«Вернись, Беата!» про девушку-школьницу, которая протестовала против лжи и лицемерия окружающего мира взрослых, и — в конце концов — сбежала из дому...
Уже одно лишь это обстоятельство — не могло не взволновать сердце Анфисы!..
Она потом писала в своей «Хронике тонущего корабля»:
«Она сбежала в НИКУДА. Так пишут кинокритики.
Или — так это было представлено только в фильме? Специально, чтобы показать, как эта бунташная девушка, всё-таки, в конце концов, одумалась — и возвращается в «родную семью», в «родной дом»? В «родную школу»? В «родное социалистическое общество»?
Как я сочувствую этой девушке, как я солидарна с ней! Как важно мне было в этом фильме (и Ника об этом пишет) увидеть и почувствовать — что и в Польше, и, наверное, и в других странах нашего «социалистического лагеря» тоже, в действительности, молодёжь (даже школьная), такие же девчонки и мальчишки вроде наших, совсем не удовлетворены имеющимся у нас социализмом, хотя напрямую и не говорят об этом. Но пытаются найти какой-то выход! Но где он?
Как, действительно, хочется куда-нибудь сбежать от всего этого окружающего вранья! Но куда?
Хотя — как хотелось бы! И Ника постоянно об этом пишет. И мы давно с ней об этом говорили, и не раз.
Сколько было у нас разных мечтаний на эту тему!..
И чтобы тебя — кто-нибудь нашёл, как в этом фильме! Нашёл человек — для которого ты по-настоящему дорога, и вот именно — такая, бунташная, ненавидящая всякую ложь, и страстно ищущая правду и справедливость!..
…
Если бы, вот, я сама так сбежала из дому — а Он бы меня нашёл!.. Так же, на каком-нибудь вокзале. Сидящую на скамейке — и не знающую, куда мне теперь идти. Потому что идти — некуда!..
Ну, а потом? Вернуться опять домой и в школу, как в фильме?..
Нет, мы бы с Ним не вернулись! Мы бы ушли в лес. И стали бы потом искать своих, коммунистов и коммунаров по духу! И создали бы коммуну!..
Да, я бы всё рассказала Ему про Икарию! И к нам бы присоединилась Ника. А потом — и остальные, кого мы ещё обязательно найдём!..
И на каком-нибудь из необитаемых и не освоенных островов Ладожского озера мы бы создали своё тайное революционное поселение коммунаров. И стали бы жить по законам Природы. И начали бы свою тайную борьбу за настоящий коммунизм!..
Да, нужно вести настоящую тайную, конспиративную, и очень хорошо обдуманную, революционную коммунистическую пропаганду!
Но для этого — надо хорошо изучить и усвоить всю коммунистическую теорию! И не только по нашим учебникам!
Надо больше читать! Надо учиться! По-настоящему, не так, как в школе, где ничему самому главному научить не могут! Нужно самообразование! Как у народников, и у первых марксистов, в их кружках! И только в таких кружках — и можно найти настоящих товарищей и единомышленников, настоящих братьев и сестёр по духу!
И когда у нас будет организация — тогда мы сможем изменить это невыносимое обывательское общество, весь этот лживый и бездушный мир!
Даже если придётся что-то взрывать, как народовольцам?
Нет, надо взорвать что-то в себе самой! Я это чувствую! Что-то очень тёмное и страшное! И до него ещё надо суметь докопаться. Но главная революция — должна произойти у тебя внутри!
Да, настоящая Солнечная Революция — должна произойти, прежде всего, в самом человеке! Мы все говорили об этом уже не раз!
Если бы я встретила эту девушку, Беату — то я бы постаралась ей обо всём этом рассказать!..»
«Тени забытых предков»
Фильм «Тени забытых предков» Сергея Параджанова Анфиса пошла посмотреть, потому что о нём ужасно много говорили и спорили у них на кухне, и называли выдающимся явлением. И название у фильма было загадочное. «Тени забытых предков» невольно читалось Анфисой как «Тайна забытых предков»...
