только могли. Егор сдувал с неё пылинки и не роптал по поводу её сдержанности.
В жизни Лизы и Егора что-то изменилось. Она сама не понимала, почему под любым предлогом избегает близости с мужем. Он старался не выказывать недоумения по этому поводу, был с ней неизменно нежен и вежлив.
В июле уже было можно вывезти маленького на дачу. Молодая мама и две бабушки занимались детьми, а мужчины приезжали так часто, как только могли. Когда приезжал Егор, бабушки старались совершенно освободить Лизу от всех забот, кроме, естественно, кормления Коленьки. Когда Егору удавалось, он как на икону смотрел, как она кормит ребёнка.
Егор приехал мягким тёплым вечером, привёз новые книги, газеты, журналы, мясо, фруктов.
Позвал Алёшу, и перед ужином они долго строили у забора волшебный город. С теремами и садами… За этой творческой работой Алёша занозил пальчик. Большая заноза и под ноготь! На личике слёзы размером с горошину, но плачет беззвучно. Женщины всполошились, но Егор их мягко, но решительно отстранил, сам вытащил занозу, наложил повязку. Лиза вошла в кухню, Алёша сидел на коленях у отца и тихо плакал. Последняя фраза их разговора, которую Лиза услышала, была такая: «Ты маму не пугай. Ей волноваться нельзя». Алёша слез с колен, вытер личико и шмыгнул носом: «Посмотрю, как там бабушки».
После ужина их с Лизой отпустили погулять. Они пошли по дачному посёлку в сторону реки. Как прежде, Егор обнял Лизу и прижал к себе. Впервые за долгое время она не отстранилась. Они дошли до реки, до того места, где купались дачники. Солнце почти ушло за лес, но был очень тепло. Они выкупались и долго лежали на песке. Кроме них на маленьком пляже никого не осталось. Давно стемнело, а они не уходили. В полной темноте они искупались ещё раз и плескались, пока Лиза не устала. Вытирая ей спину, Егор обнял её и сильно прижал к себе.
- А помнишь, как мы там на острове?
- Не только на острове.
- Мы так давно не были вместе.
Лиза опустила руку и погладила его по ноге.
- Девочка, ты меня любишь?
Она повернулась и обняла его за шею. В лесочке никого не было, воспользовавшись этим, Егор как мальчишка за руку втащил её в кусты.
Наступила осень. Главная ее новость заключалась в том, что были отменены всякие ограничения на подписку, Лиза с разбегу подписалась на целую библиотеку газет и журналов, потратив на это страшную сумму. Было даже непривычно, что можно спокойно дожидаться дома журналов, которые прежде приходилось читать «по очереди» со знакомыми.
Это была еще и первая «рабочая» осень Грея. Николай Иванович отложил все дела и собирался на целую неделю уехать с собакой на охоту. Охотничье хозяйство, в которое он обычно ездил, находилось довольно далеко от Москвы. Подготовка, как и всё, что делал Николай Иванович, была основательной и серьёзной. Одежда была приготовлена с расчетом на все возможные изменения погоды. Охотничье снаряжение было, конечно, самое лучшее. Запасы еды на неделю были упакованы с космической надёжностью, Антонина очень старалась.
Николай Иванович очень надеялся на Грея. Первый сезон всегда определяет всю дальнейшую собачью жизнь. Курцхаар, выведенная в Германии порода легавых, своеобразна, потому что молодые собаки работают по птице, а потом, когда входят в возраст, охотятся на более крупную дичь, на зайцев. Можно было поклясться, что Грей понимал, куда хозяин его везёт. Куда-то делся маленький лопоухий щенок, кусавший всех за ноги, грызущий мебель, норовивший вылизать детскую тарелку, причем одновременно с Алёшей. Теперь это был высокий поджарый красавец с обалденными карими глазами, за которые Вера Андреевна называла его «сердцеедом». Грей ходил следом за хозяином, словно проверял, всё ли Николай Иванович приготовил, не забыл ли чего-нибудь. Антонина улыбалась: - Кто из вас кого везёт?
