бы на свете уже не было, а безвозвратно поглотила бы тьма Галактики, имейте это в виду.
Марс большое внимание уделял своим внешним регалиям, для того спутники были и нужны. Венера и Луна – обе привлекательны. Он редко приближался к дамам из Солнечной системы. Самые яркие встречи происходили раз в десять-двадцать лет, земных лет, на смотринах, которые Млечный путь устраивал в каждой звёздной системе и называл «Парадом планет». «Парад планет» проводился по скользящему графику, от парада до парада – один прыжок. Не успевал пройти один парад, как следом бежал другой. Солнце могло гордиться парадом. Его система ни разу не ошиблась ни на одном параде.
Честно сказать, Вселенную мало волновали успехи и упущения галактик, лишь бы они не портили картины общего благополучия и устойчивости. Парады, планеты, звёзды… Вселенная пышно отмечала только свои личные юбилеи, поэтому региональные праздники галактик проходили скромно, по-семейному. А сами галактики – тем, пожалуйста, даны права, не исключающие обязанности… Дерзайте: промахнётесь – накажем, угодите – похвалим! Поощрения – каприз Вселенной…
Млечный путь выделял Солнце из многих других звёзд и не зря. За «Парад планет», проводимый в рамках Солнечной системы, Млечный путь иногда получал поощрения от Вселенной в виде некоторых послаблений по разным, чрезвычайно важным показателям, однако, в известных пределах. При этом Солнцу тоже кое-что перепадало. Планеты понимали послабления по-своему, но ощутимых улучшений не замечали. Глупые вопросы друг другу не задавали, но каждая планета в итоге всё-таки считала себя обделённой галактической и солнечной милостью, полагая, что к её соседям Солнце проявляет больше благосклонности, чем к ней лично. Все, кроме Меркурия.
Юркий торопыга Меркурий – ближайшая к Солнцу планета, самая маленькая и проворная. Меркурий не обижался ни на кого. Зачем нервничать попусту? Он постоянно крутился у Солнца на виду, знал свою звезду лучше других и советовал всем не выводить Солнце из терпения. Венере, Земле и Марсу, составляющим интеллектуальное ядро системы, и без того было понятно, кто кого главнее и кто кому слуга.
Следующие за ними – по мере отдаления от Солнца – планеты-гиганты Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун, самые неуклюжие и нерасторопные, обладали огромными размерами, ворчливыми характерами и повышенными уровнями самооценок. Они составляли подавляющую часть суммарной массы всех планет Солнечной системы, массой давили на всё, на что могли повлиять, привлекая внимание к себе. Со здравым смыслом не дружили, обидами на всех и вся переполнялись постоянно. Оценивали себя с разных сторон, и выходило – молодцы, богатыри, предводители (а кто этим дорожит?). Однако, остальные знали, что принимать такие уверения следует только в шутку, поскольку дряблые поверхности этих планет образованы плотными облаками, чему и обязан низкий удельный вес их мыслей.
Что же касается самой последней, самой отсталой и самой маленькой планеты с названием Плутон, то... Неприметная, захудалая, крайняя… Планеты-гиганты, да и все другие планеты, не считали крошечный Плутон планетой, а так, мелкой песчинкой или пылинкой.
Да, парад… Все планеты Солнечной системы старались выставить себя на параде с самой лучшей стороны, и почти всегда это получалось. Для Марса весь смысл парада заключался в том, что встретившись с Венерой, Землёй и Луной лишь на короткое время и находясь на таком расстоянии, что дух захватывало, он учтиво раскланивался и завершал обратный круг с достоинством, бряцая оружием. Всё как заведено, из установленного режима никогда не выходил. Остальные планеты равнялись на интеллектуалов, только Плутон... Песчинка на параде – смешно! Не такая уж песчинка, не так уж и смешно – около Плутона вращалось пять спутников: четыре малых и один огромный – Харон. Происхождение Харона и его положение по отношению к Плутону в основном повторяли историю Луны и Земли, кроме одной подробности: именно Плутон, несмотря на миниатюрные размеры, обладал самым массивным спутником в системе, по соотношению масс спутника и планеты.
– Почему так произошло? – возмущались планеты-гиганты. – Это нелогично. Как Млечный путь допустил? Куда Вселенная смотрела?! ...И смотрела ли?
Этаких гигантов и Плутонов
У Вселенной – сотни миллионов…
– Да, – горестно отозвался Плутон, девятая, окраинная планета Солнечной системы, как раз в самое неподходящее время, в разгаре «Парада планет», на который Млечный путь возлагал большие надежды. Плутон говорил тихонько, но его услышали далеко. Не того ли он и хотел? – Плутонов у Вселенной может быть много, а Луна – одна единственная…
– Что-что? Я не ослышалась? – Луна вздрогнула, услыхав высказывание Плутона. Она как раз завершала очередной виток вокруг Земли в финале блестящего парада. Праздник в Галактике проходил как обычно, чётко, ритмично, без лишнего шума. Шума-то не было, да как бы беспорядка не случилось из-за неуместной реакции Луны на глупую реплику невзрачного заморыша Плутона, которого терпели на параде только из вежливости да из формальной необходимости. – Это кто сказал?
– Не нарушать порядок! Встать в строй! Равняться на меня! – Солнце не уставало гордиться утверждённым свыше праздником, радоваться от созерцания своих же планет в обожаемом, парадном секторе. Жаль, на этот раз любимое астрономическое явление испортила ничтожная карликовая планета-пылинка, осмелившаяся подать свой голос, когда все без исключения должны безропотно следовать парадному уставу...
