ЛИКВИДАЦИЯ БЕЗГРАМОТНОСТИ

Миша, остаёшься, с дочерью Софии Алёнкой и беременной невестой Юрия. Вместе молитесь матери-Земле. И мы вернёмся к рассвету. Какие твои слова мне передать племяннику?
— Я мало уделял ему времени. За что? Почему я жив?
— Миша, потомок мой, — сказал Голос, — все будет хорошо тебе пора осознать неотвратимое. Юрия уже не вернуть, а вот спасти его душу от гнева планеты, Юля успеет.
Ты лучше прислушайся к тому, что лепечет Алёнка, помогая мыть посуду невестке? — Дочка умоляет Землю вернуть Ирине жениха, — чуть улыбнулся Миша.
— Брат, это тоже ростки моего воспитания, — сказала я. Лицо Миши стало серым, он скрестил руки на груди, скатился на прежние:
— Если душа Евы, слышит тебя, родную дочь, то наверняка не находит себе места. Юля, Папа-Павел тоже хотел собрать философов мира и создать новую религию для землян? Прежде ухода помоги мне дай яду — я первым догоню сына Юру… Слова Михаила разметал грохот на кухне. Аля-малышка нечаянно уронила на пол бабушкину тарелку. Реликвия вдребезги. Все замерли. Брат, открыл глаза, и даже нашёл силы улыбнуться дочери.
— Посуда бьётся на счастье, — сказала я, — и уже завтра, оно постучит в нашу дверь.
— Тётя Юля, а ещё когда я спала, приходила монахиня Света, сказала, что она моя мама. И насовсем подарила мне глазастый колобок что на полке. Дайте, я хочу поиграть. По семейной легенде, точнее по рассказам Папы-Павла, эту глиняную восьмиглазую голову, слепил и обжёг в огне, сам Христос, а уже его потомок Джон Донн, раскрасил. Одна пара серо-голубых глаз смотрела в будущее, зелёные были на затылке вспоминали прошлое, третьи карие, что воцарились на темени, умоляли Бога о спасении души, четвертая, чёрная пара глаз, расположилась в низу шеи и, с ужасом всматривалась в Тесноту Земли.
— Алена, кукла уже твоя, — согласилась беременная невестка Ирина, — а вот, если из опеки явятся тёти, чтобы забрать тебя и отдать в Америку, что ты им скажешь?
— Скажу, не хочу, я люблю папу Мишу, тётю Юлю, тебя Ирину и брата Юру.
— Нехристь, скажи дочь у меня не отберут? — тихо спросил брат.
— Отберут, ибо ты доверяешь либеральной лжи демократов, — ответил Голос, — но ты напрасно опять влюбился в подлые дела евреев? Это помешает сходу в центр… — А может и не надо сходить? — спросил брат. — Евреи придумали библию, где объявили себя господами мира, успешно завоёвывают пространства. Их способность к выживанию поразительна. Нам бы русским поучиться у них. Даже шахматист Фишер сказал, повсюду в начальниках сидят токмо евреи или скрытые пособники их. Если русские допустили оккупацию, пусть расхлёбывают.  Сохрани, Господь, евреев, дай им сил и ума задурить инфантильных и спесивых. Только так и надо жить в современном мире. — Юля, может мне попросить планету провести только для Михаила, урок по истинному наследию землян? Не бойся, Юля, во сне, Земля снова вывернет его душу наизнанку, вычистит наросты лжи. Уже обновлённый потомок мой начнёт беспристрастно судить извергов человечества, иначе перестройка повторится и уже такое начнётся…
— Что же начнётся? — потирая культю, ухмыльнулся брат.
— Представьте, ребята, ситуацию. В главный Банк России, кстати, он до сих пор подчинён налоговой службе Америки, пропорхнёт воробушек с двойным гражданством и такое устроит, что времена Егора Гайдара русским покажутся раем.
— Мы желаем учиться новой жизни, или уступим место евреям.
— Брат, ты или провокатор… Если мы уподобимся им, будет конец света.
— И пусть. Тогда, мне умирающему калеке уже не судить евреев. Не хочу.
— Ребята, для Земли вы уже калики перехожие, несущие её благую весть.
