изменяют мужьям налево и направо! Они даже ни грамма не подозревают – у них на голове уже лес вырос. Неужто я такая идиотка, не могла бы скрыть от тебя всей правды? Да мне гораздо проще подставить ему где-нибудь в кабинете или в студии, чтобы отвязаться от него и не ходить с ним за ручку, за ножку и за другие части тела. Все именно так и делают! Но я вынуждена была играть, вздыхать, мигать, крутить задом, чтобы просто дурачить его.
ГЕША. А может, ты всех дурачишь? Даже себя. Знаешь, можно ведь заиграться: играешь влюблённого, потом бах – и влюбился!
ГАЛКА. Я всё прекрасно понимаю. Поэтому я тебе всё рассказываю. Кстати, недавно звонил Пономарёв. Я сказала, что больше не могу с ним видеться.
ГЕША. Не могу или не хочу?
ГАЛКА. И то и другое. Ну что ты с ножом к горлу пристаёшь?! Я боюсь ему грубить, обижать – не дай бог начнёт врать или шантажировать меня.
ГЕША. Может быть, я ему просто морду начищу, а?
ГАЛКА. Нет.
ГЕША. Почему? Жалко бедняжку?
ГАЛКА. Ты знаешь его язык – он потом меня выставит так, со мной никто общаться не захочет. А наш круг очень узок… Можно, конечно, плюнуть на всё и работать завклубом в каком-нибудь Дворце культуры строителей. Но я круглая отличница! Специалист высшей квалификации – даже для Москвы! Я знаю всю импортную аппаратуру как свои пять пальцев. Вон Лилька перебивалась с тройки на хрен, но ведь москвичка – чёрт возьми – все площадки для неё открыты. Может быть у меня много амбиций, тебе виднее, но я свой талант, который мне дан Господом Богом, хоронить не собираюсь!
ГЕША. Я тебе этого и не позволю… (Помолчал немного, вздохнул.) Поэтому освобождаю тебя.
ГАЛКА. В смысле?
ГЕША. Предлагаю тебе подать на развод, когда я уеду: ну, типа, злостный неплательщик алиментов, трали-вали, сбежал с родины, не желает воспитывать ребёнка… Разведут в одностороннем порядке, меня объявят в розыск федерального значения, будешь получать субсидии как мать-одиночка, будут льготы какие-то… Не подумай, я не отказываюсь помогать вам, тебе и Алёнке. Каждый месяц буду посылать деньги, иногда посылки с подарками.
ГАЛКА. Ты к чему это?
ГЕША. У тебя будут развязаны руки. Ты снова можешь выйти замуж.
ГАЛКА. Если нужно, я и так смогу выйти, без жертвоприношений.
ГЕША. Да. Но тебе не надо оправдываться, и стервой не будешь выглядеть: муж сбежал – вольна что угодно делать. Я о твоей репутации.
ГАЛКА. Значит, решил оставить меня. Молодец.
ГЕША. Молодец. Я же чувствую: ваш роман с Пономарёвым не закончился. Если не расстанемся, он вспыхнет с новой силой. А если расстанемся, мне уже будет всё равно. Другого варианта я не вижу.
ГАЛКА (с новой силой). Ты вбил себе в голову какую-то маразматическую тупость! Ты выдумал то, чего нет!
ГЕША (морщась). Я тебя умоляю. Зачем тратить столько сил, когда всё уже решено. Не нами решено – вон там решено. (Показывает пальцем в небо.) Надо иметь мужество. Надо принимать от жизни всё, что она даёт…
Звонит телефон Геши.
(Говорит по телефону.) Да, я слушаю… (Смотрит на экран телефона.) Можете говорить.
Геша демонстративно включает громкую связь и держит телефон на вытянутой руке.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Добрый день, это «Флайер турс». Вы должны отправляться уже через два дня – слава богу, там заминка в предвыборной кампании, появилось окно… В аэропорту Кеннеди вас встретит наш человек. Успеете?
ГЕША. Успею. У меня вещей, как говорится, только подпоясаться.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Вы ведь женаты?
ГЕША. Ну, как сказать... У неё другая семья.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Это даже лучше.
ГЕША. Да, остались чисто формальности.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Тогда счастливого полёта.
ГЕША. Спасибо за добрые слова. Спасибо, что всё так быстро, без проволочек…
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ (мрачно). Вы, главное, там в аэропорту махинаторам в руки не попадитесь. Похитрее будьте…
ГЕША. Да, кроме себя надеяться не на кого… До свидания. (Кладёт трубку.)
ГАЛКА. Через два дня? Так быстро?
