поцелуе. Казалось, это длилось вечность. Они встретились глазами, и мир Вики перевернулся вверх ногами. Сердце бешено забилось, и Вика впервые призналась себе, что любит Сашу. Но этого не может быть! Ну почему это случилось именно с ней? Гнать, гнать от себя преступное чувство!
Вика не находила себе места. Кому поведать о нём? Она даже маме, особенно маме не могла рассказать о том, что с ней случилось. Только дневник был её поверенным и другом. Сегодня она впервые напишет ему самое сокровенное.
Она вела его с самого детства, записывая памятные события и просто мысли, которые хотелось бы сказать вслух, но было некому. Сначала стеснялась, потом родители были далеко, потом не стало папы, а маму она старалась не загружать лишними проблемами.
В школе стали замечать поведение Саши. Первыми догадались, конечно же, одноклассники, а что знают несколько человек, знает вся школа.
А тут ещё Анечка, сестра Саши, встретив её на улице, радостно сообщила:
- Виктория Сергеевна, а знаете, наш Саша вас любит!
- Не говори глупости, просто он ходит ко мне заниматься, неуверенно ответила Вика.
Нет, с этим определённо надо что-то делать, подумала она.
Но время шло, а всё оставалось по-прежнему. Учителя смотрели на неё, кто с укором, кто с сочувствием, но молчали. Такой случай в новой школе был впервые. Викторию на беседу вызвал директор по воспитательной работе.
- Уважаемая Виктория Сергеевна, - начал он вкрадчиво свою речь, -
как бы это мягко сказать…тактично. Понимаете, до меня дошли слухи, что у вас сложились некоторые отношения с вашим учеником.
- Пётр Филиппович, а вы не верьте слухам, - прервала его Вика. Никаких отношений, кроме учёбы, у меня ни с кем нет. А нравиться, или даже любить я не могу запретить даже Вам. Директор не ожидал от неё такой прыти, да она и сама от себя не ожидала. Ей стало обидно до слёз за себя, за Сашу.
Пётр Филиппович ещё что-то говорил о моральной этике, о репутации школы, но Вика ничего не слышала. Ей хотелось убежать, лечь в постель, зарыться головой в подушку и … зареветь? Нет, реветь ей почему-то хотелось меньше всего. Надо было всё осмыслить.
- Пётр Филиппович, я уволюсь.
- Ну, милочка, это уже крайности. Поговорите с Грановским, убедите, что это чушь, юношеский максимализм, что он это всё выдумал себе, что к нему ещё придёт настоящая любовь.
- Говорить? Нет, говорить на эту тему я с ним точно не буду. А вдруг это совсем не так, и как я буду выглядеть в глазах ученика?
- Ну, так и хорошо! И увольняться никуда не надо. Ладно, идите, работайте, Виктория Сергеевна, и поймите меня правильно. Мне самому этот разговор неприятен, но я не мог не отреагировать, тем более что учителя за спиной шушукаются.
Ещё два урока пролетели как во сне. Вика шла домой, еле переставляя ноги.
Уже привычного Саши сзади не было. Он с группой спортсменов уехал в город Волжский на соревнование по баскетболу. Хоть с этой стороны облегчение, невольно подумала Вика. Был апрель, погода стояла на редкость тёплая, солнечная, но Виктория не замечала ничего вокруг. У дома стояла машина скорой помощи. В груди у Вики появился неприятный холодок. Что-то с мамой? Пулей она поднялась на третий этаж. Да, это у них.
- Что с мамой? – с порога закричала Вика. Врач строго посмотрел на неё и приложил палец к губам. Мама лежала на диване бледная, как мел. В комнате чувствовался стойкий запах сердечных капель. Мать виновато улыбнулась ей:
- Напугала я тебя дочка. Сердце что-то прихватило, сейчас отпустит.
На столе, рядом с диваном лежал дневник Вики. Ей сразу всё стало ясно.
