«Невероятные приключения Зонтика», сказка в прихожей, и не только... 2012

дальше будет только лучше, а не хуже. К хорошему привыкаешь быстро! Завершив основную программу восстановительных мероприятий, Зонтик с Циркулем взяли короткий отпуск. За это время решили, что поселятся в маленьком городке, который только начали  выстраивать по современному проекту неподалеку от Скалы спасения – так наименовали скалу, где приземлилась та самая катапульта. Городок назвали Зонтиллоном – по имени Зонтика, а по соседству со Скалой спасения и в самом деле основали музей Новейшей истории имени Циркуля.

Вот каких памятников при жизни были удостоены скромные Циркуль и Зонтик!  Казалось бы, они могли устроить вокруг себя пышное почитание и слушать льстивые дифирамбы с утра до ночи, но предложи им такое, так они ещё и обиделись бы – после того, как пожелали оставаться скромными и не очень заметными. Посему вовсе не удивительно, что они обустроили своё милое жилище… по образу и подобию той прихожей, которая осталась у обоих в памяти, а для Зонтика – была тем лучшим, что связывало его с родиной. Теперь уж и Берет не казался ему брюзгой, и Ружье – не таким ужасным и безжалостным, и Лосиные Рога – не такими занудливыми, и Шляпка – не такой ветреной, а даже напротив – фантазёркой. Дорогая мечтательница! Если бы не она, не стать бы ему никаким родоначальником новой жизни на этой планете! А милый, пунктуальный Коврик, бдительный страж домашнего порядка, вспоминался с умилением…

Циркуль всякий раз разделял переживания Зонтика о прошлом и пытался развеять его тоску, но не тут-то было: Зонтик не переставал волноваться, как там дела у Плаща, Рюкзака и… Конечно, у обоих появились государственные – даже планетарные – обязанности и общественные нагрузки, занимающие их целиком. «Спокойствие грозит только музейным экспонатам» – вот девиз жизни, выдвинутый Циркулем, и Зонтик не без удовольствия подчинился ему.

Зонтик и Циркуль везде были дорогими гостями, их замечания и советы принимали к сведению, их пожелания рассматривались как приказ. Планетарные герои проводили в делах и разъездах по Циркуллону недели и месяцы – тем радостнее было возвращаться домой. Дома – другое дело! Но стоило расслабиться от дел, как на Зонтик накатывали прежние воспоминания, и пошло…

Чувства не давали покоя. Вспоминались и такие моменты, которые, казалось, забыты навсегда. Зонтик с грустным видом садился на лавочке около дома возле любимых им зонтичных растений и рассеянно смотрел куда-то вдаль. Некоторые поговаривали, что Зонтик заболел серьёзно. Только Циркулю было яснее ясного, что его болезнь – слишком застарелая, и, скорее всего, лечить её нужно особыми средствами.

– Скучаешь о своих прежних друзьях? – спрашивал Циркуль.

– Чего спрашивать? И ни о каких прежних, а о настоящих… Только расстраиваюсь зря… – Зонтик не отрывал взора от горизонта, словно кого-то ожидал издалека.

– И не зря. Скоро наши ботаники пошлют космический корабль на Тау-Бургу, что в созвездии Манелиуса. На обратном пути обещают посетить Солнечную систему; если попросим – могут заглянуть и на Землю. Хороша ли моя идея? Ну, как?

– Неужели?! – обрадовался Зонтик. – Они могут взять меня с собой?

– Нет, наверняка не могут, да помню, ты и не рвался туда, – остановил его Циркуль. – А потом… Ты не можешь бросить все дела и сорваться куда-то. И ещё одно: твоя жизнь представляет для нас немалую ценность.

– Так зачем ты мне про это рассказал? – расстроился Зонтик.

– Затем, что ботаники поинтересуются о твоих друзьях и, если не возражаешь, пригласят их к нам, – мягко осадил его Циркуль.

– О, как я был бы счастлив! – Зонтик захлебнулся от радости.

