мира, Футсон. И вправду, милый. Тело и хвост кошки, лапы сабаки, а морда и крылья как у летучей мыши. Он сакал, что появился монстр в 1989 году и Кирилл, извинившись, изчез...
Я не сразу дагодалась... Если чесно, то я и вовсе не обратила ни кокого внимания на дату...
3
Одиночество моё длилось менее пяти минут... Кирилл возник так неожиданно, что я даже вздрогнула. Он сел за стол. Лицо его было задумчивым и я спросила:
– Что-то случилось?
– Это так странно и прикольно... – Ответил он. – Я знал всё, что сейчас происходило. Знал, что это за монстр и даже то, как я его убью...
– Но от куда?
– Просто пару дней назад я наткнулся на сборник рассказов «Человек, вышедший из времени»...
– Аоки Такахара! – радостно воскликнула я. – Ну, конечно же! Ведь ты сейчас ходил в 1989 год. Именно тогда мистер Такахара и встретил тебя.
– Ты с ним знакома?
– Через несколько месяцев после встречи с тобой, я отыскала его книгу, а через пару лет решила написать ему. В письме я рассказала р трм вечере. Он мне ответил и так мы стали друзьями по переписке...
Наверное, от воспоминаний о мистере Такахара и о том, что он умер моё лицо стало грустным, потому что Кирилл спросил:
– А сейчас?
– Он... умер в прошлом году...
– Ты была с ним близка... – слегка вопросительно, но больше утвердительно произнёс Кирилл.
– Он был единственным человеком, с кем я могла откровенно об этом поговорить. Да, я была с ним весьма близка... Знаешь, чего он сильно хотел до конца дней своих?.. Ещё раз встретиться с тобой, поблагодарить и спросить, как тебя завут...
– Что ж, звать меня Кириллом, а благодарить-то вообщем, не зачто, я ни чего такого не сделал... Лишь свою работу... Но я благодарен ему за то, что доброи паметью вспоминал меня... И даже посвятил мне рассказ.
– Наверняка, каждый, кого ты когда-либо спас, до конца жизни о тебе вспоминает...
– Хорошё, если так...
Потом мы ещё несколько часов разговаривали обо всём. Я узнала, что свою работу он получил случайно. Потому, что хотел прожить ещё немного... Это произошло т ой весной. Он бродил по железной дороге и на него напал монстор. Появился Футсон и предложил помощь, а взамен Кирилл лишь должен до конца дней своих работать на какую-то Межмировую Вселенскую Организацию, МВО. И Кирилл согласился. Так он стал Человеком, вышедшим из времени...
Вскоре Футсон сообщил о появлении ещё одного монстра и нам пришлось прощяться. Стоя возле двери, я ещё раз призналась ему:
– Я люблю тебя.
– Да... – лишь ответил он.
А я положила ладони ему на щёки и... Подарила Кириллу свой первый поцелуй... А он не сопротивлялся. Не знаю, сколько бы мы так прстояли, но нам помешал Футсон.
Ах ты ж гад, Футсон! Пусть и милый, но всё-таки гад!
Мы попрощались и я побрела к дороге, что бы поймать такси и поехать в гостиницу. Я моглабы, и, не буду скрывать, хотела бы, попросить Кирилла переночевать у него, но... Я не смогла. Не знаю почему. Просто НЕ СМОГЛА.
Но до дороги я так и не дошла. На меня напал монстр. Я да же понять не успела, что произошло, а когда поняла, моя нога была поцарапанна( благо не очень сильно). Напавший на меня монстр лежал у моих ног без головы, источая из себя ужасное зловоние и противную вязкую зелёную жижу, заменявшую ему, как мне показалось, кровь... А над ним,с настоящим самурайским клинком, в зелёных потоках, отдовавших в лунном свете жёлтым, возвышался Кирилл. Лицо его было настолько злым, свирепым, что, взглянув на него, я испугалась.
Он бросил клинок, подбежал ко мне и, встав на одно колено, приподнял меня.
– Как ты? – спросил он. Голос его был взвалнованным, а это значит, что он валнуется обо мне. Испытывает ко мне какие-то чувства. Пусть и слабые, но... Пусть он испытывает хотя бы слабые чувства, это лучше, чем безразличие.
