Серёжи.
Лара считала себя дамой здравомыслящей. Хотя и склонной к романтизму. Не к любовно-авантюрному, а в плане погрезить. И её отношение к мистике тоже было скорее из области погрезить. От скуки жизни представить возможным нечто за пределами здравого смысла. Оправдывая это опять же вполне здравым доводом, что не всё пока познано, и допустить-то можно. То есть теоретически она допускала и существование колдовства (ну, очень редко и понемногу). При этом предпочитала, чтобы даже в книжках любые мистические непонятности в итоге объяснялись вполне прозаично.
Ах, как над ней бы посмеялся сам Серёжа…
Эта её готовность к допущению волшебства в обыденной жизни приводила его в буйное веселье, она из чувства противоречия начинала настаивать, он язвил, иногда обзывал её инфантильной, правда, до этого доходило всё же редко, это она уж очень не к месту и не ко времени пускалась фантазировать, чаще он просто подшучивал, как над милой детской слабостью.
А если убрать мистику, то из фактов были всего два. Кто-то отравил Кота. И кто-то отравил Серёжу.
И если это не Серёжа, то кто-то хотел, чтобы она так подумала.
Зачем?
Кто так сильно ненавидел её? И Серёжу? В первую очередь Серёжу, конечно. Не сам же он наелся этого яда. Да и версия о несчастном случае бред. Сроду он никаких крыс не травил. Если и докучали порой, то смеялся, что планирует приручить парочку, и рассказывал старую байку о крысе, которая носила знакомому бомжу баксы из банка по соседству в благодарность за еду и хорошее отношение. Вот представить Серёжу, пытающегося приручить дикую крысу, она могла запросто. Прямо видела, как он отдаёт той кусок своего бутерброда и пытается вести с ней философские беседы. Вполне в его духе. Он и с Котом разговаривал. И утверждал, что умному человеку достаточно и молчаливого слушателя.
А вот представить Серёжу, кому-то подсыпающего яд… Нет.
Это мог сделать монстр из её воображения – воображения, измученного горем, бессонницей, таблетками, - при полной отключке критического мышления, - и тут это предсказание, и её соучастие в обряде, колдовстве практически, и получилось, что она, такая здравомыслящая, верит в колдовство больше, чем в Серёжу.
А Серёжа тоже жертва. И кто-то то ли решил убить тех, кто ей дорог. То ли главная цель – Серёжа. А ей зачем-то полагалось считать его дьяволом – и верить в то, что его убила она. Своим колдовством.
Лара знала, что с этим разберётся. Это её долг перед Серёжей. А к долгам Лара относилась трепетно.
И ей помогут Серёжины подружки. Независимо от того, захотят они или нет.
Подружки.
С подружками, кстати была странность… Хоть и пребывала Лара в шоке, тем не менее, не могла не заметить некоторую неестественность Серёжиных похорон. Неправильность. Да, философски рассуждая, смерть вообще неправильна, а здорового человека – и неестественна, но при этом близкие покойного обычно рыдают или как-то иначе проявляют своё горе, но не отсвечивают абсолютно каменными лицами –ни слезинки, ни всхлипа, ни жалобного слова.
Плакала только Маша, Серёжина 14-летняя дочь. Да пара соседок. Ну, и бывшая жена смахнула пару слезинок – а большего от неё и не стоило ждать, Серёжа давно для неё был никто, просто родственник, чаще никчемный, но иногда удобный, на случай свалить на него какие-нибудь свои проблемы или пристроить ненадолго Машку.
Но у Серёжи были подруги. Давние, со студенческих времён. Лара в том числе. И Лара знала, что все они были так же близки с Серёжей, как и она. Даже немного ревновала одно время. Пока не поняла, что Серёжиной готовности помогать и сопереживать хватает на всех. И вот – Катя и Маша вообще не пришли на похороны. А Анна и Мариша… Наверное, со стороны она выглядела так же.
За неделю до Серёжиной смерти они собирались на Катином дне рождения. Её муж, Олег, толстяк и балагур, которого Катька обожала, наготовил всякой экзотики, было много вина, много тостов, все хохотали, обнимались, обожали друг друга. Пели под гитару дурацкие песни времён нищего студенчества, какую-то отсебятину. «Я перестала обожать Серёжу, потому что свихнулась от горя и решила, что он убил моего кота, - думала Лара. – Но что случилось с остальными?»