ГЕША. В ноябре у них выборы президента – иначе полечу только после Нового года. Оказывается, выборы там грандиозная движуха…
ГАЛКА. Гешка, прости меня! Я не думала, что вот так всё получится. (Обнимает мужа и плачет.) Я ничего этого не хотела. Прости!..
ГЕША. Я знаю, если бы мы остались жить в своём Мухосранске, ничего этого не было бы. Мы бы дожили до пенсии, тихонько ненавидели друг друга и вместе пололи грядки на огороде. Но разве такая жизнь – это жизнь?
ГАЛКА. Геша… прости.
ГЕША. Я не в обиде.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошёл год с небольшим. Та же квартира. За окнами зима, тяжёлые комья снега гнут ветви к земле. На стене квартиры висит несколько сосновых веток, украшенных ватой и блестящим «дождём». На столе стоит маленькая синтетическая ёлочка с новогодними цветными шариками в окружении банок от пива и пакетов с чипсами. В кресле-кровати кто-то спит, укрывшись покрывалом. Со стола слышится рингтон «Джингл бэлс», который поют непонятные гномики мультяшными жуткими голосами.
Покрывало откидывается и поднимается Галка, она спала прямо в одежде, видимо, вчера здесь была небольшая вечеринка. Голова её растрёпана, лицо помято.
ГАЛКА (механическим голосом говоря по телефону). Да. Кто это говорит?.. Его нет дома… Я ещё раз повторяю, Геша уехал в Америку. И больше не звоните сюда… Что?.. (Лицо её мгновенно оживает.) Гешка, ты, что ли? Ты куда пропал на столько?.. Откуда звонишь?.. Из Шереметьево?.. В смысле? Ты в тюрьме сидел?.. В Америке?.. Чума!.. Ну да, потом расскажешь… Жду, конечно.
Галка отключает телефон и ошарашенно смотрит перед собой.
Ничего себе – в тюрьме сидел… (Находит неполную банку пива и жадно пьёт её содержимое. Хрустит чипсами.) В тюрьме сидел…
Галка берёт телефон и набирает номер.
(Говорит детским игривым голосом, насколько это возможно в таком состоянии.) Помпончик, приветик! Это я, твоя птичка… Нет, я зайку не забыла… (Сменив игривость, серьёзным тоном.) Олег, тут новость большая… Нет, я не беременная. Гешка вернулся… Да, вот буквально звонил из Шереметьево… Наверно, только что прилетел… Почему не звонил? Говорит, там в тюрьму попал. Говорит, звонить не давали… Ну что ты беситься начинаешь!.. Я не сказала, что я с ним жить собираюсь… Нет, я групповуху тебе не предлагаю. Давай я сама с ним разберусь, а потом ты уже будешь делать свои дурацкие выводы… Олег, я тебя умоляю. Я тебе перезвоню, как только мы всё решим… Нет, я не побегу с ним в койку. Отстань!.. (Отключает телефон.)
Лавка перед подъездом заметена снегом. На расчищенном месте сидит Сулейма и с кем-то говорит по телефону. Она игриво смеётся и прикрывает рот ладошкой.
СУЛЕЙМА. Иншалла!.. Ты что такие глупости говоришь! Даже я засмущалась вся… Ой, ты мне так не говори больше. Ладно, хватит разговаривать, сейчас дочка должна с работы идти… Хорошо. Пока.
Появляется Геша с сумкой за плечами в демисезонном пальто и в кепке. Увидев его, Сулейма всплёскивает руками.
Геша! Ой, я думаю, ты или не ты идёшь. Насовсем вернулся?
ГЕША. Привет, Соня. Да кое-что из вещей забыл, вот решил вернуться. Как только заберу – назад в Америку.
СУЛЕЙМА. Ой, в пальто не замёрз?.. Э, отвык от русских морозов.
ГЕША. Шубы в Америке дорогие. Да и надевать некуда.
СУЛЕЙМА. Хорошо в Америке платят?
ГЕША. Если не конченый идиот, можешь прилично заработать.
СУЛЕЙМА. На квартиру заработал?
ГЕША. Заработал. На две квартиры. В центре.
СУЛЕЙМА. Иншалла! Зачем тогда в Америку опять?
ГЕША. Там к людям по-человечески относятся, не так как здесь – в родной стране без прописки хрен где на стоящую работу устроишься.
СУЛЕЙМА. Галочка, значит, опять одна останется?
Геша смотрит на неё, не зная, что ответить. Сулейма, чувствуя неловкость, уходит от темы.
Э, ладно, сами разберётесь – ваше дело молодое, ваше время золотое!
