Зима-весна-лето. Московские сказки.

скрылся. Остальные, решив не ввязываться, отвернулись от них, демонстрируя сто веков немытые и нечесаные волосы на затылке.
Ноги сами привели их на кухню, где все также стоял шкаф-жираф, пытаясь в который раз распробовать занавески на вкус. Огромная плита было вспыхнула, но, быстро успокоилась, опознав в Марчелло ненастоящего человека. Ножи, даже пошевелились, звякнув для приличия, один лишь противень ерзал в шкафу, ему страсть как хотелось увидеть каменного мальчика, шкаф открылся и противень осторожно выглянул.
– Где Розалина? – кот запрыгнул на жирафа, настойчиво постучав ему по шее.
– Не знаю никакой Розалины, – промычал жираф, продолжив жевать занавески.
– Дурак! – в сердцах воскликнул кот, спрыгнув с жирафа.
– Надо искать, – сказал Марчелло, вооружившись одним из ножей, тот недовольно поскрипел у него в руках, но долго спорить не стал.
Они стали бродить по замку, переходя с одного этажа, на другой этаж. Комнат было видимо-невидимо, но большинство из них было завалено старым хламом, из других отвратительно пахло от старых вещей, а остальные и вовсе были закрыты. Они поднялись на последний этаж. В центральной комнате горел свет, и раздавались радостные возгласы, кто-то постукивал копытцами по мраморному полу. Они вошли в нее и увидели, что за столом сидел смешного вида толстячок, ворошивший свои рыжие волосы, а напротив него сидела белая козочка, ловко перемещая копытцем шашки на доске. «Съев» несколько шашек, козочка радостно соскочила на пол, прыгая от удовольствия.
– Я опять выиграла! – радостно блеяла козочка. – Выиграла! Выиграла!
– Ах, не получается у меня эта игра, – вздохнул толстячок, без всякой тени грусти, скорее он был даже рад проиграть, смущаясь от того, что специально поддавался этой козочке.
– Розалина? – удивился Черныш, подходя к козочке. – Это ты?
– О, мой милый котик! – вскрикнула козочка, и попыталась обнять кота ногами с копытами, это получилось неуклюже,  и они чуть не упали. – Как же здорово, что вы пришли! Знакомьтесь, это Рудольф, он людоед, но очень хороший!
– Марчелло, – мраморный мальчик пожал руку людоеду.
– Очень приятно, – сказал людоед и добавил. – Как же здорово, что вы из мрамора, а то бы мне пришлось вас съесть, я этого не хочу делать.
– Ой, а где Луиджи и Моника? – ужаснулась Розалина.
– Они пошли вдоль пшеничного поля, мы разделились, чтобы найти тебя, – ответил Марчелло.
– Не стоит туда ходить, – помрачнел Рудольф. – Если они найдут черный цветок и сорвут его, то попадут в царство подземного царя навечно.
– Какой ужас! – воскликнула Розалина. – Надо их немедленно предупредить.
– Я сейчас! – засуетился Рудольф, вот только шляпу надену.
– А разве вам можно туда ехать, вы же людоед? – удивился Марчелло.
– Это уже не моя земля и там я простой человек, – улыбнулся Рудольф. – Поэтому им бояться нечего. Скорее, надо спешить!
Все вместе они выбежали из замка и запрыгнули в карету. Три лошади стали было возмущаться, но волшебный кнут придал им нужной скорости, нещадно стегая их холеные спины. Карета с шумом вырвалась из замка, распугав любопытных зайцев на дороге, пришедших посмотреть на то, как будут есть мраморного мальчика, и не сломает ли об него людоед свои зубы.
А в это время Луиджи и Моника уже прошли все пшеничное поле до конца. За полем начиналась каменная гряда, где не росло ни одного деревца, ни одной травинки. Больше не пели птицы, не копошились под ногами мыши, только дул холодный ветер, настойчиво прогоняя их из этих мест.
– Надо идти обратно, может у Марчелло с котом есть успехи, – сказал Луиджи.
– Смотри, какой странный цветок, – сказала Моника, увидев на отвесно висящем над землей уступе красивый цветок с золотым стеблем и черными лепестками.
