«следить за языком»?
- Это когда у некоторых пап, папа отдельно, а язык у него, отдельно.
- Гуляет?
- Да, без присмотра гуляет.
- А почему он без присмотра гуляет? Кто его отпустил?
- Вот папа его и отпустил.
- А он убежал?
- Да. Взял язычок от папы и убежал.
- Как Колобок?
- Да, как Колобок.
- А его зайчик съест?
- Нет, не съест.
- Он убежит?
- Да, убежит.
- А лисичка его съест?
- Нет. И от лисички он убежит.
- А от волка?
- И от волка убежит.
- А от медведя?
- И от медведя убежит.
- А, если он от всех убежит, то куда прибежит?
- Вот папе обратно в рот и прибежит.
- Значит, он послушный?
- Да, конечно, послушный. Закрывай глазки, спи, сынок.
- Как Влада?
- Как Влада.
- Запомнил, - улыбнулся я.
- Конечно запомнил. Он у нас все запоминает. Поэтому папе надо следить за своим язычком.
- Иначе он снова убежит. – Усмехнулся, засыпая, Сережа.
Тут снова зазвонил телефон.
- Алло?
- Алло, Володенька, Это я, мама, ну как ты там?
- Мам, мы уже почти выехали из Москвы. А вы-то, как?
- Володенька, у нас все хорошо. Нас тут Яна приютила. Квартира большая, новая, просторная, красивая. Яна тоже очень красивая и хорошая девушка. Тебе вон рукой привет передает, и улыбается. Спрашивает, не надо ли нам еще чего-нибудь. Нет, Яна, у нас все есть.
- Мам, спроси, может ей денег дать?
- Яна, тебе может денег дать?
- Какие деньги! – Послышался издалека голос Яны. – Здесь все ваше, пользуйтесь, сколько хотите. Володя, не дури про деньги!
- Володя, - заговорила мама, - Яна говорит, что денег никаких не нужно.
- Да я все слышал.
- Так ты сейчас где?
- Я еду за рулем машины. Уже выезжаю из Москвы.
- Так приезжай к нам, сюда?
- Володя, приезжай сюда! – Услышал отдаленный восклик Яны.
- Я пока еду, так подумаю. Пока точно сказать не могу. Ну ладно, мам, вы пока там обустраивайтесь, отдыхайте, а то побеспокоил я вас среди ночи, да и трудно ехать, и говорить одновременно.
- Ну ладно, помоги тебе Бог, Володенька.
Связь разъединилась, и тут же снова зазвонил телефон. Это добивался меня Соловьев.
- Да, Виталий Игоревич?
- Владимир Андреевич, мы у вашего клуба здесь стоим, а вас все нет.
- Владимир Игоревич, я буквально через десять-пятнадцать минут там буду! Никуда не пропадайте!
- Я понял вас, Владимир Андреевич, ждем.
Я тут же набрал телефон своего киллера.
- Да?
- Вы нашли его?
- Нет еще.
- Он сейчас со своей охраной в машине у клуба, - и я назвал адрес.
- Я понял.
- С ним может быть до шести машин охраны.
- Я к этому подготовился. Будем работать.
- У клуба своя вооруженная охрана.
- Хорошо.
- Ну, все, тогда. – Разъединил я связь. И впереди вдруг, возле поста дорожного движения, мне сделал знак остановиться полицейский.
- Володя, у тебя права есть? – Насторожилась Люба.
- Нет, прав нет.
- Боже!
- Здравствуйте, можно ваши документы? – Послышался вежливый вопрос полицейского, через опущенное окно.
- В сумочке права. – Показала Люба. Я достал ее сумочку, и начал копаться в ней. Чего там только не было. Казалось, там присутствовали предметы на все случаи жизни. – Дай-ка, сюда, - попросила она. Я передал сумочку назад, - вот, - тут же она протянула свои водительские права.
- Вот, - передал я их полицейскому.
- Но ведь это не ваши права, а вашей жены? – Сразу же раскрыл подвох полицейский. А ваши где права?
- Дома забыл.
- Тогда ваша жена сейчас должна быть за рулем, а не вы! – Начал развивать психологическое наступление полицейский. – Тут штраф полагается.