Ну, да... Он то же меня любит. Ведь, уходя десять лет назад, он сказал, что я красивая, а десять минут назад, когда я его целавала, он не сопротивлялся, а теперь... Всё это значит, что он меня любит...
– Всё впорядке. Это лишь царапина – прошептала я и прижалась к нему...
И кто бы мог подумать, что с той минуты время моей жизни было сочтенно. Оно с огромным ускорением полетело к своей точке назначения, к моей смерти...
Кирилл отнёс меня к себе и обработал мою рану. А через полчаса мы сново прощались, на этот раз стоя у двери снятого мной номера оренбургской гостиници «Факел». Он не решился отпускать меня одну...
– До завтра – сказал он.
– До завтра – ответила я.
Кирилл повернулся и стал уходить, но я схватила его за руку, прижала к себе и поцелавала.( Чёрт! А ведь это саврощение малолетних!.. Но в тот момент я об этом и думать не думала.) на этот раз ни Футсон, ни кто либо другой нас не прервал и поцелуй наш продолжался минуты три...
А потом я смотрела, как он уходит. Когда он скрылся из вида, я зашла в номер и легла спать. Я уснула быстро и не просыпалась до половины девятого... Пока моё тело впервые не пронзила эта ужасная боль...
Около пяти минут я корчилась от неё и обливалась потом, лёжа на кровати. А потом, когда боль прошла и я немного отлежалась, я встала, что бы проёти в ванную и умыться... И пожалела об этом...
Лишь поставив ноги на пол и увидев их, я дико закричала. И крик этот был вазван не новой волной боли, а диким ужасом...
Ноги мои распухли и стали минимум в пол раза шире, чем были; до колена они бали усыпанны какими-то костными наростами, а ступни били зелёными с ЧЕТЫРЬМЯ пальцами из которых торчали огромные, свнтиметров пятнадцать, когти... Я сразу догодалась, что всё это из-за раны и подняла подол ночнушки... И я сново вскрикнула. Сперва от отвращения, а потом от осознания того, что ЭТО МОЯ нога.
Кожа во круг раны была коричнево-серо-красного цвета, а в самой ране копошились черви... Я попыталась стряхнуть их, но, вместе с ними на пол упали ошмётки моих кожи и мяса, открыв кусочек белой кости. Я слегка отпрыгнула. Ожидала сильной боли, но её практически не было, лишь, словно меня ущипнули... Потом я поднесла руку, которой стряхнула червей и понюхала её... Как я и думала: моя рана гниёт...
Другой нормальный человек в такой ситуации немедля помчался бы в больницу... Другой и нормальный... Это ключевые слова... Я же, не зная, что ещё делать, схватила телефон и позвонила Кириллу. Он даже не стал слушать, что со мной случилось. Лишь услышав мой взвалнованный и испуганный голос, он крикнул «Сейчас буду!» и повесил трубку. А через двадцать минут он уже стучал в мою дверь и кричал:
– Алексис! Что с тобой?! Алексис!
Я открыла дверь, стараясь оставаться спрятанной за ней, впустила Кирилла и Футсона и сразу, что б ни кто ни чего не заметил, плотно закрыла её.
– Что случилось? – спросил испуганный Кирилл.
– Смотри... – ответила я, поднимая платье.
Платье я специально надела длинное, его подол доставал до самого пола. Оно было красного цвета, с открытой спиной... Оно вполне сгодилось бы в качестве вечернего, или бального...
Увидев, что с моими ногами и раной, Кирилл немного отшатнулся, а Футсон произнёс:
– Этого я и боялся...
– Только не говори мне, что это то, о чём я думаю!! – схватив его, закричал Кирилл.
– Если ты не думаешь, что это превращение, то нет...
– Чёрт! – крикнул Кирилл и ударил по стене.
– Что со мной? – неуверенно и слегка стесняясь, спросила я.
– Не вижу причин скрывать правду и лгать тебе. – произнёс Футсон. – Пройдем, тебе лучше сесть.