Они не могли оторвать от него взгляда, сами не осознавая, что уже лезут по скалам к нему. Ноги скользили по мокрым камням, пальцы раздирались в кровь от острых уступов, но они упорно лезли вверх к нему, завороженные его красотой, страшным и манящим колдовством.
Моника добралась первой и бросилась к цветку.
– Не трогай! – только и успел крикнуть Луиджи, но опоздал, Моника уже сорвала его.
– Какой он красивый, – сказала Моника и вдруг стала темнеть на глазах, пока не превратилась в прозрачную тень. – Луиджи! Луиджи!
Он бросился к ней, но скала раскрылась, и тень Моники втянуло туда неведомой силой вместе с цветком. Долго Луиджи пытался разбить этот проем кинжалом, но как ни старался он, как ни краснел от бессилия кинжал, не смог он даже и поцарапать гору, молчаливо глядевшую на него не то с укором, не то с жалостью. Он спустился вниз и сел на землю, не зная, что делать дальше. Сидя так в раздумьях, он и не заметил, как рядом остановилась карета, взмыленные лошади недовольно фыркали, но молчали, не в силах вымолвить ни слова от отдышки.
– Луиджи! Что с тобой? – Марчелло потряс его за плечи, но тот молчал, угрюмо уставившись в землю.
– Мы опоздали, – сокрушенно сказал людоед Рудольф. – Видимо ваша подруга сорвала цветок.
– Да, Моника сорвала цветок. Мы полезли к нему, это был словно сон. Она была быстрее, я не успел ее остановить, – произнес Луиджи. – Я должен ее спасти.
– О, это невозможно. Еще никто из живых не смог вернуться из подземного царства. Сочувствую вам. Я бы пригласил вас в гости, но тогда мне придется вас съесть, если вас это утешит, то поедемте.
– Нет, спасибо. Я пойду в это царство и найду ее. Как туда попасть? – Луиджи решительно встал, поправляя одежду.
– Ничего не выйдет. Вы живой, а туда может войти лишь тень человека, то есть вам придется умереть, – сказал Рудольф.
– Луиджи, это очень опасно! – воскликнула козочка Розалина.
– Розалина, почему ты превратилась в козочку? – удивился Луиджи.
– Чтобы меня не съел Рудольф. Он людоед и должен был бы меня съесть, – объяснила Розалина. – Не переживай, мне нравится быть козочкой, знаешь, как забавно!
Луиджи подошел к ней и погладил. Козочка прильнула к нему, не замечая, как он вытащил из ее сумки одну черную ягодку.
– Прости меня, Розалина. Моника спасла нас всех, я не смог помочь ей. Я должен найти ее. О тебе позаботятся Марчелло и Черныш. Я вернусь вместе с Моникой, – он быстро съел черную ягоду и стал темнеть, превращаясь в тень.
– Луиджи! Что же ты наделал! – заплакала козочка. – У нас же всего одна синяя ягодка!
– Я вернусь, – сказал Луиджи. – Ждите нас здесь ровно через один месяц.
Сказал он это, гора вновь раскрылась, и Луиджи исчез в ней, только кинжал остался лежать на земле, в царство мертвых ему идти не разрешалось.
– Что нам теперь делать? – расплакалась Розалина, колотя землю копытами. – Как же мы без Луиджи, и без Моники?
– А может все и получится, – весело сказала Рудольф. – Твой брат имеет сильное желание, значит, у него все получится, если он не испугается.
– Он не испугается! – уверенно сказала Розалина.
– Ой, совсем забыл сказать, – расстроился Рудольф. – Вот память моя, память!
– Что сказать? – спросил Марчелло.
– А то, что им нельзя оборачиваться назад, когда они найдут дорогу назад к свету, а то никогда не выберутся, никогда!
– Луиджи не будет оборачиваться, он смелый, – сказал кот, ткнув башкой козочку Розалину. – Он вернется вместе с Моникой, не плачь.
– Правда? – обрадовалась Розалина.
– Конечно, правда, – подтвердил Марчелло, сам уверившийся в этом.
–  Вот и славно, – обрадовался Рудольф. – Нет, конечно, не очень славно, но нет худа без добра. Вы можете пока пожить у меня. Никого из вас я есть не буду, а гостей я не принимал уже сто лет. Честно говоря, я никогда не принимал гостей.
