Живём, как можем. Роман. Глава 2. Виктория

присосавшихся к науке. Тоска и бестолковщина!
На второй день, отупев от механической бездумной работы, Вика неожиданно для самой себя, что с ней часто случалось в последнее время, спросила у подсевшего липкого Саши, решившего в очередной раз подбить клин под неприступную девицу:
- Александр Петрович, а у вас есть большая мечта, такая, чтобы на всю жизнь, и далёкая, как светлая звезда?
Он хотел было отшутиться по-простецкому, но, увидев серьёзный взгляд голубых до синевы глаз, с надеждой строго смотревших на него, не решился съёрничать, да и внутри, где, говорят, есть душа, что-то будто тронуло запылившуюся струну, потаённо дремавшую невостребованной, и ответил, задумавшись и отведя глаза в сторону, чтобы она не увидела растерянного взгляда:
- А чёрт его знает! Правда, в последнее время стал я замечать за собой, что бегу, бегу легко и свободно, отбрёхиваясь налево и направо, и вдруг – стоп! Встал и замер, будто кто-то палку вставил между ног. Замедлюсь так и думаю, вернее, стараюсь думать, куда бегу, где мой предел, зачем живу, для кого копчу ясное небо? Масса вопросов, а ответа нет. Подумаю, подумаю так, пошевелю ослабевшими без работы мозгами, ничего толком не надумаю и успокаиваю себя тем, что сбои эти старческие, финиш готовят. И жалко становится себя за бесцельно прожитые годы, и обидно на всех, не заметивших как следует моих стараний, ведь нет и сорока, а уже пора сливать воду, и пришла пора предварительного отчёта, кто ты есть и зачем. Того и гляди свихнёшься с панталыку! Помотаешь отупевшей балдой, отгоняя финиш-вопросики, и опять бегом. Все мы бежим по судьбе зигзагами, не видя света в конце тоннеля, и, какой он будет, может и увидим, когда бежать будет невмоготу.
- Выпрямить бы эти зигзаги и увидеть хотя бы одним глазком свою звезду, - наивно пожелала сентиментальная девица, стараясь как можно меньше занять места рядом с распалившимся шефом. Как назло, Родион куда-то ушёл и долго не возвращался.
- Никому не дано, - успокоил Александр Петрович, а не Сашок, когда она в очередной раз убрала его руку со своего колена. – Говорят, умирающий видит яркий свет – может, это и есть тот, до которого так и не добежал, запутавшись, поизносившись в дебрях зигзагов. Да и на кой он мне, далёкий и неясный, недостижимый для сейчас? Достаточно и того, что видится в конце ближайшего зигзага, а там пусть для кого-то маленькая и тускленькая мечтатишка, но для меня сейчас самая важная и необходимая, самая яркая – стать доцентом и оторваться как следует в забугорном раю в отпуске.
- И только-то? – с откровенной неприязнью произнесла максималистка, рванувшая за голубой мечтой на край света, а здесь её пичкают серыми бреднями. – А я-то думала, что для любого геолога, - и мысленно добавила: «и для Фёдора – тоже», - светозарной мечтой, главной целью является находка месторождения.
Сашок негромко рассмеялся, не переставая настойчиво тесниться к Вике.
- Так в книжках и в фильмах, авторы которых не знают, о чём сочиняют. – Он сокрушённо вздохнул, отдув усы. – К сожалению, всё, что выходит на поверхность, открыто, застолблено, и сегодня не ковырнёшь сапогом на поверхности и вот оно, вожделенное. Приходится интенсивно гонять шарики, многое дотумкивать, перелопачивая старые и свежие геологические отчёты аборигенов, которые мы с тобою слизываем, прежде чем докопаешься не руками, а мозгами, где оно может быть, это распроклятое месторождение. Не всякому такая мозговая потогонная работёнка по нраву, тем более, что мзда за неё мизерная, а нервишкам – хана. – «То же говорил и Тарасов у костра», - вспомнила Вика, - «но у этого уже идеология, а тот в заблуждении под влиянием жены», - обвинила рыжего и оправдала Фёдора. – Да и мало найти, если повезёт, - продолжал канючить учёный идеолог геологической лени, - надо ещё и защитить находку, доказать, что она стоит промышленной разработки, а противники найдутся, а ещё больше тех, кто когда-то уже предполагал, прогнозировал находку, даже кому-то говорил и где-то писал, что надо именно здесь искать, и потому по праву может считаться тоже первооткрывателем. В общем, ототрут от мечты, не успеешь и оформить заявку. Друзей точно не приобретёшь, а вот враги – приумножатся. А ты почему интересуешься, хочешь всерьёз заняться геологией? Тогда, советую по-дружески – вали в геохимию, они ближе всех к открытиям, у них нынче хлеб с маслом.
- А вы? – подзудила чёрт-те что.
- А я? Я когда-то, с ранья, свернул не на ту дорожку. Возвращаться поздно, время не свернёшь – не вернёшь. Да и зачем? – взбодрился и даже чуть отодвинулся, пожав плечами. Мне и так тепло и светло. Особенно рядом с тобой, - польстил с надеждой будущий доцент. – Ты думаешь, я один такой сообразительный? Большинство обходится без далёкой цели. Вон, Вал-Вал по горлышко занят строительством дачи-коттеджа, ему до фени все эти неуловимые месторождения, ему нужны кирпич и брусья, сейчас и подешевле. Кто погряз в зигзаге за квартирой, кто – за авто, а кто просто дрейфует, не заглядывая вперёд. Длинная дорога расхолаживает, а нас, ослабевших под разлагающим грузом цивилизации утомляет до изнеможения не только телом, но и духом. Нам уже невмоготу запрягать долго и тщательно, из нас испарились выносливость и настойчивость. Дай сейчас и отвали! И не дай боже увидеть, узнать то, что тебя ждёт за очередным зигзагом на прямой! А вдруг – чёрная дыра? Слушай, - попытался со страху совсем прижаться к половине группы, - нам бы как-нибудь уединиться вечерком да потолковать тишком с чувством, может, и надыбаем общую звезду. А? Как ты? – Астроном подтёрся ещё ближе, чтобы удобнее и надёжнее было нащупать звёздочку уже сейчас. Вика вынуждена была встать.