- Так она детей сзади укладывала. Товарищ полицейский, а может предупреждение? – Спросил я, выставляя из окна два кончика пятитысячных купюр. В мгновение ока купюр в моей руке не стало.
- Так, я вам делаю устное предупреждение. В дальнейшем постарайтесь больше не нарушать правила уличного движения. – Протянул он водительские права Любы.
- Можно ехать? – Спросил я, забирая права.
- Езжайте. Счастливого пути.
И я, отдав полицейскому честь двумя пальцами левой руки, поехал дальше.
- Боже, как я перепугалась! – Прошептала Люба. Я поднял согнутую в локте руку с правами, показывая сзади Любе, чтобы она их забрала. – А если бы он не взял деньги?
- Еще никто не отказывался.
- А вдруг мы убийцы какие?
- С десятью тысячами это уже их не волнует.
- А ко мне всегда со всей принципиальностью придирались. Даже проверяли люфт руля, и на всех ли шинах одинаковый рисунок протектора.
- И чего?
- Ничего. Люфта не было совсем, протекторы новые. В общем, отпустили.
Я понимающе покачал головой.
- Володя, а куда мы едем?
- Пока вперед.
- Ты имей в виду, что у нас маленькие дети. А им нужна квартира.
- Да я только про это и думаю. Хотя, я, кажется, знаю, куда мы едем.
- Куда?
- Мы едем в мой город. Там мама с папой. Они поселились в новой квартире. Нас зовут к себе.
- А это не опасно?
- Квартира оформлена на другого человека. Поэтому, будем надеяться.
Примерно через двадцать минут, снова попросился на связь Соловьев.
- Да, Виталий Игоревич.
- Владимир Андреевич, вы где?
- Я уже практически возле вас. С минуты на минуту буду.
И вдруг в телефоне послышался грохот, похожий на отдаленный взрыв.
- Что это? – Спросил кого-то Соловьев, и тут раздался уже грохот прямо у телефона, и сразу связь прервалась. Соловьев больше не перезвонил.
Еще минут через пятнадцать позвонил киллер.
- Работа сделана, - доложил он. – Было много шума, шесть машин одновременно из РПГ, в Москве кругом камеры понатыканы, наверняка мы где-нибудь да засветились, поэтому я со своей командой на годик исчезну. Через год я выйду на связь уже с другого телефона. Этот номер больше будет недоступен.
- Хорошо, согласился я, а сам подумал: «Ну вот и все, Виталий Игоревич, и Извини, Виктория. Не везет тебе с мужчинами.».
По дороге нас еще раз останавливал бдительный полицейский, и опять мы отделались предупреждением в кавычках.
- Если так швыряться деньгами, то скоро их совсем не останется. – Недовольно спросонья пробурчала Люба.
- Да-а, это точно, - задумчиво, уже без тени иронии, согласился я. А за окном в полной степени наступил рассвет. Машина мчалась сквозь лесную чащу, по гладкой, но извилистой шоссейной дороге. Хвойные и лиственные деревья мелькали в утренних лучах солнца, вызывая в глазах строб эффект, это когда бесконечное ритмично моргание солнечного света, между деревьями. Ощущения в глазах, от бессчетного числа ярких вспышек самые неприятные.
- Здесь грибов, наверное. – Проснулась сзади Люба.
- Не знаю.
- Ты не грибник?
- Нет. В жизни всего несколько раз выбирался в лес, да и то, больше случайно. Не мое это.
- А что твое?