- Мама, ты читала мой дневник!? Но мама уже не слышала Вику. Её сердце перестало биться. Искусственное дыхание ничего не дало. Врачи были бессильны помочь. Она ушла к своему мужу, с улыбкой, застывшей на лице.
Надо ли описывать те чувства, которые переживала Вика? Все, всё против неё. Как пережить смерть мамы, самого близкого человека на земле. А виновата в этом была она, её собственная дочь. Вика винила себя и ненавидела.
Как она могла забыть спрятать дневник? Оставила его на столе, как последняя дура. «Мама, родная, прости. Я представляю, что ты чувствовала, когда читала мои последние записи. Разве о такой доле ты мечтала для дочери? Но, что я такого преступного совершила? Я даже ни с кем не целовалась ни разу».
Чувства вины и обиды разрывали Вику на части. В каком-то полусне Вика выполняла все необходимые дела по части похорон, отдавала распоряжения, принимала соболезнования. Ника тоже всё время была рядом, поддерживала сестру. Прилетел дядя Боря, взяв на себя затраты по погребению. Виктория распухла от слёз, её трудно было узнать в чёрном платье и платке. Анну Владимировну похоронили рядом с мужем, теперь они были вместе, а Вике как то надо было жить дальше.
За неё решил дядя. Перед отъездом, созвонившись со знакомым представителем из министерства, Борис Петрович договорился об отъезде Виктории в Штаты. В посольстве позарез нужен был переводчик и Викторию там уже ждали. Тоном, не терпящим отговорок, дядя Боря сообщил ей об этом. Каково же было его удивление, когда Вика сразу же согласилась. Вот выход! – подумала она. Бежать без оглядки от этой любви! Начать всё заново! Забыть и начать заново.
На сборы оставалось совсем немного времени. Оказывается, дядя Боря предусмотрительно заказал билет и на племянницу.
- Не бери с собой ничего лишнего, дочка. Я получил большой гонорар, необходимые вещи купишь в Штатах. Квартиру дадут в посольстве. Она укомплектована всем необходимым, так что не думай ни о чём.
Виктория сходила в школу, написала заявление. В виду создавшейся ситуации директор подписал заявление без отработки. Гора с плеч. Саша ещё не вернулся с соревнований и это ей на руку. Она понимала, что сбегает, как последний предатель, но по-другому не могла.
Проводить Вику пришла сестра. Надо было что-то решать с квартирой.
- Виктория, я не знаю, надолго ли ты уезжаешь, но не могла бы ты разрешить сдавать квартиру? У меня есть знакомые, очень порядочные люди, так вот они хотят снять у нас квартиру. Я могла бы высылать тебе половину денег…
- Ах, оставь, Ника, бери их себе. Конечно, сдай. Делай, как считаешь нужным.
Вике было всё равно. Она была намерена не возвращаться больше в Волгоград.
- Только не продавай квартиру, Ника. Это память о родителях. И у тебя растут дети, а деньги…деньги они всегда нужны.
- Да что ж такое говоришь, сестра? Как же я продам твоё единственное жильё? Куда же ты вернёшься? – причитала Ника.
- Вернусь ли я? Там посмотрим… - грустно ответила Вика.
До Москвы летели с дядей вместе. А там была пересадка на Нью-Йорк.
Как говорится, долгие проводы, лишние слёзы.
- Провожать тебя уже входит у меня в привычку, - попытался пошутить дядя Боря, но вышло как-то грустно. – Ты сразу позвони, как прилетишь, устроишься и, вообще, звони постоянно.
- Хорошо, дядя. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Себя берегите.
