ЛИКВИДАЦИЯ БЕЗГРАМОТНОСТИ

заговорщики сметут беспредельную власть секретаря Сесиля, далее ненаглядный красавец насильно женит на себе дряхлую деву-королеву, чтобы уже по праву монарха нахально, водрузить на свою голову корону, и Англия наконец-то обретёт свободу от царства московитов, наследников скифов. Но посвящённые в заговор, (опять это но, это неотвязное отрицание надежды), не догадывались о том, что ещё намедни послы Московии, упредили королеву, а ненароком оказавшись рядышком с её секретарём проговорились о том, что этой ночью в соборе святого Пауля встретятся главари заговорщиков и что хорошо бы туда заранее отправить агента Джона Донна. Этот бабник и поэт-метафизик способен не только посеять сомнение в горячих головах, но даже улучив момент возглавить лагерь восставших, и привести всех в ловушку, что Лондону токмо и надобно. Секретарь, оценил посыл всеведущих московитов и не мешкая, прихватив лекаря и преданного ему шерифа, покатил к дому Донна в личной карете. Угрожая карами, они вытащили хворого поэта из постели, по дороге, заставили агента московитов переодеться в тёплую одежду, давали распоряжения государственно значения, заодно отпаивая снадобьями. Затем шериф скрытно, по подземному ходу, через крипту, переместил Донна в тайную нишу, что находилась под исповедальней собора, оставил ему только шубу кинжал и вино для согрева, ушёл. Вскоре угнетаемый темнотой Джон взмолился: — Святой Патрик, спаси душу мою от безумия. Скажи, где справедливость и сила Господа? Едва я, Джон произнесу имя Всевышнего, помолюсь Господу или Богоматери, или призову в свидетели евангелиста: Иоанна, Марка, Луку, Матфея, то изнутри меня появляется голос Нехристя Искуситель, назвавшись душою Христа, умоляет меня спасти Его душу от суда в Теснилище. Неужели, я опять неизлечимо свихнулся? — И я, ребята, Голос души Христа высказал моему потомку: — Ты, Иван, здоровее любого жителя Англии. — Слыхал, святой Патрик? Искуситель заявил, что я здоров. Спаси больную душу Джона Донна. Разве может Спаситель Мира нуждаться в помощи грешника? Как мне избавится от болезни и наваждения. Где же сила библейского Господа? — Нет такой силы, лицемер, вспомни, сколько раз я, душа Христа, просила тебя, не произносить еврейское слово «Господи». Оно губительно для всех. Особенно для твоей семьи. Говори истинно языческое Боже, а если хочешь, чтобы твоя молитва достигла Рода, древнего отцу всех миров и богов, напрямую обращайся к Матери-Земле, которая уже разгневанна ложью своих детей землян. — Слыхал, святой Патрик? Что же делать мне больному? Где спасение? — Ты просто хандришь от творческого застоя, прекрати надеяться на меня Спасителя и все наладится. И земляне если вернуться к обожествлению Матери-Земли, Ярило-Солнца — уцелеют. Поверь, в Теснилище уже нет свободного места, а души обманутых евреями-ростовщиками всё при-бывают. Взрыва пока, но он неизбежен, поэтому они c надеждой взирают на тебя и твой мир, где так много света и простора. — Да, где тут простор? Я в каменном мешке-узилище? Где? — Тише, Иван, ты на задании секретаря королевы. В соизмерении с Теснилищем, даже эта щель-застенок безмерное раздолье. Спасай души обманщиков и особенно обманутых. Мы излежались в тесноте, измучены вечной маятой, мы жаждем покоя… — Я буду молится святому Патрику, он спасёт меня от наваждения. — Иван, прости, Джон, даже если ты призовёшь любого евангелиста или святого. Лишь подумаешь обо мне Христе, или уви-дишь мой образ под нимбом, или в венце из тёрна, то моя душа начнёт умолять тебя, о помощи. Кстати, послушай истину о моей матери, которую обманутые назвали богородицей. Имя Мария она получила, когда стала служить в храме Богине Земли. До этого её звали Юлией. Мама не раз говорила мне, что скифы, а скифами тогда