съесть двадцать пять штук. И еще бы съел! Да не осталось ни одной.
Сказал тихо, но подруги услышали и, запищав от ужаса, мгновенно исчезли в ближайшей дыре.
- Дурашки, - ласково проговорил Василий, провожая из взглядом. - По стольку я съедал, будучи в диком состоянии. Теперь я - кот цивилизованный, мне и пятка хватает. А то и парой приличных крыс обойдусь.
Бегавшие неподалеку крысы, в свою очередь тоже разволновались.
- Да не бойтесь, - попытался успокоить их Василий. - Сегодня у меня рыбный день.
Но те не успокаивались.
- Собак бы на тебя спустить, - проворчала одна из крыс.
- Слышал я от стариков, что кошачье филе превосходно, - сказал молодой крыс. - Вот бы попробовать...
- И очень нежное на вкус, - подтвердила крыса. - Напоминает холодную телятину.
Василию эти разговоры не понравились.
- Не дождетесь! - зашипел он, выгибая спину дугой. - А вот вас я дождусь! - Глаза его загорелись недобрым огнем, а шерсть встала дыбом. - Со шкуркой сожру!
Крысы в панике бросились врассыпную.
12
Пришлось как-то раз столкнуться с крысой и Кешке. А дело было так.
Сидел он, как обычно, на ветке, наблюдал за дворовой жизнью. Вдруг видит, крыса внизу лапой ему машет, а потом и речь заводит, знакомства ищет, о себе рассказывает:
- Ты не думай, я крыса не простая, образования прекрасного, с отличием закончила Высшую Крысиную Академию; у меня замечательные острые зубы и отменный аппетит, - и все благодаря здоровому образу жизни и родительской заботе. И вот, по окончании Академии, получив от родителей добрый кусок сала и массу полезных советов, бодро отправилась я в дорогу...
- А короче нельзя? - зевнул Кеша. - Что-то на начало плутовской сказки смахивает.
- После долгих странствий, испытав много приключений...
- А еще короче?
- Можно и покороче. Теперь я - уважаемая крыса и, так сказать, представитель крысиной рати этого двора... А вместе мы сила! - вдруг гаркнула она.
Кешка от неожиданности вздрогнул и чуть не свалился с ветки.
- Ты это, потише. Не глухой я... Ты еще не закончила?
- Нет еще... Так вот я и говорю: золотое время настало! Куда не глянешь - везде одни помойки, да бачки мусорные стоят. А те из нас, кто рядом с рынками обитают, вообще, как в крысином раю живут. Да и в подъездах есть чем поживиться. Изобилие кругом! А от непогоды мы по подвалам прячемся, там тепло. Правда, кошки. Это неприятно. Но вот ястребов нет. Есть Ястребов из сто тридцать пятой квартиры и супруга его - Ястребова. Те нас сильно не любят, а порой и дерутся больно, гады!
- Однако, вы очень прожорливые, - заметил Кеша.
- Кушать всем хочется, - изрекла крыса.
На это справедливое замечание возразить было нечего.
- Гоняют нас отовсюду, травят. А по-хорошему, надо бы паспорт каждой крысе выдать и вид на жительство.
После небольшой паузы, крыста воскликнула:
- А уж какие мы красавцы! Глаза - бисер! Ушки маленькие! Мордочка узкая! Лапки розовые! Крысота, одним словом! И усы, усы! Сам Буденный Семен Михайлович мог бы ими гордиться. Мы, крысы, вообще очень разносторонние. И не чужды искусству. У дедушки Дурова в театре служим. А какие из нас спортсмены! Каких вершин мы достигли в альпинизме! По гладкой стене забраться - для нас пара пустяков. Что нам Гималаи! И пловцы мы отменные, ныряем недурно. И без воды можем обходиться дольше, чем верблюд. При случае и прыгнуть можем. А как тут не прыгнуть, если ворона какая-нибудь дурная нападет...
Крыса немного покрутилась на месте, бросая по сторонам настороженные взгляды.
- Хорошо, Кеша, что ты не ворона и не ястреб. Мы маленьких птичек очень, очень уважаем, с ними так легко... Слетай-ка лучше вниз, давай подружимся.