Старейшины были довольны, что подвернулся случай отблагодарить Зонтик так, как он того захотел, и это будет просто. Вышел Планетарный Указ – ботаники поставили в свои планы интересы Зонтика на его родной планете, возвели их в ранг первостепенных и вскоре отбыли туда, куда Зонтику ни за что не добраться самому… Надо ли говорить, как верный Зонтик ожидал их возвращения, продолжая начатые дела в самых отдалённых провинциях, а про себя думал об одном! В конце концов он совсем потерял сон. Возвратившись из поездок домой, просиживая ночи напролет на лавочке во дворе и глядя в тёмное небо, размышлял… И где она, Земля? Неужели придётся умереть, так и не дождавшись счастья? Циркуль, поглядывая на него, стал опять волноваться о его здоровье.

– А далеко ли созвездие Манелиуса? А оттуда – до Солнца и Земли? – постоянно спрашивал Зонтик.

– Да брось ты думать об этом, – успокаивал его  Циркуль. – Когда не думаешь, время летит быстрее! 

…Но вот наконец-то сообщили, что корабль вернулся и Зонтика ожидают сюрпризы. Он бросился навстречу этим сюрпризам – в прямом смысле, – не подозревая до конца, в чём они заключаются. Так, несколько дней спустя, вместе с Циркулем они вышли на дорогу, ведущую от Зонтиллона мимо Скалы спасения прямиком к автовокзалу, где ожидали прибытие межпланетной делегации с космодрома. Едва двинулись вперёд, как увидели: навстречу им катит автобус ботаников, весь расписанный яркими жёлтыми цветами. Как только автобус остановился, его тут же окружили циркулляне, приветствующие гостей. А из автобуса вышли, не считая самих ботаников, двое… те самые-самые родные и душевные друзья во всей Вселенной! Неужели они? Зонтик замер: если это они, то… что же с ними произошло? Их трудно узнать: Плащ как будто выцвел и обтёрся, Рюкзак словно похудел и в то же время разошёлся по швам.

Оба двигались вяло, что было на них не похоже, но это были именно они, и спутать с другими их было нельзя… Ай да ботаники! Это вам не бабочек ловить и тычинки-пестики сортировать! Едва живые Рюкзак и Плащ прямо-таки бросились к Зонтику, принялись обнимать и целовать его:

– Братец ты наш! А мы ведь твой чехол хранили, и до сих пор храним. Гляди-ка! – Плащ вытащил из кармана Рюкзака изрядно полинявший почему-то чехол Зонтика. – Видишь?

Да… Вот с него-то всё и началось, но Зонтик промолчал об этом, опасаясь, как бы невзрачная тряпочка не угодила в музей Новейшей истории. Он с опаской покосился на появившихся как из-под земли ушлых корреспондентов, не желающих упустить уникальную встречу с добровольными пришельцами из Космоса. Но Циркуль шепнул ему, что волноваться не стоит, что он всё уладит, а с чехлом разберёмся потом.

Только кто это ещё показался из-за спин встречающих, которых урезонивал и призывал к спокойствию Циркуль? Неужели… Нет, этому невозможно поверить, да Зонтик и не поверил бы ни за что, если бы все долгие годы разлуки с близкими не были бы пронизаны трепетным ожиданием. Да, это была она... Розовая (некогда розовая!) фетровая Шляпка медленно направилась к нему, чуть-чуть прихрамывая и опираясь на сачок, услужливо предложенный сопровождающими ботаниками.

– Милая моя! – кинулся к ней Зонтик. – Ты ли это?

– Вот и ты… не узнал меня, – тихонько прошептала она, останавливаясь и не решаясь подойти ближе, но Зонтик сам подбежал к ней и чуть не упал рядом от нахлынувших чувств. – С тех пор, так ты пропал, никто… не укрывал меня от дождя и…

–– Знаешь, дружище, – продолжил Плащ, сохранившийся лучше всех, – с тех пор, как ты покинул нашу обитель, нас постигло несколько несчастий сразу. Сначала начались мелкие неприятности, а потом… В нашей прихожей стали хозяйничать Боксёрские Перчатки; они вторглись так неожиданно, что даже Ружьё не сообразило сразу, как вести себя, уж не говоря о Патронах и… всех остальных. Да Перчатки-то появились не одни, а вместе с Боксёрской Грушей. Что тут началось! Эта Груша – отвратительная, вульгарная особа. Сразу посчитала себя командиршей, распоясалась как диктатор, принялась наводить свои порядки, устанавливать «правила ринга». «Нокаут», «нокдаун», «шок» – только и слышалось с утра до ночи, а мы ведь к этому не привыкли… 

– Но почему всё это случилось? – спросил потрясённый Зонтик, так и не отрывая глаз от смущённой Шляпки.

