаться и оставить Игоря с Мариной, но стукнул себя ладонью по лбу.
  - Забыл сказать, что там был ещё один персонаж – «Гриха». Тот, что голым по улице разгуливал, но он активных криминальных действий не вёл. Конечно, его можно привлечь за недоносительство, но вряд ли кто это будет делать. Тем более вышестоящему начальству я «Гриху» не засветил. По отзывам соседей он – не до конца пропащий. Прослышав о судьбе бывших дружков, наверняка сидит тише воды, ниже травы.
  - А вы-то теперь чем будете заниматься? – спросила Марина.
  - С недельку отдохну, нервы в порядок приведу, а потом таксовать буду…
………..
  Об этом монастыре Марина рассказывала Игорю в первые дни знакомства, ссылку давала на историческую справку. И, действительно, его летопись начинается в середине семнадцатого века. Изначально он строился для мужчин, но в следующем столетии был преобразован в женский. Причём, на другом месте. Вообще, с ним связано несколько легенд. Одна из них поведала о некой игуменьей, дочери богатого помещика. Она начла рыть пещеры под монастырём по ночам. Рыла не одна – со своими духовными дочерями. Там она намеревалась создать духовный храм, но не успела. До сих пор в пещерах лежит каменная плита, по своим размерам небольшая, но тяжелая и прочная, на которой видны глубокие отпечатки ладоней и колен игуменьи. И из года в год съезжается туда народ, чтобы прикоснуться к святому месту и загадать желание. Говорят, что помогает.
  Игорь сразу согласился совершить увлекательную поездку: таинственные места, связанные с историей, его всегда влекли. И на следующий день после того, как его выписали из больницы, они рано утром отправились за восемьдесят километров. По пути заехали к Наташе – накануне у них состоялся разговор, касающийся её проблем.
  - Игорь, ты в курсе, что у Наташиной дочки врождённый порок сердца?
  - Нет, не знал…
  - У нас тут с медициной туговато – может, у тебя в Москве есть знакомые, чтобы посмотрели её. Если надо, прооперировали… Я бы и сама финансово помогла и организовала бы какое-нибудь благотворительное мероприятие… Думаю, в районе откликнутся… Понятно, что очень большие деньги не собрать, но – а вдруг? Жалко девочку…
  Игорь задумался, покопался в памяти…
  - Знаешь, есть у меня – не то, чтобы друг или приятель… Бывший одноклассник… Правда, давно не общались… Впрочем, попытаться можно… Ради такого дела готов сам к нему пойти на поклон. В школе мы сидели за одной партой.
  - Давай по дороге завтра заскочим к ней, - я тут купила, пока ты лежал в больнице, для девочки одежду кое-какую, игрушки, - призналась Марина.
  - Какая ты всё-таки молодчина! – обнял её Игорь, восхищённый её благородством и предусмотрительностью.
  Когда Наташа увидела на пороге Марину и Игоря, у которых разве что на голове не было пакетов, то растерялась. Никогда ещё ей никто не дарил столько подарков. Тут было много и для девочки – колготки, платьица летние, зимние… Игрушки по возрасту, детские книжки… Отдельную большую сумку Марина набила продуктами – колбаса, сыр, икра красная, фрукты… Наташа смотрела на эти вещи и яства, и слёзы наворачивались на её глаза. Она не находила слов, чтобы выразить свою благодарность. Она всегда относилась к Марине настороженно: слишком много слухов ходило в городке про её сына. Да и наличие собственного магазина вызывало у людей – особенно, нищих – зависть, а порой тихую лютую ненависть. Ей приходилось несколько раз отовариваться у Марины в долг, и та ни разу ей не отказала. Но вот такого великодушного жеста она не ожидала. Она уже была в курсе того, что Марина с московским журналистом спешили к ней на помощь, когда ей угрожала опасность – тот же Ильин рассказал. И тут Игорь чуть не лишил её сознания, огорошив напоследок желанием – похлопотать в Москве о девочке.
  - Я ничего не обещаю, - сказал он, - но вероятность успеха большая. О финансовой стороне вопроса можете не беспокоиться. Мир – не без добрых людей.
  И они поехали дальше, оставив Наташу в начале нового, светлого этапа жизни.
  Всю дорогу Игорь любовался то размеренным течением реки, то величием степи, то несокрушимостью курганов… Марина рассказывала то, что знала о родном крае… Но Игорю дано было заглянуть глубже – в самую суть этого края, этих простых, но, в большинстве своём, искренних коренных жителей.
  Весь путь до монастыря занял один час и сорок минут, а ему показалось, что они только-только выехали из дома. И вот перед их глазами раскинулся знаменитый Дон.
  - Как ты думаешь, он и правда – тихий? – спросил Игорь Марину.
  - А ты не доверяешь Шолохову? – вопросом на вопрос ответила она.
  - Шолохову доверяю, но он прислушивался к нему в прошлом веке. Тормозни, пожалуйста, так чтобы мы могли его хорошо рассмотреть.
  - А разве за это время что-то могло измениться с рекой? – Марина припарковалась к обочине перед самым мостом, откуда открывался хороший обзор.  Они подошли, взявшись за руки, к мосту и облокотились на стальные перила.
  - Ты не жалеешь, что приехал? – ей почему-то именно сейчас захотелось услышать от него самые важные слова.
  - Ни о чём не жалею, дорогая… И Дон будет тому свидетелем… Ты говорила – там можно загадать желание, и оно исполнится.
  - Это – легенда, но я верю в неё… Поедем…
  В течение пятнадцати минут они плутали между курганами пока на одном из них не наткнулись на главный вход. А ещё через десять – в той самой пещере, приложив поочерёдно свои ладони к отпечаткам ладоней игуменьи, не сговариваясь попросили у Бога об одном и том же. И пусть это останется самым большим секретом для читателя, потому что настоящие чувства не выставляются напоказ.