опустил голову и, вскрикнув: «Прости меня, Иисус», прыгнул со скамьи.
Ветка дрогнула, прогнулась, затрещала, но выдержала. Листва возмущенно зашелестела. Верёвка под весом Удала натянулась, тело его опустилось, аж до самой земли. Висельник засучил ногами, разинул рот, натурально захрипел и, выпучив глаза, далеко высунул розовый язык.
Сусл перепугался, кинулся к брату. Ему показалось, что по какой-то случайности свершилось непоправимое несчастье. Но, увидев смеющиеся глаза Удала, остановился. Петля на шее скользнула вниз вместе с телом. В этом - то фокусе и крылся главный секрет. На самом деле Удал повис не на шее, а на большой, потаённой петле, охватывающей крудь и подмышки под рубахой.
- Ну и напугал же ты меня, братишка! – признался Сусл.
- Сам требовал, что бы больше реализму!
- Отлично, великолепно! Давай дальше: опустилась ночь, и стало совсем темно. Ротозеи разошись по домам. Твои действия?
Удал выхватил из-за пояса кинжал, поднял руку над головой, что бы перерезать верёвку.
- Стоп! Понятно! Не будем вещь портить, ещё пригодится - скомандовал Сусл. Обхватив брата за бёдра, он без труда приподнял его, и снова водрузил на скамью.
- Вот теперь освобождайся из петель. Значит так… Наутро жидовины обнаружат пропажу парашютиста… э-э… висельника и перерезанную верёвку. Сложив оба факта, они придут к выволу, что покойничка забрали его дружки-приятели. Нам же с тобой того и надо. Ты, в свою очередь, как только перережешь верёвку и ощутишь пятками землю, немедленно уходи из города. Желательно скрытно, чтобы не быть опознанным. Будешь меня ждать в месте, которое я тебе укажу позже. Я приду на встречу с тобой, как только воскресну.
- Я всё помню! До твоего эксперимента ещё лет пятнадцать – глаза вылупишь – а я уже все детали отточил, все мелочи усвоил!
- Молодец! Хвалю! Но тренироваться продолжим!
Удал быстро справился с лже-удавкой, снова упрятав её под рубаху.
- Я вот чего удумал, братуха…
- Ну-ну!
- Как ты полагаешь, подле Еруслана-Иерусалима осины растут?
- Там климат для них не шибко подходящий. Но, может, одна-две и отыщутся… А тебе на кой?
- Что, ежели мне, когда подойдёт срок эксперимента, повеситься именно на осине? Вот было бы прикольно!
Сусл призадумался.
- На осине, говоришь? На осине… Хм… А ведь в этом что-то есть… Определённо есть! Ну, конечно! Предатель вешается на осине! Ну, ты братишка голова! Ведь можешь же, когда захочешь. Видать, не такой уж ты и пропащий.
Удал вскинулся, собираясь обидеться.
- Да, ладно-ладно! Шучу я!
- Скажи, Сусл, почему на роль предателя ты выбрал именно меня?
- Не я! Небесный Отец! Сценарий целиком писан им, и все действующие в нём лица тоже выбраны им. Конечно, после совета со мной.
- И всё же, почему я? Ведь моё имя люди проклянут в веках…
Сусл, растроганно обняв брата за плечи, рассудительно ответил:
- Во-первых, проклянут они жидовина Иуду! А ты гиперборей-русич Удал-Удалой -Удалец! И потом, ближе тебя у меня никого на Свете нет. Не счетая матушки с батюшкой. Кому я ещё могу так доверять, как не тебе? Ты – частица меня, я – частица тебя. Потому и взвалил эту непотребную роль на твои плечи. Пойми, моя казнь должна состояться на самом деле – это и есть экперимент.
Незачем кому то знать, что моё распятие задолго подготовлено самими его основными участниками в обстановке строжайшей секретности. Это тайна за семью замками с печатями! Ни сам Враг Рода Человеческого, ни его приспешники, не должны узнать, либо догадаться ни о самом эксперименте, ни о том, против кого он напрвлен!