Строй неловко выровнялся, парад завершился вполне успешно. Луна, продолжая движение в установленном порядке, точно предписывающем каждому участнику парада последующие реверансы по окончании мероприятия, никак не могла забыть нечаянно сказанное о ней Плутоном – как будто её думу прочёл. Странно… И Плутону, вроде бы не испугавшемуся возмездия Солнца, стало неловко от того, что не сдержался и выдал себя, выдал всем свои чаяния. Оказалось, они просты: о Луне. Никакого права думать о недоступной во всех отношениях Луне у него не было, никаких шансов – тем более.
Карлик – и богиня… Богиня – вот кем была для него Луна.
Внутреннее состояние впечатлительного Плутона было связано с мыслями и мечтами о Богине. Одному Харону это состояние Плутона было ведомо уже так давно, что памяти не хватит... Плутон долго терпел и страдал молча, а потом не выдержал, поделился с Хароном своей тайной:
– Нет мне счастья. Не везёт мне. Я давно понял, моё планетарное счастье неотделимо от Луны. Словно вижу её на своей орбите! Или себя, следующего за ней безропотно… Ты только не подумай, что я хочу избавиться от тебя и других моих спутников, нет. А если среди вас была бы и Луна, то…
– Нет, не к советам моим прислушайся, но к голосу вселенского разума, – отвечал расчётливый Харон. – Он подсказывает всем, что делать. Исключения лучше забыть. От спутников и спутниц избавиться непросто, а приобрести их по собственному желанию невозможно. Я тебя отлично понимаю, недаром нас с тобой считают двойной планетой. Но ты – совершенно другой, чем я! Может, Луна и мне нравится…
– Вот и вышла вся правда наружу, – Плутон огорчился от неожиданного признания своего главного спутника, которого очень уважал. Спутника или соперника?
– Да не вся правда вышла. Есть и принципиальная правда, и она заключается в том, что масса твоя меньше массы Луны в пять раз, а объём – в три раза. – Харон встревожился не на шутку, ему хотелось вразумить Плутона. – Для меня ты – неизменная данность в наших странных отношениях и соотношениях. И следующая правда. Ты – ледяной мир, состоящий из замёрзших газов… А Луна – скалы и песок. Наверное, поэтому она так привлекает тебя? А кем же ты можешь стать для Луны?
Плутон не задавался подобным вопросом, знал только, что надеяться ему не на что. Кем он мог стать кроме того, чем был? Он мечтал исполнять любые пожелания Луны, но даже поставить себя рядом с ней не отваживался. В маленьком ледяном теле неудачника Плутона накапливались слёзы, но плакать он не умел. Плутон горевал, не переставая, ещё и потому, что на галактических симпозиумах его всё чаще называли планетой спорной или просто небесным телом, каких ещё очень много в Солнечной системе. Может, и Луна его за планету не считает?
– Нет, считаю, – проследила за движением его мысли чуткая Луна. – Главное для планеты – самостоятельность, чёткость в действиях, уверенность в мыслях, искренность в намерениях.
– О, мои мысли не подчиняются выгодному расчёту, а действия и намерения… – Плутон замялся. – Мне нечего предложить тебе, драгоценная Богиня, пленница и спутница Земли, кроме самого себя с моими же спутниками и сопутствующими телами, менее значительными спутниками. Просто обменяться спутниками Земля не захочет, а Солнце… По своей воле я бы незамедлительно забрал тебя прямо с орбиты и с почётным эскортом доставил бы и тебя, и всю мою компанию, ну, например, в зону влияния соседней звезды, вот тогда бы…
...Солнце после парада, как обычно, невозмутимо пребывало в счастливой дремоте, почти не прислушиваясь к этим бредням. Забавно… Сказки и вымыслы несколько разнообразят существование и бодрят… Скука никому не на пользу… А здравый смысл… Планеты изначально движутся вокруг ближайших к ним звёзд по причине большой разницы в массе. По своей воле попасть в сферу деятельности чужой звезды планета не может, как ни старайся. А эти безрассудные и своевольные планеты, являющиеся его подданными… Безрассудные, но не бесчувственные? А зачем планетам чувства и желания? Законы Космоса строги и непреложны. Никакие чувства в них не учитываются, потому что их быть не может. Обойдутся. Чувств не существует, они мешают гармоничному развитию механизмов совершенствования модели пространства-времени. Законов – несколько тысяч и миллионов тысяч. Есть варианты: законы взаимодействия между звёздами и звёздными системами материальных тел, находящихся во владениях галактик, Вселенной, Космоса, а в составе законов – разделы, главы, параграфы, действующие на разных уровнях развития объёмного многомерного пространства безграничного мироздания.
Большой Космос – большая игра, расчёт – по-крупному. Большой игрой мелочи не предусмотрены. Судьбы созвездий, отдельных звёзд, планет и прочих небесных тел предопределялись как розыгрыши в космических партиях изысканных игр Вселенной – так было дозволено изначально Космическим правительством. Игроки потешались вволю. Что это такое или кто они такие, эти игроки, не знал никто. Так была задумана Вселенная этими же игроками. Проигрышей не допускали; провокации или досадные случайности, выливающиеся в необратимые перевороты материй и времён, только забавляли всемогущих игроков. Все небесные системы и тела могли существовать до той поры, пока их не разыграют в плановой или спонтанной партии Большие Персоны. Солнце, Луна, Плутон – так, мелкота незначительная, амёбы микроскопические…
Но Плутон и Луна знать того не хотели.
Да, никого их чувства и намерения не интересуют, кроме них самих. Они решили действовать рискованно – как никто, никогда, ни при каких
