В поисках перстня Пушкина

  1

Телефонный звонок трофейного телефонного аппарата, неожиданно зазвонившего ранним утром в кабинет Сталинградского главного управления внутренних дел, с большим трудом проник, через барабанную перепонку в залитый алкоголем мозг старшего следователя по особо важным делам, этого самого управления майора Дурново. И как майор не упирался, звонок все же дал команду мозгу на побудку… пришлось просыпаться.

Майор, с трудом открыл заплывшие от многосуточного запоя глаза, чихнул от затхлого прокисшего воздуха, висевшего плотным одеялом в его кабинете и, потянувшись, резко перднул. Хороший признак — значит, организм ещё не до конца помер, похмелившись, его можно будет и реанимировать. Но нельзя. Сначала надо было ответить на телефонный звонок. Неопохмеленный майор со смаком помянул по матушке изобретателя телефона Попова и всех тех изобретателей, которые понапридумывали всяко-разной технической хрени, не дающей людям нормально жить и нести свою службу. Уж его прадед ротмистр жандармского управления князь Дурново, точно не знал, что такое телефон и мог себе позволить выпить с утреца, с бодуна — пару-тройку пива. «А тут блядь его в рожу мать — кому-то с утра неймется», — подумал он и снял трубку.

— Алё, на проводе майор Дурново. Кто говорит?

— Комиссар говорит, майор. Ноги в руки и немедленно ко мне в кабинет, — грозно ответила телефонная трубка комиссарским голосом.

— Слушаюсь, — мрачно ответил майор и положил трубку.

Он покинул свой кабинет и по дороге зашел в туалет. Там он посал в ржавый унитаз, умылся желтого цвета водой и даже причесался пятерней. Осмотрев свое отражение в кривом и поцарапанном зеркале и, сказав ему: «Красавец етить твою мать», пошел на третий этаж, где располагался кабинет руководителя управления, комиссара Дурново, двоюродного брата и непосредственного начальника майора. Пользуясь этим родством, майор мог позволить себе на службе некоторые вольности. Вот и третьего дня он воспользовавшись тем, что жена уехала к своей маме, его горячо любимой теще в гости, он пригласив в кабинет дежурного хоря (младшую лейтенанточку криминалистку), наступил с ней на пробку и развязав галстук — ушел с ней в загул, а потом и в запой. Все коллеги знали, если майор запил, его лучше не трогать. Бесполезно. И только его непосредственный начальник, как-то мог на него повлиять… И то не факт.

Пройдя по длинным коридорам управления, майор зашел в приемную шефа и поздоровавшись, спросил у блондинистой, грудастой секретарши своего начальника:

— Привет, Клавка. Шеф у себя? — войдя в приёмную, поприветствовал он вопросом секретаршу своего шефа, которая была тому — то ли любовницей, то ли внучатой племянницей. В общем, драл её шеф, во все пхательные и дыхательные, в свободное от службы время, столько — сколько в неё влезет.

— Сколько тебе можно говорить Лёнька — для тебя я Клавка, только тогда, когда мы с тобой трахаемся, а здесь я на работе, изволь обращаться по имени, — нахмурилась секретарша, которую звали Ольгой. — Шеф у себя, но он не в настроении. Звонили оттуда, — указала Ольга своим наманикюренным пальчиком куда-то вверх, — и что-то ему долго втолковывали. После чего он вставил пенделя мне, за якобы холодное кофе и вызвал тебя. Так что не расслабляйся.

— Я всегда собран, — ответил ей майор. — Разрешите войти, шеф, — спросил он, приоткрывая дубовую, окованную медью дверь кабинета.