Но у Кеши не было никакого желания дружить с крысой, и он вежливо отказался.
Крыса вздохнула и продолжила:
- Вот кого я не люблю, так это сов, лисиц, выдр. Хорьков особенно. И все их семейство лютое... Очень они нам досаждают! В сто десятой мировой войне с хорьками и выдрами, я командовала ротой. Да... Сколько славных баталий! Мы всегда бились доблестно, до самого конца... в основном нашего. Сама я - ужасно храбрая, задиристая и занозистая! Меня называют бойцовой крысой; я и с котом дралась, и с терьером боксировала.
- Ну и как?
- Я здесь, а где ты видишь терьера?
- А тут я, - сказала незаметно подбежавший терьер. - Нюх у меня тонкий, а слух хороший.
Крыса испуганно вздрогнула и постаралась побыстрей переменить тему разговора.
- И с демографией у нас все в порядке, - сказала она. - Демография у нас, можно сказать, на высоте. - И закончила несколько неожиданно, патетически воскликнув: - Мы завоюем мир!
- Это еще бабушка надвое сказала, - пробормотал терьер. - И сейчас я ухудшу ваши демографические показатели на одну штуку.
И ухудшил.
И опередил рыжего кота Маркела, который тоже был чрезвычайно озабочен крысиной демографией. Весьма галантный кавалер, и особенно славящийся своей любезностью у местных кошек, да и не только у местных, крыс Маркел не любил и относился к ним враждебно, пусть даже они были выпускниками Академии, поскольку ученых не любил тоже. А вот с мышами ладил, и даже относился к ним по-доброму. И тому была причина.
- Осиротел я рано, - рассказывал Маркел. - И куда родители девались - не знаю. Помню только, что с трудом, но влез в какую-то узкую норку, и было там тепло и уютно. Оказалось потом, что ее мыши облюбовали. И вот возвращаются они, а там я...
"Ты кто?" - спрашивают удивленно.
"Я - тигр!" - отвечаю гордо.
"Ха-ха-ха!" - слышу в ответ.
"Чего смеетесь, - говорю сердито, - видите, какой я большой и полосатый!"
"Полосатый, да! Но совсем не большой, а очень даже маленький котенок".
"А вы кто?"
"Мы - мыши".
Подумал я и говорю:
"По-моему, я должен вас съесть".
"Попробуй. Но думаем, ничего у тебя не получится. Слишком ты еще маленький. Ладно, отдыхай, сил набирайся. А мы тебе принесем молока и сыра. Конечно, хозяева еду припрятали, но мы-то знаем, где она лежит. А затем уже и за мясо примешься, ведь настоящие тигры едят мясо".
Словом, задержался я в этой норе, ел чего принесут мыши, шерстью обрастал.
Шло время. И однажды одна из мышей говорит:
"Ну, а теперь тебе пора возвращаться к своей родне, а то и правда съешь нас".
Я был очень растроган, обещал им этого никогда не делать, и не терять с ними связь.
"Нет, - сказала мышь, - связь как раз нужно потерять. Как бы плохого чего не вышло. Скоро ты станешь настоящим взрослым котом".
И я стал настоящим дворовым и отчаянно красивым котом! Но мышей никогда не трогаю, а питаюсь тем, что мне выносят жители домов... и на помойке.
13
Мимо попки пробегают две псины, добрые приятели. Нет, остановились у дерева, на котором сидит Кеша. И говорит один другому:
- Сегодня во дворе встретил собаку незнакомую. Спрашиваю ее, кто ты и откуда? И представляешь, она мне отвечает: "Эй, ты со мной поосторожней! Я собака злая!"
И дальше такой вот интересный разговор у нас вышел.
"Ты действительно злая?"
"Я не действительно, а очень и очень злая. Я бы сказала - страшно злая! Цепная я! - И она загавкала. - Убедила?"
"Похоже, - сказал я с сомнением. - За что же тебя на цепь посадили?"
"За крепкие зубы".
"За это не сажают. У меня тоже зубы крепкие".
"Да, но я ими крепко кусаюсь".