Провожать вышла вся семья. Количество поцелуев было, кажется, равномерно распределено между Николаем Ивановичем и Греем. Во всяком случае, это точно касалось Алёши.
Тяжелый период в жизни Лизы заканчивался. Малыш стал чувствовать себя лучше, стал спокойнее, хорошо спал. И с Егором отношения стали налаживаться.
Как-то раз в конце ноября Лизе позвонила знакомая, с которой она вместе работала в институте. Вера Андреевна сказала, что Лиза не то что может, а просто должна пойти развлечься.
Подруги всласть поболтали, походили по магазинам, потом пообедали в кафе. Было ещё не поздно, когда Лизиной подруге позвонил муж и попросил срочно приехать домой, он где-то потерял ключи от квартиры и не может попасть домой. Прогулка на этом закончилась.
Подруга предложила подвести Лизу до дома, она отказалась. Её отпустили на целый день, очень хотелось погулять. Она бродила по улицам, радуясь той Москве, которую любила. Говорят, что между «двумя столицами» существует вечное соперничество. Может быть, для кого-то это и так, но Лиза никогда не принадлежала к тем ленинградцам, которые всячески подчеркивали свою нелюбовь к Москве. С тех пор, когда она попала в Москву впервые, это было несколько лет назад, будучи студенткой, Лиза работала с туристами, она раз и навсегда полюбила этот город. Кто бы мог подумать, что так изменится её судьба, и судьба её матери!
Стоял спокойный сухой день. Зажглись фонари. Лиза гуляла в районе, далёком от дома, поэтому она присмотрелась к машине, стоящей у тротуара. Очень похожа на машину мужа. Она подошла поближе. Ну, разумеется, вот и шарф на заднем сидении! Первой мыслью было позвонить ему, чтобы он и отвёз её домой, если скоро поедет сам. Потом решила немного подождать, сделать ему сюрприз. Третья мысль прийти не успела, потому что из парадной ближайшего дома вышел Егор.
Но не один. С ним вышла девица лет двадцати. Длинноногая. В белой шубе. Она громко смеялась, и всё старалась взять его под руку. Лиза зашла за газетный киоск и через стекло смотрела на них. По жестам она поняла, что Егор просит девицу вернуться в дом. (Не было никаких сомнений в том, что это именно девица, а не девушка.) Он был недоволен, что она вышла вместе с ним на улицу. Подталкивая её назад к парадной, Егор не удержался и шлёпнул её по попе. Этот жест так не походил на его обычные движения, что Лиза на какой-то миг даже усомнилась, он ли это. Девица опять громко засмеялась и поцеловала его в щеку. Тогда он ещё раз также подтолкнул её к дому. Приятельски махнул рукой, сел в машину и уехал.
Лиза осталась стоять у киоска. Неподалёку была автобусная остановка. Лиза дошла до неё и опустилась на скамеечку. Больше всего ей не хотелось бы, чтобы на неё обратили внимание. Ноги были ватные, голова кружилась, рук не поднять. Наверное, она сидела бы долго, но к ней кто-то обратился с вопросом. Лиза взглянула невидящими глазами, покачала головой, с трудом поднялась и пошла вдоль тротуара. Около неё остановилось такси, кто-то вышел. Лиза махнула рукой, села в машину, назвала адрес. Приехав домой, сразу же легла, сославшись на головную боль. Бабушки поверили и не стали приставать с расспросами.
Вероятнее всего, у неё поднялась температура. Голова горела. Мысли перескакивали с одного на другое. Она совершенно не представляла, как будет себя вести, когда Егор придёт домой. Так ничего и не надумала, а он пришёл совсем скоро.
- Ты, что, заболела? – и наклонился поцеловать её.
И вот тут она закричала. Егор был предельно удивлён, вытаращил глаза. Так она вела себя в первый раз в жизни. Он кинулся её успокаивать, она сбросила с себя его руки:
- Не смей меня трогать! Я тебя ненавижу!
- Детка, что с тобой?
- Не смей так меня называть!
- Что случилось? – Эту фразу он произнёс гораздо тише, т.е. он начал что-то подозревать.