— Вползай, — ответил ему сидящий в глубине кабинета, за большим столом, моложавый, седовласый мужчина в форме комиссара милиции. — Ну и видок у тебя… Пиво будешь? Хотя тебе пиво не поможет, — отогнал мысль о пиве, хозяин кабинета и достал из глубины своего стола початую бутылку водки и тарелку с огурцами. Присоединив к тому натюрморту один граненый стакан, он продолжил свой монолог. — Похмеляйся, Лёха, и слушай меня внимательно. Мне с утра позвонили с обкома партии, не просто с обкома, а позвонил сам первый секретарь, — поправился шеф, — и попросил лично проконтролировать расследование одного убийства…

— Ни хера себе, — не смог сдержаться майор. — И кого же, где-то там, такого убили, что встало на дыбы всё руководство партии?

— Нет не где-то там, Леха, не где-то там, а здесь — в нашем городе и убили в преддверии праздника Великого Октября, сегодня ночью… Какого-то полковника… Ты, что сводку ещё не читал?

— Сводку? Не успел. К Вам, шеф, спешил.

— Ты, Лёха, кончай острить. Просыпайся и включайся в работу. Дело-то сложное, полкан этот убитый оказался каким-то столичным важным гусём, по линии гэбэшной конторы, чуть ли не коллегой Блохина…

— Поправьте меня шеф. Это, какого же Блохина, уж не того ли самого руководителя расстрельной команды?

— Того самого. Ты прав. Но тот убитый полкан, сейчас якобы был уже не при делах и прибыл сюда с каким-то особо важным и секретным заданием. Ну, полкан приехал в наш город, оставил свои вещи в гостинице «Сталинград» и пошел отмечать свое прибытие в кабаке «Березки».

— Так там же рассадник проституции, которой у нас якобы нет, — ахнул майор.

— Вот он там и нашел себе проститутку. С которой и собирался, после ужина, поехать к себе в номер. И все бы было ничего, но на выходе из кабака их встретило двое неизвестных. Попросили огонька и пока полкан вошкался по карманам в поисках зажигалки, один из неизвестных ударил его в висок кулаком и пока тот падал, штрыкнул его ещё и финкой. Удар, увы, оказался смертельным, финка попала точно в сердце.

— А, что с проституткой? — допив водку, живо поинтересовался майор.

— А, что проститутка… Жива. Помяли её немного, но жива стерва, лежит в пятой областной в травматологии, под нашей охраной.

— Так, а мы-то здесь причем? Насколько я понимаю, шеф, — этим делом должны заниматься наши коллеги из конторы или что-то изменилось?

— Правильно понимаешь, но взять дело под свой контроль — это личная просьба первого. Не мог я ему отказать. И тебе приказывать не имею права — прошу.

— Боитесь его коллег? — прямо спросил майор.

— Скажу тебе честно — боюсь. И тебе советую отнестись к этому делу со всей серьёзностью.

— Как же я могу отнестись к делу со всей серьёзностью, если у меня не то, что нет самого дела, но я даже и фамилии того полковника не знаю.

— Извини, Заговорился. Вот тебе папка, там есть всё, что касается дела и самого потерпевшего.

— И это всё? — удивился майор, увидев в открытой папке всего один листок с текстом и одну фотографию.

— Извини — это всё, что доставил курьер. Дальше копай сам. Отчет только мне.

— Понятно. Могу идти?

— Свободен.

2

Придя в свой кабинет, майор открыл форточку и сев за свой поцарапанный фанерный стол, открыл папку и стал внимательно изучать материал дела. Фамилия потерпевшего была Килькин, он до войны учился не только в военном училище но и в электротехнической академии, имени героя гражданской войны Ворошилова, потом, как военспец работал в НИИ и по всей видимости там и был завербован в сексоты НКВД. С работой изобретатель Килькин справлялся на отлично, что позволило ему эвакуироваться вместе с НИИ за Урал. Там в относительной безопасности он и пересидел войну в тылу. Телевизор он не изобрёл (не Тэсла), но зато потом уже служил во втором главном управление НКВД, потом МГБ СССР. И видимо неплохо служил, что помогло дослужиться ему в расстрельной команде Блохина до полковника. Жил Килькин в Ленинграде, женат, имеет детей и… все. Изучение фотографии тоже не дало майору особых результатов. Разве, что, судя по ушам и носу — это был еврей. Ну и что? Чем это могло ему помочь в расследовании? Ничем. Скорее всего, полковник стал жертвой банального гоп-стопа и можно было бы подставить под этого дело какого-нибудь конченного бездомного бича… Можно было, если бы не просьба первого секретаря и его шефа. Похоже, что им нужен не бич, а козёл отпущения, а ещё лучше целая контрреволюционная организация, которая охотится на высший офицерский состав МГБ. Надо было что-то срочно делать и начать с допроса проститутки, иначе можно будет, в скором будущем, самому возглавить ту организацию… И шеф не поможет.

