Его закрутила круговерть великой ответственности и всяческих оформлений, бюрократических странствий по кабинетам, но быстро включилось его командование, и одним росчерком пера: он, отец, брат Игорь и Лиза получили опеку над ватагой кадетской коммуны во главе с «мальчиком со слоником», ещё и присудив им звание «Сынки подводников». И кажется, им очень понравилось это новое название, а главным образом пришёлся по душе Дед – Федя и его обсерватория. Пока временно их разместил по спальням, а там решили строиться вширь и ввысь в морском стиле. Им обещали оказывать поддержку в управлении местного леспромхоза и в военном командовании. Тем более, что посовещавшись с отцом и братом — они решительно взяли под свою опеку ещё пятнадцать трудных мальчишек во главе с братом того самого малыша. Его прозывали – Костяном, а значит — маленький Костик.
-Ну, что сын! - Федор Васильевич в упор смотрел на него, — назад хода нет, брат. Теперь только вперёд.
-С полной ответственностью вперёд, отец. Ты, не думай, я не позволю тебе перегружаться работой, я сам и…— но ему не дали договорить.
—Нет, сын! Вместе. Самое страшное — это остановиться, погрязнув в горе, а движение — оно только силы придаёт и ускорение.
С Богом, сын и жизнеутверждающей ответственностью!
Спасенные души.
-Монгол, от девчонки надо отделываться. У Виктора окончательно из-за неё кровля поехала. Наверняка нас уже объявили в розыск, — Андрей раболепно всматривался в реакцию обаятельного головореза.
-Вот и отлично! Ты всецело займёшься этим. Принимал деятельное участие в идиотических игрочках? Принима-а-ал. А теперь затирай свои поганые следы. Сейчас вы с дороги шагаете в баню. Уже все готово. Ты производишь все так, чтобы он со своей кралей там очутился вместе… ну... далее знаешь. Что мне тебя учить? Чтобы обоих больше не видел. Я отбываю, а ты через час должен передо мной отчитаться. Имеешь сведения, где меня искать. Он уже давненько меня тяготит необоснованным своим высокомерием. Пора на место поставить. Да и должок передо мной висит неоплатный.
Юля стояла за дверью, ни жива, не мертва. Она хотела попросить Виктора отослать её домой, но их завезли в какую-то лесную красивую заимку попариться в бане. Нечаянно услышала разговор, от которого подкашивались ноги. Вжалась в себя, когда из маленькой комнаты вышел Монгол. Она засела за дубовой бочкой, с раскидистой пальмой и ясно слышала, как Виктор дал распоряжение Андрею немедленно привести её.
-Сегодня я окончательно поставлю точку на её непорочности, — самодовольно заявил. Ей не видно было его, лица, но по интонации голоса интуитивно чувствовала мерзкое приторное выражение. Оно ей хорошо знакомо. С таким лицом он всегда подступал к ней близко. Андрей стал громко её звать. Юля соображала лихорадочно, как выскользнуть на улицу, но одежда находилась в другой комнате, а проникнуть туда можно только через небольшой коридор, откуда доносились голоса помощников Монгола. Она слышала их голоса. Неожиданно все смолкло, и девочка высунулась из-за пальмы, а в это время из предбанника вышел обнажённый Виктор.
-О ты, уже тут! – грубо притянул к себе так близко что затуманилось в голове от его гадких касаний. - Нет, драгоценная, у тебя больше не пройдёт номер с тошнотой. Ну-ка, давай будем заниматься обучением, — грубо нагнул её голову к своим ногам и пытался всунуть в небольшой, пухлый ротик, восставший до вульгарных размеров половой орган. Юля выбивалась молча. Она понимала, что безумный крик усугубит положение. Те только поддержат его.
-Вас хотят убить. Я слышала. Выпустите меня. Я же вас спасаю.
-А мы вместе сейчас спасёмся, но сначала быстро доведу до конца начатое. Извини, но я уже не могу остановиться. И схватив на руки, понёс в баню. Там было уже очень жарко, и тогда бросил её на большой резной топчан в предбаннике, со звериной жадностью навалился всем телом. В это время вошёл Андрей.
-Шеф, а её нигде… Опаньки! Я её разыскиваю, а она уже под тобой. Ну вот и ладненько. Но вы хотя бы человеческую совесть поимели. Здесь же дядьки. Тащи деваху на полочку в баню, а то ребята на подходе. Ещё тебе начнут подсоблять.
Виктор с бешеной досадой выматерил друга и приказал ей шагать за ним. Юля пошла, оглядываясь на Андрея. Когда он вышел, сказала Виктору, что сейчас снимет одежду и войдёт. Стала демонстративно медленно стягивать джинсы. Взвинченного мужчину это убедило, и он вошёл в парилку. Юля схватила толстое полено, и что было силы, грохнула его сзади по голове. Он повалился на пол. Прикрыв плотно дверь, накинула на себя чей-то полушубок и валенки – вылетела на улицу. Уже темнелось. Она шмыгнула за большущий джип Монгола, услышав, как он указывал своему помощнику, чтобы тот сразу же разобрался с Андреем, когда тот доведёт дело шефа и девки до конца. Юля, дрожа от ужаса, не испытывала холода, хотя постепенно начиналась метель. Она отступала, все дальше от деревянного строения. Голоса доносились все глуше. Девочка очутилась уже почти в лесу и неслась, что было сил. Ноги глубоко проваливались в снег, заполняя валенки. Она практически не чувствовало холода, но содрогалась и совершенно теряла силы с каждым шагом. Не помнит, сколько плелась, то бежала по снегу... Стала погружаться в сон, но вдруг услышала, как запела мама, а потом волк лизал лицо тёплым, шершавым языком... И она провалилась куда-то очень глубоко, но вдруг отчётливо увидала нависающий над своим лицом громадный уродливый орган Виктора. Юля истошно закричала…
-Ну, все, все милая! Тебе опять что-то померещилось страшное, да? — милая старушка, соседка по палате ласково проглаживала по голове. Юля, приходя в себя, раскрыла глаза. Из реанимации её уже перевели в общую палату.