И Ника, в своём очередном письме из Москвы, тоже спрашивала у неё про этот фильм. И ещё Анфиса знала, что фильм этот — про какую-то очень сильную и совершенно трагическую любовь...
Фильм действительно произвёл на неё очень сильное впечатление, и она даже не могла сказать, чем именно. В фильме было много для неё непонятного, много какой-то таинственной символики, в которую надо было вдумываться, и в которую надо глубоко вчувствоваться.
Но каким-то глубинным чутьём Анфиса поняла, как ей показалось, главное. Поняла ту тайну, которую хотят передать предки — своим нынешним потомкам. И тайна эта заключается в том, что любовь и смерть связаны неразрывно. Хотя почему так — это, наверное, тайна всех тайн...
Герта сказала, когда было обсуждение, что это — из-за Первородного Греха...
Опять — из-за гравитации? Из-за гравитационного коллапса?..
Да, какая-то во всём этом — во всей этой жизни — огромная-преогромная, и, поистине, смертельная тяжесть! А тяжесть — это и есть гравитация...
…
Анфиса попыталась написать об этом Нике. Хотя вышло как-то слишком сумбурно и недостаточно. И Анфиса на какое-то время отложила это письмо недописанным, что раньше бывало у неё редко, разве что, по каким-то чисто внешним причинам.
И ещё она вдруг — в какой-то момент своих совершенно сумбурных мечтаний и переживаний после этого фильма — подумала:
«Если я погибну — Он точно не сможет жить без меня!..»
А потом подумала — и сама задала себе вопрос:
«А если Он погибнет — я смогу жить без Него?..»
И она сказала себе, что если Он погибнет — вот «просто погибнет» — то эта жизнь — вся эта окружающая жизнь вообще — не будет иметь никакого смысла...
Ну, а если Он действительно должен погибнуть — то в этом должен быть некий Высший Смысл. Как смерть за Дело Революции. И тогда, наверное, должна будет погибнуть и она...
…
Анфиса потом, на кухне, поговорила об этом фильме с Гертой...
Говорили о гуцулах, о других народностях Восточных Карпат, об особенностях многих народных обычаев, связанных с рождением, свадьбой и смертью (что составляет единую преемственность), о загадке происхождения славян (некоторые учёные считают прародиной славян именно Восточные Карпаты, «Червонную Русь»)...
В заключение их беседы Герта (она куда-то торопилась из дома по делу), с некоторой загадочной улыбкой, сказала Анфисе:
«Это фильм про гуцулов. А есть ещё — у нас где-то сейчас идёт — замечательный фильм про хевсуров...»
Герта быстро допила свой чай, встала из-за стола и на ходу продолжила:
«...«Хевсурская баллада», грузинский фильм... Посмотри обязательно! Он на Невском точно где-то идёт...»
И, быстро одевая плащ от дождя, закончила:
«Тот фильм — про Карпатские горы, а этот — про Кавказские... И про то, как человек полностью зависит от той природы, которая его родила... Отец наш когда-то говорил об этом, про Кавказ...
Скажи отцу, что я постараюсь не задержаться!.. Тоже один сценарий будем проталкивать, всеми средствами!..»
«Хевсурская баллада»
Конечно, Анфиса тоже слышала про этот фильм, у них на кухне его поминали не раз. И, взглянув в «Ленинградской правде» на репертуар кинотеатров, она убедилась, что на Невском он точно идёт в двух или трёх местах (только надо уточнить со временем сеансов), можно даже и пешком дойти...
Лишь бы дождя не было... Да если и будет!..
…
«Хевсурская баллада», с Софико Чиаурели в главной роли, произвела на Анфису ещё более сильное и пронзительное впечатление, чем фильм Параджанова. Как она понимала эту девушку, Мзекалу, эту гордую красавицу, которая шла на такие смешные ухищрения, чтобы только попасться на глаза приезжему городскому парню, который запал в её сердце! Как она её понимала!..