— Нехристь, я не донесу, я подохну от воспаления культи, — ответил брат и через проём в двери посмотрел в соседнюю комнату. Там, у гроба и траурного фото сына, ещё с вечера согбенно, всю ночь, упрямо осуждающе сидела мать покойного Юрия. Виктория, поймав взгляд бывшего мужа, тут же громко спросила:
— Миша, ты осознал, что виновен в смерти нашего сына Юрия?..
Брат перевёл взгляд под икону, но лампадка не засветилась, тогда уже спросила я:
— Вика, ты зачем ночью записала на диктофон бред моего брата?
— Сестра, прекрати, — простонал Миша, — глянь глаза Вики изошли слезами, провалились в черные дыры, не обижай, мать, пережившую смерть сына.
— Брат, дыры, под глазами Вики, всего лишь искусно размазанная тушь. Через щели пальцев она зорко следит за тобой. В болезни, ты выдал ей тайну Его.
— Опираясь на опыт, скажу: жена-еврейка подобна змее, по приказу раввина, ужалит мужа-гоя в слабое место, — заявил Голос, — Юля, вспомни тот день, когда вы переступили порог знакомой церкви. Ты спросила у приятеля-попа? Есть ли ещё на планете верующие, которые подобно мне и брату слышат голос пропавшего без вести отца. Поп сказал, что на нас уже видна примета душевной хвори, что нам не переспорить самих себя, приказал стать на колени, и покаяться, поведать, когда, где, мы нагрешили. Пообещал примирить нас с Господом, избавить нас от нечестивого Голоса и даже одарить счастливыми. Когда Голос сказал нам, что этот скороспелый поп удавится в петле, мы покинули приход.
— Значит, не реально избавиться от себя? — спросил брат.
— Брат, недавно зависнув над пропастью, между жизнью и смертью, ты услышал в себе Глас Божий, неужто тебе, теперь, чудесно спасённому не внять Ему.
— Юля, брат твой, кстати, чудесно спасённый, обещал нам отречься от веры в Спасителя и даже начать новую жизнь, но сегодня он уже, он пренебрёг своим обещанием, обманул даже тебя любимую сестру, которая в отличие от брата уже готова судить неподсудных жидов. Уверен, скоро брат твой поставит себе протез ноги и окунётся в суету праздности? Позор мне и тебе.
— Мы жертвы юдофоба, врага Господа, — всхлипнул брат, обхватив голову.
Аля вскарабкалась на табуретку, указала на Вику пальчиком: заявила.
— Тётям из опеки, и всяким пришедшим скажу. Вот возвернётся из апостольской командировки, моя мама монахиня Света, такого задаст вам жару. Не обрадуетесь…
Беременная невестка бросилась к брату. Его снова качнуло в болото небытия. Когда Миша обрёл сознание, прежде всего, он посмотрел на лампадку, но чуда-огня не появилось.
— Брат, Голос говорит. чуда самовозгорания не будет. Ты, же зарекался не смот-реть под икону, не смотреть телевизор, а сам глазами уже ищешь пульт от сундука Пандоры. Я чтобы охранить тебя от всеобщей лжи, припрятала пульт.
— Сестра, где насилие и ложь? Кто солгал, где, когда?
— Брат, разве высадка янки на Луну, не наглая фальшь?
— Тебя язычницу попы точно сожгут.
— Ребята, душа мудреца Бекона из Теснилища подсказывает мне. Повторяю — еретик не тот, кого сжигают, а тот, кто разжигает костёр. Запомните эти мудрые слова. Кстати, на Луне нет воздуха, звезды, на фото обязаны сиять ярче Солнца, но их нет, потому что расположение звёзд немедля бы обнажило ложь янки! И планета Земля занимала бы треть неба. Зато благодаря этому обману, скрытый жид Андропов, перепугав Политбюро сумел послать реформаторов в Америку. Где их научили…
— Как с помощью перестройки развалить Союз Нерушимый.
— Надеюсь, русские поумнели, — брат, костылём дотянулся до кнопки, включил телевизор, — подобного, уже не допустят. — Увидев, как обезумевшая смерть, косила детей в школе Беслана, перекрестился. — Господи, неужто и эта резня твориться по воле твоей?
— Брат, о терроре в городе Беслане, Скиф нас предупреждал, а ты запретил мне…
— Сестра, вот к чему привела наша богохульная игра с Нехристем. Я виновен.