Новенький сверкающий лайнер взмыл в воздух, и Виктория осталась одна со своими мыслями, болью в сердце и тяжестью на душе. Виктория родилась под знаком близнецов и одна её половина ругала её на чём свет стоит, за то, что убежала от своей судьбы, а другая, более рассудительная, хвалила, что ей хватило сил не делать глупости. Разом охватившая её усталость дала о себе знать, и Виктория погрузилась в тяжёлый сон. Её разбудил голос стюардессы, предлагавшей напитки. Виктория взяла колу и сделала несколько глотков. Пить больше не хотелось да и есть тоже. Лететь оставалось несколько часов и Виктория, чтобы хоть чем-то себя занять, стала смотреть в иллюминатор. Внизу плыли сплошные пористые облака, через которые местами проглядывало солнце. Слегка был слышен гул двигателей самолёта. Вика летела во второй раз в жизни. Первый рейс был сегодня до Москвы. Не сказать, чтобы это ей нравилось, скорее она боялась, поэтому всегда ездила поездами. Она любила мелкие перелески и полустанки, мелькающие поля и ленты рек, заросшие ивами и вётлами. Куда ни глянь, везде жили люди со своими радостями и печалями. Как велика любимая Россия, а вот она, Вика, покидает её. Что ждёт её в будущем? Как сложится судьба? К сожалению или к радости знать это наперёд нам не дано. Виктория была благодарна родителям, что они вырастили её такой самостоятельной, не боявшейся трудностей, а они, эти трудности у неё ещё будут. Вика это чувствовала.
Прошло пять лет с тех пор, как Вика прилетела в Америку. Её уже было трудно отличить от коренной американки. Работа закружила девушку и переключила всё внимание на себя. Она постепенно начала отвыкать от имени Вика. Виктория – только так звали её коллеги по работе. Девушка стала замечать, что и сама потихоньку меняется. Скорость жизни в Америке была полной противоположностью размеренной жизни в России, и это накладывало свой отпечаток. Виктория приходила в свою маленькую квартирку на Уолт-стрит практически только переночевать. Постоянные встречи, рандеву, банкеты, конгрессы и ещё масса всяких мероприятий отнимали у Виктории уйму времени. Но она так влилась в эту беспокойную жизнь, что уже не могла представить себя без неё.
Всегда собранная, опрятная, модно одетая, она снискала к себе уважение босса
и он поручал ей самые ответственные встречи. Тоска по Александру почти притупилась, она реже вспоминала его. Только иногда накатывало в бессонные ночи, которые часто случались у Виктории. Заниматься своим здоровьем у неё не было ни сил, ни желания. Пусть всё идёт, как идёт, сказала себе Виктория раз и навсегда. Иногда ей хотелось быть слабой и беззащитной, и чтобы кто-то сильный вёл ей по жизни, подсказывая правильный путь. Но мимолётная слабость быстро проходила, она брала себя в руки и работала, работала, работала.
Однажды, ей поручили присутствовать на важной миссии. Встречали английского посла. В фойе заседаний конгресса собралось много знаменитых персон. Некоторых Виктория видела уже не раз, но многих видела впервые. Среди таких был мужчина средних лет, в великолепно сидящем на нём костюме с бабочкой. Седые виски не портили, а выгодно подчёркивали его широкие скулы и волевой подбородок. Карие глаза смотрели на окружающих с живым интересом. Виктория заметила, что его взгляд прошёлся по ней. Ей стало не по себе. И, вообще, она сегодня неважно себя чувствовала. Опять сказывалась бессонная ночь. Почти до утра она делала записи в дневнике. За год она почти не брала его в руки и ночью хотела наверстать упущенное. Закончилась торжественная часть приема, и начался банкет. Виктория заскучала. Переводить почти не приходилось, все и так хорошо понимали друг друга. Официант разносил виски и шампанское. Виктория взяла фужер и отошла в сторонку. Успела сделать только маленький глоточек, как в голове у неё помутилось, и она чуть не упала. Под руку её подхватил всё тот же неизвестный джентльмен с седыми висками.
- Простите, вам плохо? – учтиво поинтересовался он. Я могу отвести вас домой.
- Спасибо, мне уже лучше. Немного устала, - оправдывалась Вика.
- Меня зовут Джон, а вас Виктория?
- Но…
- Не удивляйтесь, я уже навёл о вас нужные справки. Давно наблюдаю за вами, и надо сказать, что вы мне очень понравились.
- Вы всегда с ходу бросаетесь в карьер?
- Простите, что? – не понял