Самое забавное, что все они дружили с Серёжей – но не особо общались друг с другом. То есть охотно собирались на всяких посиделках – по инициативе Серёжи, как правило, - даже однажды большой компанией выбрались на Кипр, но вот желания общаться напрямую, без Серёжи, созваниваться, встречаться, как-то не наблюдалось. То есть при расставании, разгорячённые вином и приятным вечером, каждый раз обнимались и, вполне искренне, обещали созвониться непременно – но потом находились заботы и общение нужнее и интереснее, и в следующий раз пересекались опять по Серёжиной инициативе.
Анна была слишком на своей волне, эдакая рафинированная интеллигенция, с вечными не всегда уместными цитированиями поэтов – Лара поэзию не понимала и напрягалась.
Марина либо думала о работе и была молчалива и отстранена, либо говорила о работе – и могла заговорить до смерти.
С Катей было проще. Её пунктиком был Олег. Это тоже утомляло, но пережить было можно. Так же, как и Машу с её вечными проблемами с роднёй.
То, что Катя с Олегом не пришли на похороны, было из ряда вон. Катя была добропорядочна до занудства и не пропустила бы похороны даже просто знакомого, так как считала бы это неприличным. Последний долг и всё такое. А уж проститься с Серёжей приползла бы умирающая.
Лара решила начать со звонка Кате.
Катя. Анонимка
Катя попыталась увильнуть от встречи – но Лара проявила несвойственную ей обычно настойчивость, и Катя согласилась.
- Ладно, приезжай. И прихвати спиртного, у меня закончилось.
Катя выглядела не лучшим образом. Как, впрочем, и квартира – словно аккуратистка Катя на всё забила уже минимум как месяц. Неужели так переживает о Серёже? И где Олег? Как он терпит этот разгром?
- Где Олег? – спросила Лара.
- Олег ушел, - буднично ответила Катя.
Ответила с тем спокойствием, от которого Ларе стало страшновато.
- Как – ушёл? Куда-то? – зачем-то переспросила она. Хотя уже знала, что Катя ей ответит.
- Обыкновенно ушёл. Насовсем.
- Но почему? Вы же… Мы же были у вас недавно.
- Спасибо Серёже. Он постарался.
Ну вот. Опять Серёжа.
- Рассказывай.
Катя пожала плечами.
- А почему нет? Теперь пусть хоть весь город знает.
Пять лет назад Олегу предложили выгодную командировку за рубеж, но – без Кати. Посовещались и решили, что ехать надо. Катя осталась одна. И у неё случился роман. Ну, вот никогда не тянуло на сторону, а тут нашло наваждение. Как нашло, так и прошло. И знал о романе только Серёжа. Потому что встретил их в неподходящем месте, а ей хватило потом дури броситься к нему с уговорами, чтобы молчал., никогда и никому, потому что роман романом, а Олег это её всё. И Серёжа обещал. И держал слово. Пять лет. И… - Катя закусила губу и замолчала.
- Он рассказал Олегу? – мягко спросила Лара.
Катя кивнула:
- Хуже. Он прислал анонимку.
- Он ли?
- Со всеми подробностями. Понимаешь… Их знал только Серёжа. Больше никто. Ты же знаешь, как с ним… И не заметишь, как всё расскажешь. Тем более, он уже знал главное.
Лара знала. Серёжа был их общий на всех поверенный – и в сердечных делах, и в прочих.
- Может, знал кто-то ещё? Может, этот твой, ну, приятель, кому проболтался?
- Я думала об этом. На конверте был штамп Серёжиного почтового отделения. Мелочь, конечно… Но, главное, там… были подробности, о которых не знал Игорь. Ну, тот. Что я делала ради него подтяжку. Он был моложе на 16 лет. И я… я была такая дурра. Мне просто отключило мозг. Потом прошло. Вот как грипп. Переболел – и всё. Только при гриппе мы знаем, чего ждать, лечимся, терпим. А тут… Знаешь, я понимаю, он решил меня наказать, мужская солидарность, всё такое, но… нет, всё равно не понимаю.
