Якобинец

доклада Робеспьера от 5 февраля 1794 года.
    Ведь защитники старого режима и не скрывали, что не отменят, а переориентируют политический террор в случае своей победы, начнутся массовые казни революционеров и всех сочувствующих «новым идеям», это вытекало даже из переписки аристократов-монархистов. И это так.. сколько моих товарищей казнены или убиты без суда в 1815-1819 годах…
   
  Революция есть процесс творческий, учреждающий, когда политическая модель еще не приняла окончательных, застывших «конституционных» форм, гибка и изменчива. Её защитники не имеют морального права на «наивное прекраснодушие», пока – нормы демократии еще в немалой степени декларативны, это заявка на будущее, которое предстоит сначала защитить в жестокой борьбе. Сами же демократические нормы по большей части неприменимы в условиях военного времени, это и осознали летом 1793 года, отложив введение новой конституции до окончания войны.
   
    Марат летом 1793 писал о том, что спасти Республику во Франции поможет только «деспотизм Свободы», пришедший на смену деспотизму королевской власти. И это было верно, нельзя допустить, чтобы враги юной демократии ею же и прикрывались, убивая и вредя, прикрывались правами человека, «не позволяющими» равноценно ответить на их удары. Еще в июле 1792 года (за месяц до свержения монархии) в своей газете «Защитник конституции» Робеспьер писал: «Надо спасти государство каким-бы то ни было способом, антиконституционно лишь то, что ведет к его гибели…»
     
    Временное революционное законодательство, официально  принятое в декабре 1793 года рассчитано специально на период революции и военного положения.

- Но согласитесь, разве монархический режим позволяет нам открыто собираться, издавать свои газеты, вести агитацию против самого себя? Вспомните, как королевские власти в 1789-1791 преследовали Марата…Ради спасения существующего строя  защитники монархии не стеснялись арестовывать, судить и казнить республиканцев и тогда никто не вспоминал о сентиментальности, о христианских чувствах, жалости и сострадании к ближнему…
    Наивные люди иногда говорят, что старый режим был мягче и терпимее  до 1789 года, чем революционеры впоследствии к его защитникам. Это не так.

    Старое королевство было свято уверено в своей «вечности и неизменности», действия потенциальных революционеров воспринимали чаще как укусы клещей не способных сожрать большого и мощного слона, не верили в возможность собственного уничтожения.

    Революционеры же, на основании приобретенного опыта, не имели никаких иллюзий касательно возможности своего свержения и вытекающих репрессий и защищали новый строй особенно яростно и непримиримо, тем более что свергнутые господа постоянно угрожали им свирепейшими расправами в случае возвращения к власти. И они бы сдержали слово, новая власть в этом не сомневалась, и это сознание ожесточало еще сильнее…

    В Англии 1793 года, считавшейся «самой свободной» страной среди европейских монархий в связи с революцией во Франции был временно приостановлен в действии «Хабеас корпус акт» (закон о личной неприкосновенности) и начались массовые аресты британцев, заподозренных в сочувствии французским якобинцам.»

    Некоторое время Норбер молчал, он устал от своей лекции, которые нередко произносил перед молодыми товарищами по партии,  молчал, обдумывая его слова и молодой человек.

- У вас, Андрэ, вы позволите называть вас так? в России при жизни императора Павла людей обвиняли в «якобинизме» за малейшее несогласие с государственными порядками, как осуждение крепостного права, желание видеть Россию конституционной монархией и т.п. Нет нужды говорить, что настоящих республиканцев, якобинцев в екатерининской и павловской России просто еще не было или почти не было… Стремление слегка ограничить самодержавие конституцией это верх «революционности» для россиянина конца прошлого века. Жак  Княжнин, Александр Радищев и некоторые другие это исключения… Я мог бы назвать еще некоего Теодора Каржавина.. неужели ваш родственник или совпадение?

- Фёдор Каржавин, - мягко поправил его молодой человек, - и это не совпадение, - но продолжайте…

-Режим Реставрации 1814 года был достаточно мстителен и к нам и к бонапартистам. Вернув власть, роялисты забыли и думать о какой-либо сентиментальности и сострадании к побежденным, они жаждали казней и ссылок, мести и крови! И начались высылки и казни! Я далеко не сентиментален, сударь, как вы это надеюсь, поняли, и всё же…чего они жалуются на жестокость революции в 1793? Разве сами они не расстреливали пленных республиканцев, а отпускали с благословением?

    Разве не казнили якобинцев на отвоеванных у Французской Республики территориях?

  Разве дворяне не рукоплескали казням защитников ненавистной им Республики? К чему при этом слезно жаловаться на жестокость?
    Считаю, что наша позиция, по крайней мере, честнее, не давая пощады роялистам, мы и не рассчитывали на пощаду с их стороны, не взывали к гуманности задним числом…

    Ответьте же мне, почему убийства, аресты и казни республиканцев при монархии это «справедливо», это «защита существующего строя», зато аресты и казни воинствующих монархистов в революционной Республике это отчего-то уже «тирания и кровожадность»? Что же это, сударь, как не двойная мораль…

  Вялым жестом Норбер поправил галстук и, наблюдая за юношей, понял, что переваривать полученную информацию он будет долго. Наконец Каржавин собрался с мыслями и сделал неожиданный вывод:

- Значит, вы считаете, что наши усилия, у себя в России …заведомо обречены?

      Куаньяр вдруг отчего-то не решился встретиться с ним взглядом:

- Андрэ… этого я не говорил.. я ничтожно мало знаю о вашей стране, чтобы судить верно...

