своем думаю, отрочестве, юности. Проказничал, задирал всякого, шалил частенько - не от злобы, а так, от веселого своего характера...
- Веселый и задиристый волк, - прошептал один заяц другому, - что может быть ужасней!
Тот, испуганно вращая глазами, согласно пискнул.
- Ох и игрун же я был молодым волчонком! Бывало: тому банку к хвосту привяжешь, другого пнешь как следует, кого шишками с репьями закидаешь. А натянешь веревочку между деревьями - тут медведь и брякнется! Ну и сердился косолапый!
- Я и сейчас сержусь! - проревел медведь.
- Ежа подстрижешь - настоящий футбольный мяч выходит. И давай его до вечера гонять, - глядя с некоторым трепетом на медведя, продолжал волк. - Или сучок какой обломаешь - вот тебе и клюшка для хоккея с мячом, опять же еж подстриженный сгодится. А то и... - здесь волк перешел на шепот, чтобы мишка не услышал, - краску сопрешь где, и из бурого белым медведя сделаешь.
Да, порой ностальгия по счастливому детству так грудь сдавит, так сердце сожмется... Вот и сейчас... Даже курить захотелось. Ах ты, спичек нет!
Тут волк взял двух зайцев за шкирку, стукнул их лбами и закурил от пробежавшей искры.
- И воспитания я приличного, - гордо сказал волк. - Никогда так просто барана не съем, всегда скажу: "Не извольте беспокоиться, сударь, но вам пришел конец!" И овце тоже никогда в любезном обращении не откажу: "Сударыня, - говорю, - соблаговолите быть съеденной, я очень голоден!"
А хорошие манеры привила мне старая коза, славная своей ученостью - до пяти могла считать! - и безукоризненным умением себя вести. За ней папаша покойный специально набег в деревню организовал.
Надо признаться, крутая была коза, и держала меня в строгости. Чуть что, линейкой по лапам - хрясть! На всю жизнь отбила. До сих пор побаливают. А то и плеткой охаживала. И орала-то как! Про то и не говорю. Но что не выдержишь, чтобы научиться хорошим манерам.
- Вы ей благодарны?
- Конечно.
- Наверное, цветы ей приносите?
- Непременно... На могилу.
- Что?!
- Долго я терпел, но вспылил однажды и сожрал ее, хотя и не забыл сказать, чтобы не изволила беспокоиться и соблаговолила... А косточки потом зарыл. Папаша, помню, долго смеялся. "Так, - говорил, - ей, мымре, и надо!". Но хорошие манеры она в меня вбила крепко, как гвозди в стенку.
- А ты, рогатый, - лев бросил взгляд на телка, - что глазами хлопаешь, да мычишь бестолково. Или рассказать что хочешь? Ну, позабавь, или в тоску вгони.
- По правде сказать, я вовсе не телок, а братец Иванушка. А теленочком стал, когда сестрицу Аленушку не послушал, воды мутной напился, промышленными отходами загрязненную. Так и превратился в мутанта, в теленочка то есть... А история моя вам знакома.
- Что же ты сестрицу-то не послушался?
- Да козлом был.
- Мы в твоей беде не виноватые! - заволновались козлы. - Что же ты на нас напраслину возводишь!
- Это художник так меня обозвал, тот, что Аленушкин портрет нарисовал. А на меня красок пожалел. "Козел ты!" - говорит.
Засмеялся лев.
И тут пронзительно заверещал заяц. Оказалось, что медведь наступил ему на ухо.
- Вот черт слепой! - ярился раненый заяц. - Под ноги смотреть надо!
- На помощь! Срочно нужны носилки! Зайца чуть не убили! - раздались со всех сторон крики.
- Я же говорил, от зайцев одни неприятности, - желчно сказал волк. - Всегда нагадит, где только можно.
- Не гадил я! - яростно возражал заяц. - А он мен все равно ухо отдавил!
- Тащите его к Айболиту. - посоветовал волк. - Я при нем в санитарах служил. Костолом он отменный... Или костоправ? Не помню уже. Но просто так ничего не отрежет. Если только случайно... Но потом обязательно извинится. Вежливый доктор.