назывались все люди Земли, так вот запомни, скифы готовили её девочку Юлию, для служения в подземном храме, что находятся в пещерах Крыма мыса Фиолент. Но её выкрали сектанты евреи, которые не хотели быть скифами и называли Юлию Марией. Кстати, раввин Хуцпа, берег её девственность для себя, но, когда для проверки секты прибыл скиф Пантера, Хуцпа за большие деньги продал уже Марию еврейку. Вскоре на свет восходящего Ярило почти в один час появился я, Иегошуа и моя сестра близнец София. Как рассказывала мне мама, через неделю явилась кормилица и унесла мою сестру неизвестно куда. Затем по настоянию Хуцпы раввины отдали Марию плотнику Иосифу. Которого заранее оскопили. Вот такая моя история, мой потомок Иван. Но если ты примешь мою сторону я смогу поведать тебе заветные слова для Ширинки, которую ты похитил из подземелья Москвы. Она опустит тебя в на дно Теснилище, где ты спасёшь не только… — Мне надоело путешествовать! — Иван, расскажу тебе, моему потомку, как прошёл мой день рождения триста лет назад. Если, твоё молчание знак согласия, то слушай о, мальчике Иегошуа. — Святой Патрик, голос зовёт меня Иваном, хотя после Варфоломеевской резни всех Иванов теперь называют Джонами. Он своим нытьём о спасении доведёт меня до того, что я повернусь лицом к фавориту, помогу ему освободиться от власти московитов. — Тогда, ребята, я, душа Христа, успокоил поэта, прочёл ему отрывок из поэмы атеиста Лукреция, и тут запасная дверь собора скрипнула. В щель исповедальни Джон увидел, вошли двое, пряча лица под капюшонами, дотошно, лучами потайных фонарей высветили углы собора, посохами простучали подозрительные стены, присели в исповедальне перевести дух. Их пропахшая собачьим дерьмом, обувь, почти упиралась в нос поэта, затем возник запах вина, и женский голос, недовольно произнёс: — Ребята, я душа Христа хочу, чтобы вы мои потомки, спросили себя, почему руссы так плохо живут, прочему евреям дозволено всё, а руссам не разрешено даже то, что позволено? Мать Земля ещё верит тебе, Миша, но, если ты упрямишься, всем нам снова придётся пройти не выученный урок, углубиться в историю человечества. Молясь под исповедальней, Донн услышал, как гулко заскрипела дверь собора. В помещение вошли двое, пряча лица под капюшонами, они, лучиками потайных фонарей высветили скрытые уголки, дотошно посохами простучали подозрительные стены и только после этого присели в исповедальне. Их обувь, пропахшая собачьим дерьмом, почти упирались в нос Джона. Тишину нарушило бульканье пахучего вина из бутылки. И тут же раздался женский голос, уже знакомый Донну. — Легат Шейлок, прекратите цедить хмельное. Это уже принесли столько бед… — Аббатиса, вино согревает старческую кровь еврея. Да, сегодня я опять наговорил лишнего. И что за бес тянет меня за язык. Не печалься, лучше скажи от кого ты родила сына? Не от Святого же Духа! А вот знаю, что предателя Марло, вовсе не зарезали в таверне. Оказывается, твой любовник в повалах замка Ратлэнда скрытно продолжает творить богохульные пьесы… Теперь папа узнает отчего провалился мой давний заговор. Наверняка ты, Уэйтли, нашептала Марло их имена. Если же я выжму из драмадела признание в прелюбодеянии, то тебе не помогут даже регалии святого престола. И что я теперь могу пить вино, болтать лишнее и даже озорничать как библейский Лот?
— Зато Марло помог мне оказаться в салоне драматургов, — ответила Уэйтли, —  познакомиться с графиней Пэмбрук, от которой я недавно узнала, что королева девственница родила от московита будущего рыцаря Сидни, и что она, так же как её отец Генрих продолжает пресмыкаться и даже платит дань Московии.
— Что же ты молчала, это известие помогло бы нам поднять всю Англию. Кстати, дочь моя, как прошла твоя встреча с Лорд-адмиралом? Ты подкупила его?
