Рассказ незнакомца

                                                   

Волею судьбы я жил   долгое время  в забытом Богом  и    властями городке, где  по  воле Небес и по обоюдной любви моих родителей появился  на  свет, не зная  о  других  городах нашего «горячо» любимого государства.
            Жил  спокойной жизнью в меру любопытного  ребёнка, не замечая нищеты  и  несуразности  окружающего  мира. Позже, повзрослев,  выяснил: в этот городок ссылали побывавших  в плену солдат  и офицеров, не запятнавших  себя  неблаговидным  поведением в концлагерях. Остальным  освобождённым  из  плена  давали  сроку не менее девяти лет и  отправляли  в  северные лагеря, откуда не все  возвращались живыми.
            Закон  о  том,  что  сдавшегося  в плен считать  предателем Родины, был  подписан  товарищем Сталиным  после  того, как подразделения  генерала Власова стали массово  сдаваться  в плен и  вступать  в РОА -  «Российская Освободительная Армия».
Каждый  попавший в  плен, даже  если  он совершил героический  побег, в лучшем  случае, при  возвращении отправлялся  в штрафные  батальоны, которых бросали  на  самые тяжелые  участки  фронтов.
Но  не об этом мне  хочется  рассказать.
Сосланные  в наш городок  мужчины получали синюю  рабочую  робу, и  в  связи  с этим местные жители их  называли  «синештанники» .
  Мои  родичи  попали  в этот городок задолго  до  войны.  Деда по отцовой линии еще при батюшке -царе    сослали  в эти  края как неблагонадёжного, но с благородной миссией: лечить  аборигенов, ибо дед  был  врач. Тут он стал  уважаемым  человеком и  имел  небольшой дом  на  краю городка шахтёров,  в котором народ жил в  слепленных  из глины  кибитках и бараках, построенных на сырцовом  кирпиче. Те,  кто не знал  иной жизни, радовались солнцу,  цветущим  склонам  гор, журчанию  воды  в арыках, что  текли вдоль дорог городка. Вода  была  свята,  никто  не осмеливался  бросить что-либо грязное  в воду или  совершить  какое другое нехорошее действие. Можно было зачерпнуть  воды из  арыка и  пить, не опасаясь никакой заразы.
              Эти ручейки,  на  местном диалекте – арыки,  брали  начало в горном  источнике,  вернее сказать,  водопаде, вытекающем  из отвесной  скалы и  необозримое количество  лет снабжавшем  долину прекрасной чистой  водой. Немногие городки,  расположенные  в этой, окраинной местности,  могут  похвастаться  таким подарком  природы.
Прошли годы,  настало время перестройки.  Пришлый народ, как по команде сверху, стал уезжать с  окраин.  Все, кто жил без права выезда,  уж несколько лет  как  переселились на  местное  кладбище, расположенное на одном  из ближних холмов.  На  детей же ссыльных запрет не распространялся.
Ак-Кулаки - «белые уши» -  так  называли русскоязычное население местные  представители коренной национальности. Русские постепенно  покидали обжитый не одним поколением  край, бросая могилы  предков, шахты, заводы, школы, больницы. 
Правда,  мои дальние  родственники, живущие  в доме нашего  прадеда, с места трогаться не торопились. Прекрасно  владея  местным  языком,  сроднившись  с коренным населением,  имея  стабильный заработок, из благодатного  края уезжать не желали.  Только  я  после  смерти родителей уехал  из тех мест в поисках  приключений .
Мне повезло:  удачно  вписался  в  струю перемен,  примкнул  к группе авантюристов.  У нас была  конкретная  цель: заработать большие,  а если  повезёт, то  и очень большие деньги, не нарушая уголовного  кодекса.
Не буду  описывать  как, но через  несколько лет  у меня собрался  достаточно  солидный  капитал, которого, при  нормальной жизни, должно было  хватить на безбедную жизнь  мне и  моим внукам. Если  они у меня будут.
Тяги  к пьянству и  прожиганию жизни  я не испытывал,  Устроился  на работу  в большую библиотеку в одном крупном,  старинном городе  и  погрузился  в  любимый мною  с детства  мир книг.