- Кать… Я расскажу тебе сейчас одну дикую историю. Я хочу, чтобы ты её выслушала. И будем думать вместе.
Через полчаса Катя ошарашено спрашивала:
- Но как??? Как можно было повестись от какой-то цыганки? Она тебе наговорила всякой фигни, и ты уже поверила. Нет, я понимаю, ты была в ужасном состоянии, но ведь бред полный.
- Я не то чтобы поверила… Я допускала, что КТО-ТО отравил Кешу. Так оно и есть, скорее всего. Она была просто как дорожный указатель: иди туда, найдёшь того. Ты ведь не ждёшь, что указатель тебя обманет. Хотя теоретически это возможно. Я и пошла. А там оказался Серёжа. И все эти мелочи – ключи, сигареты… И я… ну да, поверила. И поверила, что это я виновата в его смерти.
- Ну, ты даёшь. Нет, Серёжа-отравитель котов – это, конечно, круто. А! И воплощение зла. Для бескорыстных цыганок. Нет, извини, это уже перебор.
- А Серёжа-анонимщик это не перебор?
- Ты думаешь, это не он? – с надеждой спросила Катя.
- А ты? Ты веришь, что он мог?
- Я голову сломала. Мне в петлю хотелось, если честно. После того, как Олег ушёл, я бросилась Серёже звонить. Я же не верила всё-таки. Я хотела, чтобы он меня разубедил – и что-то исправил. Посоветовал. С Олегом поговорил. А мне эта его мымра ответила – что Серёжа уехал на неделю и мобильный не взял. Ну, а потом я стала думать, сопоставлять… вот и получилось, что всё-таки Серёжа.
- Так и у меня – получилось. Запасные ключи – у Серёжи. Больше ни у кого. Что я могла думать? Я ему тоже пыталась дозвониться… Когда с Кешей так случилось. Я ведь не думала на Серёжу тогда. Но никто не отвечал. Наверное, он уже на даче был.
- И телефон забыл, как обычно.
- Знала бы, что на даче, точно бы к нему поехала. Разбираться. Ну, а так… Когда в субботу позвонили, что он умер, я…
- Да, я понимаю. Я вот что думаю. Эта твоя цыганка, она ведь неспроста. Ты её хорошо запомнила?
- Да я её вообще не запомнила. Ну, такая, тощая, порывистая, говорит быстро. Ну, смуглая, волосы такие – цыганские, в общем. Я больше от нее удрать хотела, чем рассмотреть. А она цеплялась. Руки сильные. У них у всех сильные, наверное, бизнес такой, хватательный.
- А это точно цыганка была? Не ряженая?
- А знаешь… Вот ты спросила, и я как-то… Вот знаешь, она была словно немножко чересчур такая цыганка. Я даже бы и не смогла определить, в чём дело. Но что-то нарочитое было, пожалуй. А ты думаешь, это могла быть вовсе не цыганка?
- Ну, не цыгане же нашего Серёжу прикончили. Или ещё окажется, что он главный наркодилер и тайный цыганский барон? Уж и не удивлюсь. Что ты ещё о ней помнишь?
- Так. Высокая. Тощая. Смуглая. Если не автозагар. Потому что оттенок был как бы… ну, не совсем цыганский. Волосы почти черные – но свои ли? Ну, лицо такое обычное. Глаза точно чёрные. Опять же, если не линзы. Вот – руки помню. Пальцы тонкие. И запястья. У меня шире раза в полтора, наверное. Красивые руки, и, кстати, ухоженные. Как после салона. Для цыганки, пристающей на улице… как-то не вяжется.
- Да ты просто гений наблюдательности!
- Я тогда была в таком шоке… До сих пор перед глазами стоит, как она меня за руки хватает и сверлит глазами.
- Да понятно. Постаралась дамочка тебе голову заморочить – и получилось. На первых порах. А у тебя есть какие идеи, кто мог анонимку эту чёртову прислать?
- Пока нет. Но будут точно. А пока – ты на похоронах не была и не видела наших. А у них к Серёже явно свой счёт. И это
