интригующим именем, то и он бы, оказавшись на пороге входа в это вполне себе уютное кафе, в первую очередь, несмотря даже на то, что пришёл сюда по совершенно другим делам, заметил этого интересного человека, и непременно захотел бы узнать, кто это так себя непосредственно и вызывающе улыбку ведёт.
И понятно, что с этим вопросом лучше всего обратиться к служебному персоналу кафе, а в частности к его администратору, Антону. А Антон, судя по тому, как он нервно и бледно выглядит, не сводя своего взгляда с разинутого во всю ширь рта Калибровщика, которым он не только шумно дышит, но и создаётся такое странное ощущение, будто он через него во все зубы смотрит на окружающих людей, и так и хочет проглотить из них тех, кто окажется ему по зубам, наверняка знает, кто это такой – одна из акул империализма, собравшаяся проглотить его малый бизнес целиком, вместе со всеми оборотными средствами, включая и наёмный персонал. И, конечно, Антон не может потерпеть такого и готов против этого всеми имеющимися у него под рукой средствами бороться. Ну а так как у него под рукой только официанты, то весь его гнев был направлен на них.
– Чего стоишь, не видишь, что клиент начал зевать. – Как только Калибровщик, а для Антона крайне сложный клиент, крепко зевнул и сразу был за этим делом примечен Антоном, то его официант Шурик, получил нагоняй от не находящего себе места Антона. – И не пойму, что со мной сегодня не так. Прямо не нахожу себе места. – Влив в себя минус одна бессчётную чашку чая, Антон в удивлении на то, что его сегодняшний распорядок дня так однозначно упорядочен, в очередной раз засобирался в мужскую комнату. Когда же он вернулся обратно, то он становится перед фактом того, что от Шурика никакого толку нет – сложный клиент пошёл ещё дальше и решил больше не закрывать своего рта. Ему, видите ли, (это уже за него надумал Антон) так легче дышится, да и нервировать местного управляющего так куда легче и эффективней.
Ну и Антон, как только всё это увидел, а затем в нервном исступлении хотел было сам закрыть этому гаду рот, но вовремя себя остановил, заметив на мизинце руки сложного клиента перстень с огромным брильянтом, – яркий блеск брильянта сбивает с прежних мыслей и наводит на глубокие мысли, – то он если не всё сразу, то многое об этом сложном клиенте понял. – Этот тип здесь появился не случайно, – не сводя своего взгляда от тех бездн, которые в себе скрывал рот сложного клиента, принялся рассуждать Антон, – и то, что он ведёт себя так вызывающе, тому прямое доказательство. Но что он этим своим поведением хочет продемонстрировать, и какой он сигнал мне посылает? – задался вопросом к себе Антон и интуитивно почувствовал, что ничего хорошего.
– Сожрёт гад, и не подавится. – Сглотнув набежавшую слюну, чуть не подавился слюной Антон из-за нервного хода размышления. – Но кто же он на самом деле? К каким структурам относится? – И только Антон задался этим вопросом, как на пороге кафе появляется такого рода заметный человек, что его не заметить почему-то не представляется никакой возможности, – от него какой-то (ясно, что притягательный) магнетизм исходит, – и Антон, вдруг странно себя почувствовав – как будто стало тесно – в поиске ответа уже на этот вопрос, поворачивается по направлению входа, и при виде остановившегося там типа, выверенной как часы наружности, – всё в нём было строго и отмерено симметрично, – прилипнув к своей взмокшей в момент от страха рубашке, только и мог, что пробормотать: Началось. Сейчас будут отжимать кафе.
Между тем, остановившийся у входа в кафе Понтифик, обнаружив так всё поглощающе отдыхающего Калибровщика, очень даже простодушно усмехнулся, а не как решил Антон, злонамеренно, и неспешным шагом направился к столику с Калибровщиком за ним. Подойдя к нему, Понтифик берётся за спинку свободного стула и, без всякого любопытства посмотрев на Калибровщика, а не ему в рот, задаётся вопросом. – Я вижу у вас свободно. Позволите к вам присоединиться?
И к удивлению Антона и других случайный наблюдателей, сложный клиент отрывается от своего всепоглощающего дела и, прикрыв для начала свой рот, посмотрев на подошедшего человека, говорит ему в ответ. – Совершенно не могу предположить, какому из моих занятий вы выказали своё предпочтение, но я не буду против того, чтобы это узнать. Присоединяйтесь для начала к столу. – Понтифик кивком головы отдаёт честь гостеприимности Калибровщика и занимает стул напротив него. После чего Калибровщик берётся за чайник с чаем и, получив согласие от Понтифика на свой немой вопрос, разливает чай по чашкам. Как только чай разлит и чайник отставлен, Калибровщик пододвигает к себе блюдце с чашкой, затем разворачивает чашку в удобное для своей руки положение, ручкой с правого бока, и как всему итог, поднимает чашку к своему рту, чтобы сделать глоток.
Когда же каждый из них сделал по несколько глотков, то чашки возвращаются на свои места, а их взгляды друг на друга. Так длится совсем недолго, если вообще такое определение уместно в данном случае, после чего Понтифик лезет в карман пиджака и достаёт оттуда совсем небольшой контейнер, в точности похожий на те, которые лежали на столе перед Настройщиком – в виде коробочек для грифельных стержней от механических карандашей – и кладёт его на стол перед собой.
Калибровщик, посмотрев на контейнер, спрашивает Понтифика: «Посмотрю?».
– Для этого и принёс. – Сказал Понтифик. После чего Калибровщик берёт в руки контейнер и поднимает его перед собой на свет. И если Калибровщик различимо видит в контейнере, плавающих в его внутренней среде несколько, а точнее, три ртутных шарика, то ведущий за ними своё наблюдение Антон, неразличимо видит там невидимый простому глазу вирус сальмонеллёзы или того хуже, палочки Коха – с их помощью будет организована атака на активы их кафе.