Мы прошли в комнату. Я села на диван, Кирилл сел на кресло напротив меня, а Футсон запрыгнул к нему на колени. Устроившись там поудобнее он начал говорить:
– У большинства монстровиз кожи выделяется яд. Скапливается он на их оснавном оружии – когтях. Большая часть людей реагирует на него и льшь некоторые имеют к нему иммунитет... Увы, у тебя его нет.
– И что меня ждёт?
– Превращение в монстра...
Один лишь этот вердикт Футсона практически убил меня... Я ПРЕВРАЩАЮСЬ В МОНСТРА!!!
– А это можно как-то излечить? – уже «мёртвым» голосом спросила я.
– Я слышал, что в моём мире есть противоядие, но я не уверен... – произнёс Футсон.
– Так значит, нужно проверить! – сказал Кирилл.
– А это не опасно? – испугалась я.
– Ни чуть! Я часто бывал в мире Футсона, так что не бойся...
– Тогда...
Я перебила Футсона криком. На меня накатилась ещё одна волна дикой боли. Через несколько минут всё прошло и я лежала на полу возле дивана, пытаясь отдышаться. Из моих глаз непроизвольно текли слёзы, я их даже не замечала, а ноги стали зелёными до колена. Кирилл перетащил меня на диван и сел рядом. Посидев ещё несколько минут и убедившись, что я в порядке, он, взяв Футсона, произнёс:
– Всё, Футсон. Хватит сидеть. Времени мало, так что нужно торопиться, пошли. Алексис – обратился он ко мне – не волнуйся. С тобой всё будет в порядке. Подожди немного. Мы скоро вернёмся... С противоядием...
Я ни чего не ответила. Лишь взяла его за руку, наклонила и поцелавала. А когда он открывал дверь, я сказала ему:
– Я люблю тебя... И вечно буду любить, какой бы... Каким бы созданием я не оказалась...
Кирилл не ответил... Он только постоял спиной ко мне немного и, даже не обернувшись, ушёл... Не знаю почему, но мне кажется,что в тот момент у него потекли слёзы...
Когда дверь закрылась за ним, я заплакала. Так, обнявшись с подушкой и поя её слезами, я пролежала около получаса, пока наконец, не уснула. Было около десяти...
4
Проснулась я от очередного приступа боли, от очередной доли превращения. Отдышавшись, я посмотрела на часы. Было пол четвёртого. Выпив чашечку кофе, я взяла тетрадь, ручку и, сев за стол, начала всё это писать. И сейчас уже без пятнадцати семь...
Токо что случился очередной приступ, и теперь тело моё до самых рёбер не человеческое. А так же и левая кисть.
Но ни чего... Пистолет, револьвер, вот он, рядом... На столе...
Это так, если что...
Мистер Такахара, спасибо вам, что поддерживали со мной отношения столь продолжительное время. Вы били единственным человеком, с кем я могла поговорить об этом. И я плакала. Долко плакала горькими слезами, когда до меня дошло сообщение от вашей жены о вашей смерти... Я плакала от того, что потеряла единственного друга, но ещё сильней рыдала от того, что понимала: УВЫ! Но наш мир лишился токого замечательного человека как Вы, мистер Такахара... И, что ж, это горько, но правда: скорее всего скоро мы встретимся с вами Там... Интересно, а кокого Там?..
Кирилл... Ах, Кирилл!
Спасибо тебе за то, что продлил мою жизнь на десять долгих лет! И за то, что стал моей единственной любовью... Я тебя люблю, люблю больше всего на свете! И я не позволю, что бы меня убил ТЫ... Лучше, я сама это сделаю...
Моя жизнь была не продолжительной, всего двадцать четыре года... Но зато она была довольно насыщенной. И мне практически не грустно от того, что я скоро умру. Печаль и грусть на меня наводят только мысли о том, что я больше ни когда не увижу счастливые лица родителей, не увижу рассвет и закат, не увижу серебрянного сияния полного диска луны... И тебя, Кирилл, тоже не увижу... Больше ни когда тебя не увижу...
Кирилл, надеюсь, что мне удолось превнести хоть немного счастья в твою полную грусти жизнь. Я желаю тебе удачи в твоём не лёгком