— Нет. Окружение Лондона его войсками продолжается. Надо предложить фавориту ещё до рассвета штурмовать королевский замок.  Его люди вот-вот появятся.
— Ладно, Уэйтли, ждём, озорничая, возможно, это наша последняя ночь. Почему бы мне уподобиться библейскому Лоту? Я давно мечтал, как твои ласки…
— Отче, уберите кинжал от моего горла, Шейлок, вы что себе позволяете! Я же позову своих людей… Что вам угодно…
— Возлюби меня своего отчима и не только душою. Иначе станешь первой жертвой мятежа.  Дочь моя, ибо упоение совсем близко. Утехи продлевают мою жизнь. Надо же столько столетий церковь давит похоть верующего, но природу не одолеть…
— Кардинал, я помолюсь за ваше спасение, только скажите, где мой сын?
— В тюрьме тебе скормили плод еретика, — голос Шейлока стал угрожающим, — учись у своей бабки Юдифь. Еврей Торквемада, ради церковной идеи извёл родню. Ты, же дочь моя, пребывая в объятиях Марло, забыла заповеди конспиратора. И то, что еврейка может родить от необрезанного гоя, только по указу раввина… Где твоё донесение о том, что в Англии вновь возрождается язык вольнодумцев, и языческий дух старого православия?
— Кого завтра прежде всего предадим смертной казни?
— Прежде всего в костре сожгу еретика Рэйли, затем тех, кто побывал в его «Школе ночи». Его лицедеи даже составили гороскоп Христа. В Англии попрана святость, миряне запросто кладут Библию под седалище, а молитва стала привычной, как мочеиспускание. А что натворила с умами англичан «Школа Ночи, еретика Рэйли. Судить их невозможно. Еретиков объявляют хворыми и те избегают очистительного пламени. Что ещё узнала, о Сессиле, о Рэйли, о Марло? о Джоне Донне…
— Джона не тронь, а Марло творит пьесы в подвалах замка Ратлэнда.
— Мы затеем резню, которая превзойдёт парижскую ночь Варфоломея. Стравим протестантов и католиков, освободим Англию только для иудеев.
— Реформаторы, — Джон увидел Уэйтли брезгливо вытерла сопливую руку, о скамью, — чтобы ослабить влияние старого православия, создают новый язык. к концу этого века он станет главным языком для англичан. Дюжина лучших толмачей, во главе с доктором Ди уже завершили дело, а театры помогут простонародью поскорее усвоить новый язык. Жаль, что Оксфорд граф, под псевдонимом Вергилия, творит без нашего ведома. Монтень же, спрятавшись под именем вымышленного Лукреция, сочиняет античную поэму «О природе вещей». Я повелела все срочно перевести на новую латынь.
— Шейлок, за что вы замучили моего отца и своего брата?..
— Скоро узнаешь. Жену еретика я взял по закону, чтобы стать тебе отчимом, заодно привести тебя в тайный орден иезуитов. Кстати, Уэйтли, как ты сумела вызнать о тайных занятиях розенкрейцеров? Как пробралась в осиное гнездо Оксфорда?
— Это мои секреты. В салоне поэтов и драматургов я узнала от Мэри Пембрук, что королева-девственница родила.
— Ещё бы. Три дня ставленник Руси-Орды, король Испании тайно гостил у неё.
— Против природы не попрёшь. И кого же родила королева?
— Будущего Филиппа Сидни. А уже рыцарь родил нам будущую наследницу Англии принцессу Лизу, кстати, племянницу Пэмбрук.
— Что?! «Белая Роза» одолела «Красную»? Но как же, Уэйтли, ты же говорила, что отравила рыцаря Филиппа Сидни.
— Англичане обманули. Вместо рыцаря три месяца хоронили куклу, а он без заботы тайно живёт у сестры и пишет исторические пьесы. Но, я до него доберусь.
— С помощью метафизика. Господи, я все понял. Эссекс собирается посадить на трон принцессу и править самому. Если королева-еретица наплодила тайных отпрысков, нам иезуитам и евреям тяжко будет закрепиться в Англии, — Шейлок встал, — Анна, приказываю тебе