- Месье Куаньяр…возможно,  Россия станет для вас не совсем чужой страной,…и вы станете думать иначе, неужели Максимильен ничего еще не говорил вам?

    По выражению лица Куаньяра  Каржавин понял, что поторопился с заявлением.

    Невозмутимое лицо Норбера вдруг изменило выражение, этого юноши он мог не опасаться:

- Что вы имеете в виду,  что вам известно,  Андрэ…снова высылка.. эмиграция? Чьим приказом?.. и так далеко.. во имя Разума, зачем? Они решили добить нас в Сибири? Не молчите, Андрэ, скажет он мне это раньше или позже, это не изменит ничего.  Вы можете не поверить мне, но я действительно невыносимо устал…

  Выражение крайне взволнованного лица Каржавина стало смущенным и торжественным одновременно:

- Дело не в этом… Месье Куаньяр.. ваш сын и моя сестра…

- Я правильно понял вас?

- Совершенно. Но так как, наших родителей нет в живых, они могут просить благословения только у вас…

  Норбер думал об очаровательной золотоволосой девушке, застенчиво скрывшейся в своей комнате после его появления,  думал он недолго…

- Я рад.. честное слово, Андрэ.. я рад.., - улыбаясь, он протянул юноше руку…

- При возможности ждём вас в Петербурге, гражданин Куаньяр... 

             

                                                                  Якобинец в Санкт-Петербурге. После декабря 1825 года

        Удивительно красивый город, названный Северной Пальмирой по праву.. Но едва ли охранное отделение позволит ему изучить все его достопримечательности, в этом Норбер не строил иллюзий.. Достаточно факта, что он никем не заподозренный пересек границу и уже более недели проживает в Петербурге…это уже  много. С Максимильеном  и Анной он уже успел встретиться, жаль, пока не удалось увидеть внучку.. девочке уже два года, он держал в руке медальон с изображением очаровательной черноволосой малышки.. удивительно, Мари похожа на него больше, чем оба сына.

      О чём думал Куаньяр, с любопытством разглядывая Невский проспект… Сын прошёл хорошую выучку и остался на свободе после событий 25 декабря, подозрения против него возникали, но улик не нашлось никаких..  Положение Андрея Каржавина не в пример хуже, он был арестован, осужден и сослан в Иркутск… Парня нужно было выручать. Кто же реально был в состоянии вытащить его из острога и переправить за границу? Подкупленный чиновник? Есть лучший и проверенный вариант. Его давний товарищ с 1793 года, потомок Микеланджело справится и не с такой задачей…шифрованное письмо к Буонарроти благополучно покинуло пределы России.. Не стоит исключать влияние подкупа нужных людей и своевременную помощь местных товарищей.. по существу, за судьбу Андрэ можно было не переживать..

    Он не слишком удивился, услышав позади шаги, чья-то рука тяжело опустилась на плечо. Тысячи раз знакомая ситуация, он был к ней готов.

- Какие люди! Можете даже не представляться, я сам расскажу о вас всё, Норбер Мари Куаньяр.. яркая биография... якобинец, бывший депутат и комиссар Конвента, агент Комитета Общественной Безопасности до 9 термидора...

    Норбер спокойно обернулся и с интересом оглядел окружавших его жандармов и перевел взгляд на их начальника:

- Всё верно, но сведения слегка устарели... просто нотариус с 1800 года...Как видите, я ничего не скрываю...

    Через короткое время, уже в гостеприимных стенах охранного отделения:

- Итак, просто нотариус.. уточните.. якобинец 93-года... и без сомнения масон, а сейчас без сомнения карбонарий...хотя разумеется это и не доказано, находящийся под надзором полиции    Священного Союза, дьявол знает как, исчезнувший из их поля зрения.. пересекший несколько границ и объявившийся так далеко от Брюсселя.. в Санкт-Петербурге.. И что же вам, сударь, вдруг понадобилось в России?  Чему обязаны честью принимать вас? Мое имя Павел Петрович Аверьянов, сударь, прошу садиться.

- Вы должны знать, что моя ...предполагаемая принадлежность к этой    организации  не была доказана.. . итак.. просто нотариус Куаньяр..родом из Санлиса. В Петербурге у меня старший сын Максимильен с русской женой и  внучка Мари.. я её ни разу даже не видел.. Как еще я мог приехать сюда, как не сбежав от надзора сюртэ? Это единственная,  и надеюсь, по-человечески вполне понятная цель моего появления… или вы предпочитаете верить в теорию масонского заговора? Когда меня вышлют? У меня есть шанс увидеть сына и внучку?

- Французский якобинец... из тех самых.. 93 года... пересекает границу Российской империи  в такое время, - чиновник выразительно поднял палец, -  после заговора и бунта на Сенатской площади... и вы еще уверяете, что  это случайное совпадение  и дело только в невинном желании повидать сына и внучку? Вот как, месье Куаньяр...или вас правильнее называть «гражданин»?... Значит не карбонарий, оклеветали враги? В таком случае, с чьей помощью и как вы ускользнули из под надзора, пересекли Австрию и целый ряд других государств, наконец, пересекли границы Российской империи, оставшись незамеченным…то есть  заметили, но слишком поздно. Наше охранное отделение не хуже французского сюртэ и всё же вы здесь…Впрочем, у нас  договор с Французским королевством и ваша высылка вопрос ближайшего времени…

    Царский чиновник видимо считал, что арестованный революционер должен в таких обстоятельствах картинно изображать презрение и кидаться пышными фразами о ненависти к тиранам и угнетателям народа,…театрально