Вопящего зайца уложили на носилки и быстро унесли.
- Путается тут всякая мелочь под лапами, - недовольно проворчал медведь, - шагу ступить некуда.
Зайцы опасливо на него косились.
7
И пока все ждали вестей о покалеченном зайце, тощая вобла, энергично шевеля плавниками поделилась с почтенной публикой грустной историей о трусоватом пескаре-одиночке, всех сторонившегося, по возможности никуда не высовывающегося, который даже семьей не обзавелся - бука, одним словом. И в конце концов оказался никому не нужным. Долго жил пескарь, а потом исчез , и никто не знает куда. Похоже, даже его вечный враг - щука, и та им побрезговала.
"Вовсе нет", - ухмыльнулась про себя щука, но промолчала.
Общее мнение выразил усатый налим, сказав, что пескарь тот - дурак, и любой им бы побрезговал, а щука, хотя она ему и не нравится - молодец.
Вобла же, прополоскав рот, опять забулькала:
- Однажды я сама вляпалась, как папаша того самого пескаря. Зацепилась я раз за крючок, поболталась на нем недолго - всю губу разодрала! - вытащили меня и быстренько в ведерко бросили. Засыпать я стала. Вдруг слышу сквозь дрему, как сынишка с отцом разговаривают.
"Папа, а отчего рыба в ведре такая сонная?" - спрашивает малец.
"Оттого она снулая, что устала целый день от щуки улепетывать, - отвечает отец. - Вот мы ей и помогли".
"Может, все-таки ушла бы я от зубастой, а то как в сказке про Колобка получается..." - промелькнуло у меня в голове.
И так мне тоскливо стало, так на сердце тяжело - на котел глядючи, паром жарким дышащим, что собрала я остаток сил, напряглась, сосчитала про себя до трех - да как прыгну! И прямо в речку! А там уже дело техники: хвостом вильнула и вглубь пошла. Ищи меня, свищи!
Рассказ встретили благосклонно. А тут и заяц из ветпункта вернулся: голова перевязана, лишь одно ухо задорно из бинтов торчит. Зыркнул глазом косой на медведя сердито, и поскакал к своим.
- Говорил я вам, - пробасил волк, - что Айболит ветеринар знатный, правительственные награды имеет за оказание скорой помощи. Только странный он какой-то: все микстуры и порошки выписывает.... А таблетки? Ну, на кой ляд они нам нужны!
А вот оперирует он отлично. Мне сразу десять зубово удалил. И все бы вырвал, да взроптал я. Чем же, говорю, я ваши таблетки жевать буду? Подумал Айболит. Согласился. Так, дернул еще пару зубов для порядка и отпустил. Хороший доктор, ничего не скажу.
Он тогда в санитары меня взял, чтобы помогал я ему. Если кто вдруг в обморок упадет или ногу сломает, то сразу того мне на горбину - и должен я потерпевшего в санчасть ближайшую доставить, если у нас здесь в зоопарке в местной ветклинике мест не хватает.
А знакомство мое с ним зимой вышло. Прибежал я к нему однажды, зуб на зуб не попадает, с температурой высокой. Да... - вздохнул волк, - тогда у меня еще много зубов было, пасть целая... Ну так вот, он меня и спрашивает:
"Что, серый, случилось?"
"Хвост отморозил, рыбу ловил в проруби".
"Хвостом?!"
"Ага".
"Кто же ловит рыбу хвостом, да еще в такой мороз!"
"Так лиса, кума моя, посоветовала. Сказала, что сама таким способом тьму рыбы наловила - и большой, и маленькой".
"Дивлюсь я на тебя, волк! Лиса ему сказала... Тебе в первую очередь голову лечить надо".
"Вот я и пришел. Все вас хвалят, говорят как о толковом спеце. Я и гостинчик принес".
"Рыбу, что ли?"
"Зачем рыбу. Зайца поймал. Зажарите. Или на воротник вашей супруге сгодится".
"Холостой я", - пробурчал Айболит.
Но подношение принял. Подлечил меня. И как я уже говорил, скоро на работу к себе пристроил. Хорошее было время... пока я одного пациента не сожрал. Ну, ладно, не будем о грустном. Нет, ничего не скажу - хороший человек, Айболит.