Это не шутки, брат! Мы схлестнёмся с такой тёмной, страшной силой, что и представить себе немыслимо. Но с нами будет Отец наш Небесный. С нашей помощью Он нанесёт Врагу свой секретный сокрушительный удар. Вместе мы обязательно победим!
Понятно теперь тебе, почему я требую от тебя, что бы всё выглядетло натурально и реалистично, что бы комар носа не подточил? На кону стоят не только наши с тобой жизни, но жизни всего Рода Человеческого Земли! И я ничуть не преувеличиваю!
Удал, в замешательстве, молчал. До сего дня брат упоминал об эксперементе крайне редко. Причём мельком и недомолвками, выдавая информацию дозированными порциями. Но с недавних пор всё переменилось. Сусл стал более открыт в этом вопросе, более демократичен и откровенен. Значит, близятся грядущие перемены в их бродячей жизни. Вот только какие?
- Ещё пятнадцать лет ждать, - посетовал он, глядя Суслу в глаза, - Почему нельзя завтра или через год?
- Пойми, мне должно исполнится ровно тридцать три года. В этом возрасте, как говорит наш Небесный Отец, наступает физический расцвет организма земного человека. Это самое важное условие. Его неприменно необходимо соблюсти для успешного прведения эксперимента.
И ешё… За оставшиеся годы мне неприменно необходимо выполнить все пункты программы-минимум, данной мне Отцом Небесным.
Во-первых, креститься. Скоро мы двинемся к реке Иордан – её настоящее русинское название жидовины постарались скрыть ото всех – и на побережье отыщем одного мужичка из нашего гиперборейско-русинского племени по имени Иван, которого жидовины кличут Иоанном. Он то и станет моим крестителем. Тогда-то я и возьму себе второе имя Христос…
- Мистикой попахивает, ты не находишь? Христос распят на римском кресте! Это нечто! Полагаю, второе имя тебе нужно для того, что бы экмперимент-распятие гарантированно завершился успехом? - догадался Удал.
- Истинно так, брат! Но распятие ещё не всё! Я должен воскреснуть.
Ибо воскрешение есть основной и наиглавнейший фактор в эксперименте. Но и воскрешение ещё не всё! Затем последует моё вознесение на небеса, где в своих божественных чертогах меня ожидает Небесный Отец.
В последствие совокупность казни, воскрешения и вознесения станут неоспоримым стимулом в возрождении новейшей религии – вере в Иисуса Христа!
Сусл умолк, словно призадумался. Спустя минуту продолжил.
- Во-вторых мне необходимо будет жениться. Посля я зачну проповедовать походя. Понесу Слово Божие, Заповеди в тёмные людские массы. Прочту Нагорную проповедь. Стану убеждать всех, что жидовинский племенной божок Яхве, Иегуа и как там его ещё… – есть жалкий ярморочный факиришка. А настоящий Вседержатель, Творец всего сущего на Земле и в космосе есть Отец Нбесный Гипербореев-русинов, которые о том пока сами не подозревают…
- Ага! Знать, после твоей казни и возрождения в мозгах нашего народа случится внезапное озарение? Знатные людишки тут же кинутся мыслить в новом формате? Поубавят привычной кровожадности? Зарекуться добывать богачество на больших дорогах с кистенём в руке? Станут в одночасье высоконравственными типами, поучая соседей: «Эй ты, Ванёк! Пошто Дуняшку обрюхатил? Не по-Божески это. Давай, таперича, женись!»
- Надеюсь на это. Конечно, прозрение наступит не у всех и не сразу.
Тысяча лет минет. Главное, процесс замены язычества, идолопоклонства и волховства Православием будет запущен.
- Я знаю людей, братишка! Допустим, наш народ, а иже с ним и другие, примут Небесного Отца. Зачнут истово креститься и лбы расшибать в поклонах. Однако, природу знатных и богатых этим не переиначить! Может, они и перестанут безобразить на дорогах, грабя прохожих и купчишек. Но они же, сволочуги, взамен зачнут обирать своих же поселян, которые кроме орала доброго меча и в глаза не зрели, и в руках не держали.