- Я тебя видела, с девицей, на улице Голикова. Это отвратительно! – Она кричала, по её лицу текли слёзы.
Егор пытался схватить её за руки, она вырывалась. Кажется, она ударила его по щеке. Его слов она не понимала.
Она продолжала кричать ещё некоторое время после того, как услышала первое слово, которое поняла.
Он сказал: - Прости меня.
Её жизнь была кончена.
- Прости меня. Я виноват перед тобой. Очень виноват. Лиза, давай поговорим. – Он схватил её за плечи.
- Не могу тебя видеть, слышать! Убирайся! Всё кончено! – Она вырывалась из его рук, которые так любила. Когда-то.
- Это всё ерунда, это не считается!
- Не считается? Ты её … трогал! Она тебя трогала! Всё кончено!
- Лиза, что значит «кончено»? У нас дети!
- Это мои дети!
- И мои тоже! – Егор встал перед ней на колени. Лиза испугалась. – Прости меня. Лиза, я согласен на всё, только прости меня. Не кричи, пожалуйста, дети услышат, родители…
- Какое тебе дело до детей?
- Лиза, прости меня! Я люблю тебя. Я не хочу без тебя жить! Я не могу без тебя! – он прижался лицом к её груди. – В тебе моя кровь…
Эти слова стали последней каплей. Лиза вырвалась и, подбежав к туалетному столику, схватила маникюрные ножницы и размахнулась, чтобы полоснуть себя по руке. И тут он первый и единственный раз в жизни ударил её. Ножницы полетели в одну сторону, Лиза в другую.
Она не помнила, что было потом. Когда она пришла в себя, вокруг были белые стены больницы. Около неё на стуле сидел Николай Иванович.
- Детка, слава богу, ты пришла в себя! Сейчас я позвоню маме.
- Как дети?
- Всё в порядке, успокойся, милая. Лизанька, родная, скажи мне, что этот подлец учудил?
- Ничего. – Лиза закрыла глаза и замолчала.
Через час приехали и защебетали обе Андреевны, привезли что-то вкусное, но вскоре Лиза опять провалилась в сон.
Через три дня приехал Егор.
Лиза испугалась, что опять закричит, но сама удивилась своей реакции. Она позволила взять себя за руку и молчала, отвернувшись к стене.
Он опять просил прощения, она молчала. Он тоже помолчал немного, потом тихо произнес: - Лиза, я, собственно, приехал проститься. Я уезжаю в командировку. Пожалуйста, не предпринимай без меня ничего. - Он наклонился, поцеловал её в щёку и, не оборачиваясь, вышел из палаты.
Не только перипетии личной жизни волновали Бородиных. Была ведь и жизнь вокруг них. Год, который теперь заканчивался, был отмечен очень важным событием: из Афганистана был, наконец, выведен «ограниченный контингент» советских войск. Трудно вообразить, сколько женщин радовалось в те дни, глядя на репортаж о выводе войск. Бородины точно так же смотрели на экран телевизора, словно своего искали, всматриваясь в лица солдат, которые под нашим флагом переезжали по мосту, возвращаясь домой, но они еще и боялись увидеть на экране родное лицо.
•••
Егор вернулся в середине декабря. В разгаре была заготовка новогодних подарков, причём массовая. Даже трёхлетний Алёша о чем-то секретничал с бабушками и с дедушкой. Лиза вернулась домой после занятий, а дома уже все прыгали около Егора. Он подошёл к ней с малышом на руках. Как всегда, очень короткая стрижка. А под глазами синяки! Чтобы не вызывать лишних вопросов матери и Николая Ивановича, Лиза подставила щеку под его поцелуй. Она пробормотала: «С возвращением!» и положила руку ему на плечо. Про себя же она с досадой отметила, что, как всегда испытала удовольствие, касаясь этих железных накачанных мышц.
Ей был ясно, что все в доме в той или иной степени в курсе их отношений, но все вели себя очень тактично и не приглядывались к ним. А Егор был необыкновенно ласков с детьми (не нужно быть