- Волк прав, - добавил медведь. - И мне пришлось как-то к нему обратиться.
"Вот хромаю, - говорю, - животина болит, один глаз почти не видит".
"А что с глазом?" - вопрос задает.
"Да козел один боднул".
"Понятно. А с ногой?"
"Да козел один..."
"Ясно. А что едите?"
"В основном - коз да овец, козлов да баранов..."
"Необходима строгая диета! - так мне строго говорит. - Ягода, рыба, можно мед... И ничего жирного!"
Так полегчало мне, после диеты-то! Согласен с волком - и человек, Айболит, хороший и доктор замечательный.
8
Очередной вечер подходил к концу. Лев, развалясь на почетном и удобном месте, лениво ковырял в зубах сломанной ветром веткой и слушал жалобы бегемота на человека с ружьем, на то, что он подслеповат, а потому является прекрасной мишенью для охотника.
- Конечно, мы, бегемоты, для людей добыча лакомая! - восклицал он, поводя по сторонам глазками в поисках сочувствия.
И ему сочувствовали.
- Кожа наша идет на сумки, ботинки и другие поделки, - продолжал сокрушаться бегемот. - Помилуйте! Из наших ног табуретки изготовляют, а то и пепельницы. Клыки, как ручки для ножей используют, а зубы, как пресс для бумаги! Виданное ли это дело! И мясо наше в цене. Каждый бифштексами из нас норовит полакомиться. Нет нам покоя от человека! Еще повезет, если в зоопарк отправят.
Тут лев немного оживился и сказал:
- Что ж, раз речь зашла о зоопарках и охотниках, давайте поделимся воспоминаниями - кто и как сюда попал?
- Я поделюсь! - закричал кто-то.
- Нет, я! - возразил ему другой.
Поднялся шум, гам. Все заспорили.
- Прекратить! - рыкнул лев. - Еще драки не хватало! Здесь приличное заведение.
Собравшиеся притихли.
- Давай ты, волк, начинай первым! - приказал лев уже беззлобно.
- Да, собственно, и рассказывать особенно нечего, - откликнулся волк. - История обыкновенная. Залез я как-то в курятник, ну и съел парочку кур. Отяжелел приятно. Еще тройку добавил. Добавилось и тяжести. Увы! В отверстие я пролез только наполовину, второй половине помешало брюхо. Тут меня хозяин и огрел дубиной по черепу, - небо с овчинку показалось, думал и дух вон. А потом меня, сознание потерявшего, сдал охотникам за вознаграждение. А те, тоже не за бесплатно, в зоопарк сдали. Так я здесь и оказался.
Лев хмыкнул.
- Ну а вы, лисоньки, что скажите?
- Что тут скажешь, - вздохнула Алиска Чернобурова. - Съела я Колобка, вот и пострадала! Волк с медведем за то на меня сильно осерчали. Прошляпили они Колобка, глупые. Уши свои развесили, нет бы чуточку хитрее быть. Зависть их взяла, - вон, говорят, пошла из леса. Расстроилась я, конечно. Из-за какого-то куска теста - родины лишили, в изгнание отправили. Бегу, по сторонам не смотрю, слезы глаза застилают, переживаю очень. Ну, и наскочила на капкан. Тут-то меня в полон и взяли.
- А мне скверный Колобок попался! - с сожалением сказала Алиска Шубейкина. - Думала, обычный... Говорю ему: "Колобок, колобок, я тебя съем!" - А этот наглец мне и отвечает: "Ха! Зубы обломаешь!" - "Это почему? - удивляюсь. - Я же не железку есть буду, а тебя". - А тот так заносчиво: "Я в печи три дня закалялся, три дня на морозе. Знаешь какой я твердый - куда там железке!" И прыг мне на нос. Не поверила я дура - обломала зубки свои красивые. А кто я без зубов? Сама добычей сделалась. Ну и сдалась представителям зоопарка. Здесь хоть кашкой питаюсь. А в лесу каши не сваришь.
- Ну, слушаем тебя, Алиска Воротникова. Что ты нам поведаешь?
- Со мной вообще какая-то