            При  богатой  фантазии и  умении переводить  читаемый текст в зрительные образы,  был доволен жизнью  и безмерно счастлив.
  Обзавёлся  семьёй и  по просторной  квартире вначале поползли,  а потом и стали бегать мои  прекрасные  дочери под  приглядом любимой красавицы-жены.
Время  шло, и настал тот  момент,  когда  человека тянет в юность,  тянет посетить  места, где  началась его жизнь
                Сборы были недолгими, и вот  мы уже  в самолёте, который несёт  меня с    семьёй  в  столицу республики, ставшую ныне заграницей.
Из аэропорта, наняв за большие деньги  такси, поехали  к  синеющим  под белыми облаками горам, где  среди предгорий находились  могилы моих  предков.
Говорят, что в прошлое воротиться нельзя, и я  в этом убедился сразу  по приезде.  Всё  стало мелким и невзрачным.  Хотя родственники  приняли нас радушно, чувствовалась  какая-то неприязнь.
Побывав на дорогих могилах, погостив несколько дней, стали  собираться  в обратный путь. Меня не покидало  чувство,  что для родственников  мы -  чужие, хотя виду  они не показывали. Да  и  что было ждать: хохол  и  киргизка производят  потомство с  гремучей  смесью  вместо  крови.
Чтобы не обременять  их своим  семейством, решили быстрее  уехать.  Нас особо  и не уговаривали  остаться.  Я  убеждал себя, что  мне это  показалось, но  поймал взгляд сына моего  троюродного  брата.  В парне  мало чего  осталось от славянина.  Его взгляд мне не понравился. Что-то нехорошее мелькнуло в глазах парня, правда, широкая улыбка быстро  это скрыла. Такси тут  не вызвать. Нам  сказали, что в городке нет  такой услуги.  Родственник довез  нас до автостанции и оттуда предложил добираться рейсовым  автобусом до  областного  центра.  На  моё предложение  отвезти  нас, отказался, не смотря на предложенные деньги,  сослался на занятость.

Пока ждали автобус,  супруга  с младшей дочерью решила  прогуляться по автостанции.   
Взяв за руку  старшую, хотя  она  в свои двенадцать лет требовала  самостоятельности и  строптиво  вырвала  руку из  моей ладони,  я пошел к  кассе, дабы  выяснить  время  прихода  автобуса и  купить билеты. Касса оказалась  закрытой. Сидящий  рядом старик пояснил,  что  билеты  продаёт  водитель,  когда  автобус  наполнится  пассажирами.
–    Вы  пока единственный человек,  желающий  уехать  отсюда. Наши жители  редко выезжают.
Мне  это  сообщение показалось странным.  Я помнил  из  прошлого, что  в область  ходило несколько  автобусов.  Они всегда были набиты пассажирами. Посмотрел по  сторонам  –  автостанция выглядела пустынной.  И  тут неосознанный страх сжал  сердце: где гуляет жена  с дочкой?
              Сорвавшись  с места, оббежал вокруг пустой  автостанции.  Ни дочери,  ни жены  не увидел.
Почувствовал, что сзади кто-то стоит, резко  обернулся – это был  старик, который  сидел  в помещении кассы.
                –  Вы походите, посмотрите, может быть,  они где-либо в  канаве  лежат? – проговорил он с недоброй усмешкой – У нас тут приезжих не жалуют.
Мне стало нехорошо от странно шипящего  голоса старика, высказавшего такое жуткое  предположение.
                –  Ну, а  телефон  у вас тут  работает?
                –  А как же, конечно,  работает.
Не  слушая далее  скрипучих слов,  набрал номер  жены. Мне  ответил  мужской  голос:
                  – Твоя жена  и дочь  у нас.  Переведёшь деньги на  указанный счёт и получишь  их в  целости  и сохранности.
Что-то подсказывало  мне, что голос, хотя его  пытаются изменить, принадлежит  знакомому  человеку,  с которым я недавно разговаривал.  И тут я  понял, что это сынок троюродного  братца. Видно  захотелось сопляку больших денег. Я  имел  не осторожность в  пьяном разговоре доверительно  рассказать родне о некоторых событиях из своей  жизни и об  удаче.