ГЕША. Ладно, Сулейма, заходи как-нибудь в гости, пока не уехал.
СУЛЕЙМА. Зайду обязательно. С дочкой познакомлю. Она у меня здесь живёт.
ГЕША. Хорошо. Заходите.
Геша заходит в подъезд и звонит в дверь. Галка открывает ему и несколько секунд стоит в растерянности.
Не соскучилась?
ГАЛКА. Соскучилась. (Обнимает его.) Раздевайся. Кушать будешь?
ГЕША. Да как-то… (Снимает пальто.) В самолёте хорошо кормили. Даже красное вино в бутылочках малюсеньких...
ГАЛКА. У меня пиво есть, если что.
Галка идёт к холодильнику и выставляет на стол две банки пива. Геша тоже идёт на кухню.
ГЕША. Как обычно – пивасик. Алёнку на Новый год чего не забрала?
ГАЛКА. До Нового года ещё пять дней… Я сама к матери собиралась.
ГЕША. Ну что ж, не меняй планы. Я загранпаспорт поменяю – и опять в бега.
ГАЛКА. Что у тебя там стряслось?
ГЕША. Обычное дело для нелегала – нарушение визового режима.
ГАЛКА. Как нелегала? У тебя же виза вроде…
ГЕША. Туристическая, на месяц. А я там уже больше года... С рабочей визой одна головная боль.
ГАЛКА. Привёз хоть чего-нибудь?
ГЕША. Не-а. Почти всё в залог забрали, зато на свободу выпустили.
ГАЛКА. Понятно. А я всю голову сломала, думала, серьёзное чего. Ты ведь уже с осени звонить перестал.
ГЕША. Ну, три месяца в тюрьме тоже не сахар. Хотя там и бананами кормят, и конфеты к чаю дают, но радости мало. Особенно, если отрезан от всего мира. Неизвестность хуже безнадёги – там хоть знаешь, чем всё закончится.
Галка наливает тарелку супа и ставит перед Гешей.
ГАЛКА. А я думала, нашёл кого.
ГЕША. Вот радости-то – полные штаны… (Хлебает суп.) А ты за Понтия не успела замуж?..
ГАЛКА. Как же при живом муже-то… Ты уж меня совсем за сволочь считаешь?
ГЕША. Я считаю, если кого-то любишь, надо быть с любимым человеком. Это всё условности: семья, муж, живой-неживой – полюбила, значит, вперёд!
ГАЛКА. Ты что думаешь, я к тебе сейчас в ноги брошусь, «прости, я ни в чём не виновата!» Не дождёшься.
ГЕША. Суп вкусный. Варить научилась.
ГАЛКА. Спасибо. Деньги ты, конечно, посылал, но толком насчёт будущего ничего не говорил. Собираешься ты возвращаться не собираешься, будешь с нами жить не будешь: я уж даже к гадалкам бегала.
ГЕША. Чего говорят?
ГАЛКА. Все по-разному…
Галка набрала в грудь воздуха и решилась сказать что-то важное.
В общем, ты устраивал свою жизнь в Америке, а я устаивала здесь свою. Я не буду сейчас перед тобой оправдываться, не буду отвечать на всякие вопросы – нет. Я сейчас соберу вещи и уйду к Пономарёву. (Идёт в комнату и собирает чемодан.) Нет, не для того, чтобы стать его женой или любовницей. Я просто уйду от тебя.
ГЕША. Здорово. Я тебе это сразу предлагал. Не надо было бы и в Америку ехать.
ГАЛКА. Только не надо меня уговаривать. Может быть, я и сама пожалею о том, что сейчас делаю, но я больше так не могу. Ты улетишь обратно в Америку, Пономарёв займётся новыми проектами – в итоге, я останусь одна у разбитого корыта. Меня это совсем не устраивает.
ГЕША. Всё правильно. Жизнь даётся один раз – зачем её тратить на нищих проходимцев.
ГАЛКА. Ты хочешь сказать, что я расчётливая тварь? Что я продалась за московскую прописку? За квадратные метры? За понькины знакомства?
ГЕША. Вот ты всё и рассказала.
ГАЛКА. Я…
ГЕША. Поверь, я не имею права тебя упрекать – ты мать, ты думаешь о будущем нашего ребёнка. К сожалению, я как отец ничего не могу дать Алёнке, я проиграл эту битву за счастливую семью. Москва оказалась мне не по зубам… я сломал свои зубы…
Пауза.
Если проигравший обвиняет победителя, он жалок и ничтожен. Я никого не хочу обвинять, хотя… (Улыбается.) Знаешь, я в тюрьме, в общей камере,