И опять — следствием любви была смерть. Такая красивая, такая светлая смерть, среди этих сверкающих горных снегов... И такая неизбежная!..
Вот что такое — Судьба?..
Это — как свадьба... Свадьба со смертью...
…
Анфиса написала Нике и про этот фильм тоже. Ника его тоже посмотрела. Потом она говорила о нём с матерью, и в результате узнала от неё нечто чрезвычайно интересное о себе самой, чем и поделилась с верной подругой...
Конечно, она писала не всё. Но они обе знали, что революционерам писать обо всём нельзя.
А именно — Ника, всё-таки, узнала кое-что о своей тайной кавказской родословной по линии матери, что та от неё долго скрывала, да и сейчас сообщила явно далеко не всё, что знала, и не слишком охотно, заклиная дочь ни в коем случае не говорить никому об этом ни в школе, ни ещё где бы то ни было...
Тётя Стеша, мать Ники, всегда была для Анфисы женщиной чрезвычайно загадочной (даже чисто внешне). Загадочной — как и её страсть к разным естественным подземельям и глубоким горным пещерам с подземными реками, страсть не только профессиональная, но какая-то глубоко личная...
Анфиса давно знала от Ники, что по материнской линии у неё есть казацкие корни — не то от донских, не то от кубанских казаков, не то и от тех, и от других. Но мать говорила об этом дочери мало и неохотно, потому что там было что-то очень сложное в Гражданскую войну, посложнее, чем в романе «Тихий Дон» (как говорила сама тётя Стеша).
Позже Анфиса узнала от Ники, что её предки по матери действительно были в тесном родстве с самим Иваном Кочубеем, героем Гражданской войны, о котором был снят такой прекрасный художественный фильм (и который потом в один момент исчез со всех экранов), и который хотя и погиб от рук белых — но, в действительности, по вине красных...
…
В период особо страстного увлечения обеих подруг греческой мифологией, Анфиса, с невольной завистью, узнала от Ники, что в роду её матери есть и греки тоже (и Ника была так похожа — и на индианку, и на гречанку!..).
И Ника таинственным шёпотом тогда поведала подруге, что, на самом деле, её мать — ну, она почти как Медея! И что в молодости она была страстно влюблена в какого-то грека Ясона, и пожертвовала ради него и отцом, и братом, и всем на свете. Но Ясон этот её предал, и потом за это поплатился и погиб...
И вот сейчас Ника, под большим секретом, узнала от матери, что в её роду были и какие-то черкесские князья — какого-то племени, которое почти полностью погибло ещё в 19-ом веке. Но они были в родстве со многими знатными родами народностей горного Кавказа. Были там и сваны (о которых потом упоминалось в фильме «Вертикаль»), и осетины, и хевсуры...
Анфиса даже как-то не очень удивилась этой новости. Она всё время чувствовала, что в Нике что-то есть такое, что напоминало и Мзекалу, и Майю из Цхнети, и других героинь из грузинских фильмов. Что-то горное, высокое и гордое...
Но — и что-то глубоко-глубоко подземное...
Да, почти вулканическое...
«Кавказская пленница»
Анфиса и Ника, как уже упоминалось ранее, были в восторге от такой замечательной, остроумной и весёлой кинокомедии, как «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». И следующего фильма про приключения Шурика ожидали с нетерпением. И этот фильм не обманул их ожиданий...
…
«Кавказскую пленницу» они обе посмотрели вместе, на одном из самых первых показов (для этого постарались и Герта, и отец Анфисы), в ДК имени Володарского, рядом с Исаакиевской площадью и Мариинским дворцом (где заседал Горисполком), и гораздо раньше подавляющего большинства советских граждан...
Анфиса после окончания этого фильма не сразу пришла в себя. Она потом говорила Нике, что когда фильм кончился, и в кинозале зажёгся свет, у неё было такое ощущение — что она вернулась в наш мир