- Раньше была электроника. Я любил разбираться в сложном оборудовании. Папа у меня специалист по ремонту электроники, поэтому у нас дома всегда, сколько себя помню, были все необходимые приборы для ремонта электроники. Сначала был тестер, и осциллограф. С помощью осциллографа папа показывал какие бывают виды сигналов в электронике. Например, в телевизоре в разных специальных измерительных точках своя форма сигнала. А на принципиальной электронной схеме эта форма сигнала вырисовывалась в кружке, в виде эпюры. Вот мы с папой и сравнивали изображение на экране осциллографа с эпюрой на чертеже. Если тестовый сигнал не совпадал с эпюрой, то папа подкручивал настройки: катушки гетеродинов, регулируемые конденсаторы, и изображение на осциллографе приобретало точную копию эпюры. Телевизор начинал работать более качественно. Потом появились мультиметры, это более продвинутая и легкая версия тестера. С помощью тестера можно было проверять транзисторы, электролитические конденсаторы, и многие другие элементы электроники. Папа втолковывал, как в разных устройствах искать неисправности. В книжках по электронике обычно описывается работа исправного какого-то устройства, а когда оно начинает барахлить, или совсем выходит из строя, то это уже совершенно другая наука, называется порядок и последовательность поиска неисправностей. Там, методом предположений и исключений, постепенно, в основном используя измерения, сначала сужаешь круг поиска, и, наконец, выходишь на саму неисправную деталь. Ведь неисправная деталь с виду, как правило, ничем не отличается от исправной. И обнаружить ее можно только измерениями. Потом, выпаять неисправный элемент, и впаять исправный, тоже целая наука. Затем пошли компьютеры, материнские платы, оперативная память, видеокарты всякие, модемы. Модем, это такой модулятор и демодулятор сигнала одновременно. Это для связи через интернет. После модемов пришли им на смену роутеры. Затем захлестнули мир ноутбуки, с более современными модемами, планшеты. А сейчас уже телефон во многом заменяет компьютеры и ноутбуки. Прогресс не остановить на месте.
- А дальше?
- А дальше институт, факультет программирования. Но там оказалось для меня настолько сложно запоминать просто гигантские объемы специализированной информации, что, отучившись полтора года, я ушел. Стыдно, досадно, но не всем, как оказалось, доступно. А программист, как и врач, должен быть либо очень хорошим, либо вообще не быть программистом. Да и за учебу платить, нужны были деньги, а у родителей резко упала зарплата. Причем, у обоих сразу. Работали-то они хоть и в разных подразделениях, но на одном заводе.
- А я думала, ты сын каких-нибудь олигархов. Тусовщик из золотой молодежи.
- Да нет, куда там.
- Просто, мы с тобой познакомились, так ты сразу стал деньгами кидаться, словно они у тебя прямо дома на дереве растут.
- Это как раз только-только пригласили меня работать в фирму, поселили в престижном гостиничном номере, и сразу назначили такую умопомрачительную зарплату, от которой у меня слегка съехала крыша.
- Она у тебя и сейчас не на месте. Ты не чувствуешь, в какую ты нас всех историю втянул? Мои родители в бегах, твои родители прячутся. Мы едем в какую-то тьму тараканью, лишь бы подальше от Москвы. По-твоему, у тебя нормальная крыша?
- Ты права. – Вздохнул я. – Хотя, откуда я мог знать, что вот так вот все получится. Это такой эффект обстоятельств, когда ты попадаешь в какие-то обстоятельства, и уже они, эти самые обстоятельства управляют тобой, ведут по пути, с которого уже не свернуть, а дорога, на этом пути, все наматывает и наматывает клубок событий. Ощущение, что ты идешь сам, причем по выбранному тобой направлению, а, исходя из обстоятельств, оказывается поступить то иначе и никак. Либо ты в обойме, и поступаешь, по меркам фирмы, правильно, либо, как израсходованный патрон, вылетаешь из обоймы. Вроде бы, шел-шел, добился кое-какого положения, и вдруг р-раз, и вылетел больше не нужной никому гильзой. И куда дальше? Из смокинга - в дворники? Из миллионера к метле? Эта вот перспектива, вылететь в никуда, и удерживает всех в строю, в единой колонне, в общем порыве, и заставляет действовать именно так, а не иначе.
- Все равно, Володя, думать всегда надо. Голову терять нельзя.
- Да я ведь не оправдываю себя, а по привычке, как в электронике, пытаюсь докопаться до сути. Вроде хожу вокруг, да около, а в самый центр попасть не получается.
- Какой центр? Дети и я, вот твой главный центр. Делай так, чтобы нам было от твоих действий хорошо, а не страшно. Живи честно, как все.
- Люба, а как это «Как все»? Вот мои родители живут, как все, и при этом едва сводят концы с концами, изображая из себя интеллигенцию. Ты со своим отцом жила, как все, оказалась на краю реальной нищеты. Сломалась машина, средство
С уважением, Пётр