"А... Зачем же ты кусаешься?" - Признаюсь, что в этот момент я посмотрел на нее с неодобрением.
"Будешь так на меня смотреть, - отвечает, - я и тебя покусаю. Я же - злая собака!" - И она опять загавкала.
"А давай лучше дружить, - предложил я ей. - Мои кости - твои кости, твои кости..."
"Так и останутся моими!" - прервала она меня.
"Ты действительно злая, - сказал я. - Не буду с тобой дружить!" - Повернулся и ушел.
- Да, - говорит ему другой пес, - дела... А я сегодня пострадал...
- Что случилось?
- Петь я страсть как люблю! Особенно, как луну увижу... Так завою, так завою... Заслушаешься. А в меня бросают чем попало. Вот сегодня яблоком попало. Больно и горько! Что же это такое, спрашивается! И попеть уже нельзя. Пускай я не Карузо и не Шаляпин. Но чувства-то свои я выразить могу? А они, люди, не понимают. Нет у них чувства прекрасного. Чуть что не по ним, так сразу яблоками кидаться!
- Да, - с пониманием произнес первый пес, - дела...
И они убежали по своим делам. А им на смену - другие две: дворняга и мопс. И опять идет чудной разговор. На жизнь собачью жалуются.
- Ну, это просто невыносимо! - первым начал мопс. - Они на мою личную свободу посягают. Жить не дают. Придирками замучили. То им не то, это им не это. Не пища, а черт-те знает что! Кормят по расписанию, неизвестно кем составленным. Вечно голодный. Да и не вкусно все. Вот кошке покупают вкуснятину. А я что, хуже этого облезлого недоразумения? И шипит, гадюка, когда у нее чего попробуешь. И это на меня - главного охранника в доме! На улице - ничего не подбери. А там такие куски валяются - одно загляденье!
А вот случай был. Лежу однажды во дворе, солнышко припекает, хвост грею. Хвост у меня славный, закорючкой... Вижу, человек идет, кошелкой размахивает, а от нее такой запах вкусный идет, аж голова кружится, мясо похоже купил. Я к нему - и ну давай хвостом вилять. А потом понял, что ничего этот гусь мне не даст, какие штуки перед ним не выделывай. Да вдобавок испугался чего-то, побежал со всех ног и кричит: "А-а-а!" И чего кричит? Я у него только сетку понюхать хотел, думал ему приятно будет...
Эх, хоть бы раз кто в ресторан сводил! Уж и так преданно хозяевам в глаза смотришь, тапочки им таскаешь, даешь себя тискать, в морду целуют, лапы выворачивают, как хотят треплют. Стараешься изо всех сил угодить. И все равно жрать не дают. Уйду я от них, присоединюсь к вольному собачьему братству. Цыган я в душе.
Одна отрада, когда они все уходят - кто на работу, кто в школу, и говорят: "Пока, Цезарь!" Вот эти их слова для меня сладчайшая музыка. Вот тогда я могу валяться где хочу, поскулить всласть, посмотреть фильмы про животных. А приходят - все! Конец собачьей радости. И опять они за свое: не лай, там не твое место, здесь тоже, что за беспорядок ты устроил в доме, гулять позже пойдешь...А мне, может, невтерпеж!
Да за кого они меня принимают! В конце концов, я - Цезарь! И они должны знать свое место.
Другой пес сочувственно заскулил, и тоже разразился жалобами.
- А я уже присоединился к собачьему братству... бродяжному. И участь моя горька. Был у меня тоже хозяин, хороший человек, ничего не скажу. Забот я с ним не знал: кормил, поил и выгуливал. Но однажды пошли мы в магазин. Он мне и говорит: "Стой здесь, несчастный, и ни на кого не тявкай!" А я и не тявкал, поскольку воспитания хорошего. И совсем я не несчастный был, а вполне счастливый...
Долго его не было. Вижу, стая собак прибежала, веселые такие, лохматые как на подбор, лают вовсю. Я за ними и увязался. Побегал, побегал, вернулся обратно, а хозяина нет." Вот те на! - думаю. - Приплыл, однако".
Ну, а потом пришлось многое претерпеть: жару и стужу,