– Мы сначала тоже не поняли, почему шум, – вздохнул Плащ, – но потом стало ясно: всему виной – Кроссовки! Повздорили с Ботинками, да и привели за собой с тренировки подкрепление, этих боксёров-бомбардиров, а они…

– Хлебнули мы горя… – всхлипнул Рюкзак, вид которого говорил о тяжёлом душевном разладе. А Ботинки-то каковы! Помнишь ли нашу Обувную Щётку? Не забыл ещё?

– Конечно, помню, – ответил Зонтик. –  И чем она могла помешать? Уж она-то уживалась со всеми!

– Уживалась, ну и что? – горько усмехнулся Плащ. – Старательную труженицу вышвырнули за порог без объяснений. Я вступился за неё, да и вообще попробовал «возникать», а Рюкзак поддержал меня. За это нам приказали выметаться вслед за ней. Остальных несогласных – туда же! Все эти Ботинки, Шарфик, Берет – даже не пытались сопротивляться. Бедняжка Шляпка вмиг оказалась без защиты... Мы поняли, медлить нечего, порешили дождаться ночи. Ночью легче «сматываться», а там – куда судьба определит. Ну, Шляпку мы не могли оставить на произвол... Вечером Рюкзак выгрузил свое «добро» в уголке, чтобы освободить место, вернее, освободить себя…

– Да, всё оставил там, а думал, на целую жизнь хватит, – всхлипывал Рюкзак, погружаясь в воспоминания.

– А Ружьё – что, пустое место? – всё-таки спросил Зонтик. – Уж оно-то могло бы всю эту шатию-братию припугнуть!

– О чём ты… – вздохнул Плащ. – Ружьё и Патроны сначала объявили нейтралитет, а дальше… Ружья всегда становятся на сторону сильных, а справедливость их мало интересует.

– Да, это так, – вспомнила Шляпка о привычках Ружья.

– Поэтому ровно в полночь мы взяли и ушли; Шляпку спрятали в Рюкзак, улизнули по-тихому, почти ни с кем не попрощавшись, только заглянули в Зеркало да раскланялись с Ковриком… – Плащ останавливался через слово, переживая сказанное. – Долго искали, где бы устроиться на жительство, но милого уголка так и не нашли. Кругом – одни чужаки! Тыкались туда-сюда... То в тамбуре каком-то жили, то в сараюшке, в подворотне, потом… Словом, приличные места везде оказались заняты, вот и скитались по разным забегаловкам. Страшно рассказать, чем жили. Преступниками не стали, но превратились в бродяг, в натуральных бомжей... Так в поисках пристанища и мотались... – Плащ опустил на плечи капюшон, давно потерявший прежнюю форму. – Да и кому мы нужны – такие?

– Да, частенько вспоминали тебя, дорогой друг, как обидели тогда, хоть и не нарочно, – вымолвил Рюкзак и зарыдал, сотрясаясь всеми кармашками и держащимися «на честном слове» пряжками, стесняясь при этом, потому-то и старался кое-как прикрыть расползающуюся от дряхлости молнию на левом боку. Но заставил себя успокоиться, договорил: – Кочевали под ветром и дождём, а то под солнцем палящим; ждали своего последнего часа, холодные, голодные, никому не нужные… Мыкались-мыкались, да однажды и оказались почти на свалке; думали: «Вот он тот час!» – и тут… 

– Не поверишь, именно там, возле свалки, присели без сил и поддержки под кустами можжевельника. Так и собирались закончить существование, – промолвила Шляпка, оправившись от первого впечатления и постепенно согреваясь от тёплых чувств, излучаемых Зонтиком. – И вдруг над нами прозвучали чьи-то слова: «Очнитесь, вас ожидает новая жизнь!»

– Да-да, –