Так и решили пожить в замке у людоеда, а каждый день в полдень, когда солнце в зените, приезжать в это место и ждать Луиджи с Моникой, Рудольф сказал, что ворота открываются лишь в это время и то на пару минут. А Розалина сказала, что научит его правильно колдовать, чтобы не получалось больше шкафов-жирафов и  других нелепостей».

– Комод-бегемот! – торжествующе выпалила Аня. – Я тоже так могу!
– Молодец, а еще что-нибудь сможешь придумать? – спросила мама, поймав дочь за руку. – Не бегай по кухне, ударишься.
– Не ударюсь! – Аня вырвалась и побежала в свою комнату, но не заметила и влетела ногой в ножку стола. – Ай! Стол-козел!
– Не ругайся, – сказал я. – Ты сама в него влетела.
– А это я рифму подобрала, – нашлась дочь, убежав к себе в комнату. До нас донеслись звуки переворачивания листов и скрежет фломастеров. Через пять минут Аня вернулась, просияв от радости. – Вот, смотрите!
Она продемонстрировала нам свой рисунок. На большом листе был нарисован шкаф-жираф из сказки. Жираф смотрел на нас с некоторым недоумением и, как мне показалось, с большой долей заносчивости. Рисунок дочери превзошел мою фантазию, придумывая этого жирафа, я и не предполагал, что шкаф будет именно купе.
– А где же бегемот? – спросила мама.
– Он не влез, слишком большой, – объяснила дочь.
– Ты посмотри, еще же много места осталось, – мама показала незанятые области, Аня задумалась и вновь сбежала к себе, зашуршали фломастеры.
Мы с женой переглянулись и тихо рассмеялись. Я бросил взгляд на часы, с ужином мы сегодня что-то припозднились, а за окном вдобавок шел июльский ливень.
– Вот! – Аня встала на входе, демонстрируя свое творение.
Бегемот получился синим, с фиолетовыми пятнами, а с другого конца стоял наш обеденный стол, но с рогами и хвостом.
– Ты забыла себя нарисовать, – сказал я.
– Я? – удивилась дочь, разглядывая свою картинку.
– Да, тут еще должна быть Аня-обезьяна, – сказал я, показывая на свободное место.
– Папа! – дочка бросилась на меня, пытаясь ухватить за волосы, этот трюк она разучила еще в младенчестве. – Я не обезьяна! Это ты обезьяна!
– Ну, если я обезьяна, то и ты обезьяна. И мама тоже обезьяна, – сказал я, схватив дочь покрепче.
– Я не обезьяна! – возмущалась дочь.
– А ведешь себя, как обезьяна. На меня кидаешься, настоящий дикий зверь! – я отпустил дочь, чувствуя, что она успокаивается.
– Посмотрим, кто из нас еще обезьяна, – важно сказала дочь и села на свое место, ожидая ужина.
Рисунок я приколол на стену возле стола, где уже была обширная выставка работ нашей юной художницы. Жена разложила нам салат из свежих овощей и, как ни в чем не бывало, села за стол. Мы  с дочкой недоуменно взглянули на нее, а потом на плиту, откуда заманчиво пахло рагу с баклажанами.
– Это на завтра, – строго сказала мама.
– Ну, немного, просто попробовать, – попросила дочь, копаясь вилкой в салате. – Детям надо больше витаминов есть.
– Ладно, кто еще будет? – спросила жена,  но наши тарелки и так уже были рядом.
– Еще бы пиццу и запеканку, – мечтательно сказала дочь, первая справившись со своей порцией.
– Слишком жирно будет, – ответила мама. – Пиццу будем делать в выходные.
– Ох, скорее бы, а то так долго ждать. Уж и не знаю, дождусь ли, – вздохнула дочь.
– И в кого она такая актриса? – удивилась жена.
– Определенно в бабушку, – ответил я.
– Это в какую? – нахмурилась жена.
– В обеих, – ответил я.
– Может быть, может быть, – усмехнулась краем губ жена, дочка тут же повторила за ней, добавив голосом плохой актрисы из сериала.
– Вы на кого это намекаете? А?
– Так, ты поела? – спросила мама.
– Да, спасибо, все было очень вкусно, – ответила дочь, прилипнув к ней со своими объятиями, а глаза все на меня косятся,