Майор вызвал машину и поехал в областную больницу, где отлеживалась раненая проститутка. Предъявив на входе в травматологическое отделение охраникам своё удостоверение, он вошел в палату. Три кровати были пусты, а на четвертой, стоящей в углу, лежала с закрытыми глазами, бледная девушка с забинтованной головой. Майор узнал её сразу — это был его информатор, она проходила у него под оперативной кличкой Рыжая. И что самое интересное она тоже была еврейка. Совпадение? Майор Дурново в совпадения не верил. И потому подойдя к кровати, он ни говоря, ни слова, со всей силы ударил носком своего кованого сапога снизу по панцирной сетке. Получив такой чувствительный удар Рыжая взвыла и подпрыгнув села на кровати.

— И тебе, Рыжая, шалом, — блеснув эрудицией поздоровался с ней майор. — Хочу тебе сразу сказать, что дела твои тухлые, вляпалась ты сучка в такой гембель, с которого выносят, только вперед ногами. Но, — сделав паузу сказал майор, — есть вариант.

— Я ничего не знаю, — просипела Рыжая и тут же добавила. — Какой вариант?

— Ты мне сдаешь своих подельников, с которыми чистишь фраеров в ресторанах, а я тебя не отдаю тем парнягам из МГБэ, которые дежурят у твоей двери.

— А причем здесь МГБэ? — аж затрясло Рыжую.

— А притом. Что человечка вы их грохнули на глухо. Сечешь фишку или до сих пор будешь мне динаму крутить!? Колись, сучка! Военные ведь не твой профиль, ты же хипешница по барыгам…

— Я их не знаю. Ко мне их подвел мой знакомый бывший лягаш Халин, который меня крышует по кабакам.

— Где его можно найти?

— Адреса я его не знаю, но он каждый вечер бывает в «Березках» и в «Сталинграде». Узнаете его по лощенной, сытой роже и тельняшке, которую он выставляет на показ.

— Служил, что ли на флоте? — удивился майор — ну, уж очень не вязался у него образ сутенера с матросом.

— Говорит, что там, в гарсунщиках подъедался и ванну командиру готовил. Дрянь редкая и потому, как не спит с бабами — похоже, что еще и пидорас.

— Понятно, — задумался майор. — Ладно лежи, лечись, а я пока займусь твоим сутиком и заодно замолвлю за тебя словечко.

— Не подведите, умоляю вас. Я боюсь.

— Не бойся, ты под надежной охраной, — обнадежил её майор, хотя уже понимал, что жить той осталось немного.

Халина он выследил в тот же вечер в ресторане гостиницы «Сталинград». Тот сидел за столиком, вальяжно развалившись на стуле — заказывал халдею-официанту свой ужин. Майор присел за соседний столик и с рассеянным видом стал рассматривать входящих в ресторан посетителей. Майор и себе заказал несколько блюд и графинчик водочки. Выпив с удовольствием, он закусил и опять выпил и опять закусил. И во время, потому, как после третьей рюмки водки, Халин поднялся и куда-то не спеша пошел. Майор закусил и последовал за ним. Оказывается Халин решил облегчиться и пришел в туалет посать.

Майор долго не раздумывал, он от всей души и, с пролетарской ненавистью, врезал тому по сытой роже, добавил ногой в промежность, и окунул головой в унитаз. Потомственный князь Дурново, хоть и служил в милиции, но помнил о том, что свою срочную службу он служил на флоте и потому на нюх не