И  вот он - результат разговора по душам.  Молодой послушал,  сделал  вывод и  решил попытать счастья  в захвате заложников  и шантажом отнять  мои деньги.

Со  всем возможным  равнодушием, хотя во  мне всё кипело, и страх за жену  и дочку жег  сознание, ответил  ему:
                –  Если бы ты, бандит,  знал,  как  мне надоела эта баба!  Да и дочь она  нагуляла.  Можешь их  убить и закопать где  тебе угодно,  я за эту  услугу буду только благодарен.  Но  в  вашу ментовку я заяву напишу и пообещаю  премию тому, кто тебя найдёт. Так что давай, действуй,  пугай  меня  дальше.
                Держа  дочь  за руку, быстрым шагом шел от  старой автостанции, на  которой меня  так ловко  развели,  к дому, где прошло моё детство. Путь  лежал мимо  стадиона. И  тут  я  увидел группу  молодых хулиганов,  которые  ломали фигурную,  отлитую  из бетона ограду. На  противоположной  стороне дороги стоял юнец. Увидев  нас, он швырнул  в дочь обломок  отколотого бетона, едва не угодив ребёнку  в голову.
                – Стой тут! -  крикнул  я дочери,  бросил  чемодан, выдернул поясной ремень,  как это бывало  в бурной  молодости, натренированным  движением  захлестнул его на шее нападавшего.  И тут  услышал  переливистый  детский крик.  Налетевшие сзади молодые бандиты подхватив дочь за  руки, отбежали чуть  в сторону от дороги и один за  другим,  увлекая за  собой дочь, скрылись  в  старом бункере. Я  этот древний бункер помнил  ещё  с детских  времен. У  него  нет другого  выхода.  А входная дверь  из тяжелого железа вделана  в бетон так,  что  её можно вырвать только  взрывом,  а закрывалась  она на задвижку изнутри. Если  кто-то закрывался  в этом забытом сооружении гражданской  обороны, то  вытащить  его  оттуда  было  невозможно. Раньше  над землёй  возвышался купол этого  строения,  а ныне все сровнялось, но  я точно помнил,  где  у этого убежища был воздуховод, по  которому  могла пролезть  только кошка.
Вновь зазвонил  телефон, тот же  голос с лёгкой  насмешкой сообщил: 
                –  Вот  и  вторая твоя дочь  у меня.  Надеюсь,  ты её не станешь обрекать  на мучительную  смерть?
                –  Мучительная  смерть ждет  не только  тебя,  а  всю  твою кодлу,  недоумок!
Проговорив эту  фразу, я  остановил проезжающую  мимо машину и,  размахивая стодолларовой купюрой, забрал  у водителя канистру  с бензином. Вылил  в  воздуховод пол  канистры и  прокричал туда  в бункер:
              –  Если вы сейчас не  выйдите,  то я подожгу бензин, а долго ли  вы там протянете – это  не моё дело.
Я  знал, что благодаря этой отдушине, там  внутри  всё слышно. Когда  в детстве мы  пацанами играли  в этом бункере, изображая  Тимуровский штаб,  приходящие  друзья  сообщали  в  воздуховод пароль, и  мы открывали им  дверь.
                И  вот пришло время, что я  туда,  вниз,  кричу не пароль, а угрозу, которую  я был готов  выполнить, понимая, что по-иному мне ребёнка не спасти.  Дочку не тронут,  пока не поступит  команда. А  организатор, все-таки, надеется получить мои деньги. То,  чем мы переболели в  девяностых, здесь  продолжалось в  вялотекущем  виде.
                –  Тогда  с нами сгорит  и твоя дочь! – услышал  я ломающийся  от  страха голос ещё не сформировавшегося юнца.
                –  Рано  или поздно мы  все умрём.  Только её душа  уйдёт  в рай,  а вам, похитителям,  вечно  гореть  в адском  пламени.  Что это  такое, -  вы,