– И что это? – продолжая любоваться шариками, спросил Калибровщик Понтифика. И хотя Понтифик прекрасно знал, что Калибровщик не только в курсе того, что это, а он к тому же имеет некоторое отношение к их созданию (на этапе теоретического обоснования – оттого, наверное, ему как теоретику, было всё дотошно интересно), он не стал об этом ему говорить, а сразу дал прямой ответ. – Это выводы.
– Выводы? – вопросительно посмотрел на Понтифика Калибровщик.
– Они самые. – Сухо ответил Понтифик.
– Надеюсь, что не «орг»? – с лёгкой иронией спросил Калибровщик.
– Не на этом этапе. – Сказал Понтифик.
– Понятно. А из чего? – спросил Калибровщик.
– Если, в общем, то это крупицы частных истин, которые закладываются в фундамент любого из уже построенных и строящихся миров, которые в свою очередь служат своей основой для создания вселенной. Какая-то их часть пойдёт на создание генетического материала, какая-то послужит основой для построения конструкционного хребта мира, в общем, они встроятся во все сферы жизни и обнимут весь выстроенный мир. И насколько они будут крепки, настолько будет крепко стоять построенный мир. – С долей пафосности сказал Понтифик, отчего можно было предположить, что он всё это где-то заучил. Что, видимо, уловил и Калибровщик, раз он задаёт провокационный вопрос:
– А как насчёт ложных истин. Они тоже пойдут в строительство?
Ну а Понтифик неожиданно для Калибровщика легко находит ответ. – А таких не бывает. Так называемые ложные истины, есть всего лишь обратный взгляд на принятую за эталон истину.
– Пожалуй, я вынужден буду с тобой согласиться. Но только в общем. – После небольшой задумчивой паузы сказал Калибровщик.
– Если же рассматривать выводы частным порядком, детально, то в двух словах можно сказать, что это итог чьего-то взгляда или точки зрения на жизнь. Где он, этот взгляд на жизнь, опытным путём зафиксировавшись в своём неизменном убеждении на ту часть мира, в которой протекает его жизнь (неважно в каком значении), скажем так, подводит оценочный итог всему происходящему и увиденному с этой своей точки зрения, и образно затвердевает в одном состоянии константы, образуя собой вывод. Но это уже конечный результат. Пока же каждая в отдельности точка не завершит свой рабочий цикл, перед ней стоят иного рода задачи. Они, эти точки зрения, входят в единую систему глобального позиционирования, которые в режиме реального времени определяют и ориентируют в глобальном пространстве наш и другие миры. Это что-то наподобие работы спутниковой системы «Глонасс», где для навигационного обеспечения системы используют сигналы спутников, тогда как в нашем случае, где и задачи стоят совсем иные и куда глобальней, в качестве обеспечения мировой навигации используется такая система сигнального покрытия. Где каждый элемент этой системы, человек, собой отождествляет тот же спутник, напрямую занимающийся точечным контролем, сбором и передачей получаемой информации, на основании которой и создаётся картинка этого мира. – Понтифик замолчал, ожидая новых вопросов от Калибровщика.
Но Калибровщик не спешил их задавать, вновь увлёкшись своим наблюдением за шариками или другими словами, выводами, плавающими в эфире внутреннего пространства контейнера. Впрочем, он не так уж и долго задерживает собой Понтифика, – а об Антоне, с его терзаниями и страхами, он и не догадывается, – и буквально через ту же минуту опускает контейнер вниз, и, взвесив его на руке, с улыбкой говорит. – Ничего не весят. А узнай об этом те, чьим итогом жизни стали эти выводы, то им бы это вряд ли понравилось.
– Не теми категориями измеряете. – С добродушным выражением лица ответил Понтифик.
– Может и так, да вот только для их понимания доступны лишь эти, а значит, будем мерить тем, что есть. – Сказал Калибровщик.
– А что насчёт конвертора мер измерений. В этом плане что-нибудь разрабатывается? – спросил Понтифик.
– Пока на стадии опытных экземпляров. – Сказал Калибровщик. Но было видно, что его волнует совсем другой вопрос, с чем он и обратился к Понтифику. – И что с ними происходит дальше. – Кивнув на контейнер, который он положил на стол рядом с собой, спросил Калибровщик.
– Их выводят. – Просто ответил Понтифик.
– И куда? – на той же волне спросил Калибровщик.
– Систематически, со своей периодичностью из своих носителей происходит выемка этих контрольных элементов и они в соответствии со своей партией поступают в свой пункт накопления. Там они проходят свои карантинные мероприятия в течение сорока дней, после чего поступают в аналитический центр, и уж куда дальше, я не знаю. – Сказал Понтифик.
– Выходит у тебя времени совсем мало, сорок дней. – Многозначительно сказал Калибровщик.
– Уже меньше, как минимум на сутки. И у нас. – Уточнил Понтифик.
– У нас? – вопросительно посмотрел на Понтифика Калибровщик.
– Какие-то ещё есть вопросы? – вопросом на вопрос ответил Понтифик.
– Ну, хотя бы ответь на такой. Зачем тебе всё это нужно? – спросил Калибровщик.
– Зачем мне это нужно? – задумчиво повторил заданный вопрос Понтифик, углубившись в свои мысли. А чтобы плавнее что ли думалось, он не глядя, взял чайник, а не свою чашку и принялся прямо из горлышка вытягивать чай. Когда же он таким образом поразмышлял и заодно вогнал Антона в сумерки своих мыслей, то он возвращает