-Извините, страшный сон.
Он неотступно преследовал её всякий раз, как только она пыталась заснуть: "Надо все рассказать Федору Васильевичу, чтобы избиться от этого ужаса. Он научит, как ей быть, и что со всем этим делать" – приняла решение девочка.
Митяй, во главе дружной ватаги мальчишек, получил доступ к сестрёнке — так её уже нарекли в мужской семье. Девочка сразу почувствовала доверие к дружной, но немного необычной для её понимания семье. Она поделилась собственной историей с Фёдором Васильевичем и Валерием. Мальчишкам приняли решение ничего не рассказывать; оставалась опасность, что девочку могут выискивать, как невольную свидетельницу ужасающих злодеяний. Валерий, посоветовался с главным врачом, и они постановил не приковывать к девочке внимания полиции, но вместе с Игорем стали наводить справки о нелюдях: тех, о каких упоминала Юля. И он взял обязательство всё разузнать о матери.
Девочку окружили заботой и участием.
-Я как Белоснежка, а вы мои гномы, — улыбаясь, говорила мальчишкам. Митя багровел, глядя на неё. Чувствовалось, что ему вовсе не хочется быть гномом этого прелестного создания.
-Юленька, нам очень не хватает женской волевой руки и ясной головки в нашем мужском братстве. Так что, если не возражаешь, то мы тебя заберём к себе, — Федор Васильевич, погладил её по голове.
-Я очень хочу к вам, если только меня возьмёте, — у неё от взволнованности намокли глаза.
-Э, нет! Так, дело не пойдёт! Никакой мокроты. Ты же вояка, даром что юная девушка. Именовать меня как надобно? Кто я для тебя? — с шутливой суровостью отчитал взволнованную девчонку.
-Дедушка. Можно я вас буду так звать?
-Ну вот, это другое дело. Только так и будешь отныне называть. Мы скоро тебя забираем, а дома ожидает радостный сюрприз. Готовься морально. Я ухожу, а вы тут не сильно донимайте, — обернулся к Митяю, и ещё трём проказникам. Они сестрёнку навещали малыми стайками, чтобы не распугать шумной ватагой медперсонал. Но их уже тут неплохо знали и относились с пониманием. Простившись, дед уехал по делам.
Когда Митя и Юля гуляли в больничном саду, она его спросила, откуда столько сводных братьев и почему нет матери... бабушки. Он рассказал все: и о них с мальчишками, и о том, что случилось в семье этих удивительных людей. Девочку, искушённую, горестями жизни потряс его рассказ до глубины израненной души. Но она даже не намекнула при встрече о том, что знает обо всём, хотя это, итак, было понятно, по её изменившемуся отношению. Теперь ещё больше стала видеть в них близких и родных людей, взяв их судьбы под тёплое покровительство юной души. Через месяц Юля выходила из больницы.
Навстречу ей улыбалось новое семейство, и любимая красавица – мама. Они бросились друг другу в объятия, разрыдавшись счастливыми очищающими душу слезами. Валерий с помощью Игоря добился восстановление её в материнстве и вызволил из больницы, отдав во власть правосудия и директрису детского дома, и сестру «благодетеля» – сутенёршу.
-Девчонки, вас больше никто и никогда не обидит. Это я вам торжественно обещаю. Мальчишки садитесь в автобус, а вы с мамой в машину, — обратился он к рыдающим девочкам, — и домой. Там обо всём поговорим и порыдаем, если требуется. Нас уже ждут. Большущий дом, расстроенный в разные стороны и ввысь, встречал их в лице боевых друзей Валерия - Максима и Андрея с жёнами: Галиной и Людмилой, а дома суетилась у плиты Лиза, и новая хозяйка кухни. Игорь должен был приехать чуть позже, он занимался юридическими делами Юлиной мамы.
Когда, в конце концов, все перезнакомились, завершив эту процедуру дружеским объятием, и уселись за огромный стол, специально сооружённый хлопцами под наставлением деда, да ещё и на веранде, выстроенной теми же руками – решительно взял слов родоначальник.
-Ну вот! Теперь мы все в сборе, — особо тёплым взглядом обогрел Надю и Юлю. Добро пожаловать в свой дом, девочки. Нам вас очень не хватает. Не так ли? – обратился к мужскому братству. На что утвердительно отозвался многоосный восторженный хор. - Мы, продолжая, начинаем снова жить. Вот такая каламбуристая абракадабра получилась, — за столом с пониманием рассмеялись. Выдержав паузу, Фёдор Васильевич продолжил:
- Я вам не могу обещать простой, а тем более — лёгкой жизни, да вы все не хуже меня знаете ей цену. Но должны твёрдо знать, и это будет придавать: Веру, Надежду, и Любовь… должны знать, что ОНИ вас всегда ждут в этом большом доме. Нас всех здесь собрал удивительный человечище, — обнимая Митяя, попросил встать. Тот, смущаясь, но всё-таки с
Спасибо!
Мой поклон тебе за это!