— Миша, прежде виновны боевики, затребовавшие независимости Чечни. Кстати, мерзость свою они проделали не только на деньги саудовских королей, но и заокеанского дяди Сороса. К бойне детей причастны так же обманутые, вроде тебя, что уверовали в то, что евангельский Спаситель наведёт справедливость. Мать-Земля, защити невинных…
— Земля, спаси, невинных, — тоже взмолилась я и выключила телевизор.
— — —
Звонок в дверь. Явились дамочки, переполненные лживого соболезнования. Вика согласилась, что душа Юрия крайне нужна Господу, услышав о мистере Грабовом, спо-собном вселить душу сына в котёнка, согласилась внести предоплату. Зверёк бы точно обрёл место в квартире, но Ирина, возмутившись, выгнала пройдох. Брат, избегая моего взгляда размышлял об Ирине: «Э-эх, невестка-вдовица, ты бы раньше после аварии, на просёлочной дороге, ты потащила в больницу не меня, а Юрия, отца своего будущего ребёнка»
— Брат, как будущий врач, Ирина, поступила, верно. Твой сын ушёл мгновенно, а ты был жив. И мы тащили тебя в больницу веря в то, что ты будешь жить на радость нам. — Худо, ребята, — сказал голос души Скифа. — что после наезда, Юра ушёл, не покаявшись перед Землёю. Теперь его душа погружается безвозвратную тесноту Я по-своему перескажу то, что вам, приснилось в ту предновогоднюю ночь. Итак, «скорая» увезла Вику в элитный роддом. Кстати, все расходы по нему, заранее оплатил брат Евы Яков. Готовься, Миша, все вернуть. Иначе должок, прижмёт тебя.
Итак, шелестя крыльями ушей, мифический Бог сна Гипнос укрыл вас обнажённых трёхцветным знаменем, оно уже предвещало захват власти либералами-заговорщиками, разрушение и ограбление Союза. Гипнос перенёс вас на Елоховскую улицу к Богоявлен-скому собору. Двери его открыты, вы нагими ползёте к распятию, умоляя меня помочь разродиться... Только вот имя роженицы вы напрочь забыли, отчего в ужасе соскользнули вниз, в тесноту к нежитям.
— Сестра, этой ночью, нежити снова требовали сказать имя невесты? А я не мог вспомнить даже своего. Почему? За что?
— Вместо того, чтобы снять меня со лже-креста, ты Миша, ты опять, как заведённый зашептал пустую молитву «Отче наш».
— Разве не по воле Господа Христа пригвоздили к распятию?
— Миша, — сказала я, — Его страдания на распятии, должны были создать у верующих, стойкий дух смирения. Ты заметил, как евреи, посмеиваясь говорят: «Христос терпел, и вам велел».
— Господи, избави нас от лукавого. Спаси, помилуй.
— Миша, не произноси отвратное для Планеты слово, — сказал Голос, — только за секунду сотни обманутых душ, отправилось в тесноту.
— Скиф прости нас, и доскажи наш сон в кошмаре.
— Юля, прощает и наказывает только Мать-Земля. Продолжим вспоминать то, новогоднее сновидение. К вам в свете нимба явилась душа моей матери. Она избавила вас от налипших нежитей, сказала: «Потомки мои, тут в Теснилище планеты, вам нет места. Вернитесь на Землю, спасите Христа и близнецов, уже рождённых Викой. И никого не бойтесь». Будто вихрем, вас вынесло из кошмара, схватив глоток воздуха, вы проснулись. За окном блистающее утро, когда засмеялись я попросил вас немедля, записать в дневник ночной кошмар и добавил, она, запись поможет, совлечь с обманутых библейские сети.
—  Под диктовку Его я записала наш ночной кошмар. Затем, брат, мы поехали в роддом? На твой запрос, кого родила поступившая вчера школьница Вика, медсестра, скосив глаза на кончик носа, заикаясь, соврала нам: «Пока только сына…». Ты, Миша, ты не только не заметил её вранья ты даже Голосу запретил говорить, что Вика родила золотых близнецов. Никому, ничему не веря, ты написал записку: «Вика, любимая, будем радоваться сыну». Помнишь, ещё ты снял с себя нательный крестик, вогнал его в плодо-ножку яблока, передал медсестре.
— Кстати, ребята, почему