- Да, это неизбежно! Но повторяю, процесс будет запущен, а это главное. Вода камень точит! Новая религия моего имени завоюет весь мир. Пройдёт много столетий, прежде чем русины зарекутся обирать себе подобных…
- Столетия? Однако! Что ж, подождём! Какие наши годы! Ну, а остальные пункты твоей, но отныне теперь уж нашей общей программы? Чего в них говорится?
Сусл призадумался.
- Мне понадобится известность. Я должен преобрести хотя бы мало-мальскую славу! Согласись, распять философа-жидовина, моралиста и гуманиста с мировым именем куда как приятнее, чем обыкновенного бродягу.
- Философа-жидовина, говоришь? – переспросил, внимательно слушавший Удал, - Полагаешь, жидовины-священники не прознают, что ты русин?
- Обязательно прознают! Но промолчат. И даже засекретят сей факт и накогда в будущем в том не признаются. Ибо моя казнь с последующим воскрешением и вознесением даст начало новой религии. И если выяснится, что Иисус Христос – гиперборей-русин, то они начего с этого не поимеют, кроме извечной вражды всех народов. Совсем другое дело, если Иисус Христос окажется жидовином. Представляешь, какие возможности откроются перед иудеями в этом случае? Они прославятся на века и тысячелетия. Потому-то людозвери из пробирки и заявят про меня, Иисуса Христа: да, он такой сякой сукин сын! Но он наш сукин сын!
Когда придёт срок, ты отправишься а Еруслан-Иерусалим один. На неделю меня раньше. Всё там тишком разведаешь, и всё подготовишь к моему с учениками приходу. Подыщешь нам подходящее жильё. Узнаешь, кому лучше из городских властей на меня настучать. Присмотри, кстати, и осину. Про табурет не забудь. А то потом некогда будет искать. Там такое начнётся…
Ещё пустишь слух, что идёт, мол, могучий мессия. Сын Божий. Подогреешь горжан рассказами о моих подвигах. Заодно и понаблюдаешь со стороны, как жидовины с пальмовыми ветками встретят меня у ворот восторженными криками: осанна, осанна! И как они, спустя неделю, станут с пеной у рта яростно орать Понтию Пилату: распни его!
- Я все твои наставления уже накрепко усвоил, брат!
- Да, конечно! Прости, что повторяюсь! Повторенье – мать ученья! На днях мы окончательно сбросим с себя гиперборейско - русинские наряды. Забудем все наши привычки, образ жизни, родной язык, и напялим на себя личины …жидовинов!
Мы столько лет прожили бок о бок с ними, что преобразиться в переферийных израильтян из глубинки нам не составит особого труда.
- Это точно! Слушай, а как ты собираешься преобрести славу и известность?
- Ха! Легче лёгкого, проще простого! Я изучил международную медицину. Так что примусь исцелять больных и немощных наложением рук, практикуя древние приёмы наших русинских волхвов.
Сам знаешь, я изучил так же и запрещенную во всём Свете книгу «Аль-Азиф», которая на наш язык переводится как «Некрономикл», от корки до корки. При случае, поставлю какого-нибудь покойничка на ноги, если народу вокруг соберётся предостаточно. Пойдут ахи, охи, пересуды – вот тебе и известность.
Ещё для полного колорита, обьявлю чьё-нибудь стадо свинок одержимым дьяволом. Внушу им бежать к обрыву. Они под гипнозом и сиганут в пропасть.
- Но это же не честно! – вскричал Удал, - Хозяин опечалится. Как бы не удавился с горя.
- Не честно… - согласился Сусл, - Но эксперимент превыше всего! А с хозяином свинок мы заранее расплатимся.
- Пусть так. Но что дальше?
- Моё имя начнут упоминать в определённых кругах. Постепенно я обрасту единомышленниками. Самые рьяные из них назовутся моими учениками. К счастью, их будет только дюжина, не больше. Они придумают себе имя – апостолы.
Милые, забавные и симпатичные мужички. Каждый с полной корзиной комплексов неполноценности. Иногда, что бы побаловать их детское восприятие и воображение, я буду демонстрировать им поразительные, но, тем не менее, примитивные