- Если мы будем так искать, то не успеем снабдить всех ваших чужими мыслями, и они затормозят, затеряются в зигзагах. Сами же жаловались.
Александр Петрович тоже встал с досадой, потерпев фиаско в звёздных поисках.
- И не надо, - произнёс с отвращением. – Своих нет, и чужие не помогут, - изрёк философски и абсолютно верно. – Я знаю, на кого ты косишь, - скривился в подленькой ухмылке. – Заздря! Эльвира тебе перо вставит и отправит без пересадки туда, откуда залетела. Она – баба без стопора: стерва, каких поискать, ни с какого боку не пощупаешь. Была бы она хоть немого дурой, то и цены бы не было. Не тебе тягаться, мышонок! – Подошёл ближе. – Нам с тобой удобнее кайфовать, пока не зигзанём.
Вика отошла к другому окну, подальше от настырного липучки.
- Отстаньте, у меня нет сейчас течки.
Рыжий аж позеленел от уничтожающего намёка на принадлежность к определённому виду животных. Но тут на счастье обоих вошёл Родион и прекратил ловлю больших и малых звёзд.
Фёдор побыл на базе всего один день, а при новом возвращении с поля в субботу вечером подкараулил у заветной калитки и, улыбаясь тёплыми глазами и приглаживая пышные отросшие усы, пригласил на воскресный сабантуйчик по случаю отбытия супруги с дочерью в отпуск, в далёкий малазийский рай, а потом и в Россию к таким же далёким родичам.
- Эльвира очень просила быть, - переадресовал чересчур официальное приглашение жене, оставляя себя как бы в стороне, хотя Вика не сомневалась, что инициатива скорее исходит от него.
Вечером приглашение повторила Соня.
- У соседей на завтра намечается обжорка и выпивон по поводу отъезда Эльвиры в отпуск. Она настаивает на твоём присутствии.
- Не хочется, - замялась Вика с согласием, хотя сходить и посмотреть, как живут Тарасовы, хотелось.
- Что так? – в спокойном, деланно равнодушном голосе Сони слышалось, что ей-то уж точно не хочется присутствия молодой и привлекательной соседки на чужом пиру.
- Да так, - с тем же наигранным равнодушием неясно пояснила Вика. – Там будут все чужие, не мне чета ни по возрасту, ни по статусу, ни по восприятиям, и буду чувствовать себя неприкаянной девчонкой, опасающейся сделать что-нибудь не так, а я люблю на таких сборках чувствовать себя раскованной и непринуждённой, без всяких правил. А тут придётся сидеть клином, зажатым с двух сторон, ни «бе», ни «ме», и не тявкай без подачи. Нет уж, лучше я отосплюсь.
- Не выдумывай, тебе только кажется, что ты «пуп». Пойдём, хотя бы мяса наедимся вдосталь, от пуза, а то мне эти макароны с запахом тушёнки уже поперёк горла. Да и вообще не помешает встряхнуться немного, а то тянуть здешнюю лямку ещё ого-го-шеньки… запурхаешь с тоски.
Вика была благодарна ей за общее положительное решение. Даже стало радостно: она будет рядом с ним, и что будет, то будет, и того не миновать, что бы кто ни затеял. Очень захотелось, до жути, оказаться рядом с Фёдором, ощутить его ближе, почувствовать биение взбудораженного сердца и прерывистое дыхание, ласковый оглаживающий взгляд, - всего его, близкого и расслабленного, когда душа освобождается для устремления к дружескому общению без оглядки и тормозов.
- Знаешь, настораживает слишком навязчивое приглашение, - продолжала она сопротивляться самой себе. – Что-то здесь всё же не так, что-то затеяно с умыслом.
- Не тяни душу, - опять посоветовала Соня.
« Да, я пойду даже на умысел» - окончательно решила Вика. Она постоянно чувствовала его присутствие, даже когда его и на базе, и дома не было. А когда копировала его отчёты, то старалась делать как можно тщательнее и аккуратнее, как будто для него. И вот, наконец, наклёвывается общение поближе и, может быть, даже разговор наедине. Разве она может отказаться? И хочется, и колется. Ещё у костра ей хотелось посидеть совсем рядом и без никого, посидеть и потрепаться вполголоса ни о чём, и вот прошло немного времени, он зовёт, есть возможность осуществить маленькую мечту на коротком зигзаге, а ей почему-то боязно. Боязно и за себя, и за него, и за ту ниточку, прозрачную и тонюсенькую, что, верилось, протянулась между ними. А вдруг увидит, нащупает Эльвира и грубо оборвёт? Что тогда? «Эх, была – не была, где наша не пропадала!»
Собралось на дармовую обжорку никак не меньше десяти рыл, всех и не посчитать, поскольку перед началом шастают нервно из двери в двери, да и смысла нет, так как в любом раскладе пришлая женская пара была явно не в счёте. Чего уж совсем не ожидали они, так это присутствия Вал-Вала – наш пострел и тут поспел и был как рыба в воде, а они с Соней – белыми воронами, разве что Соня чуток посерее. Когда расселись, тесно ужатые, за двумя составленными вместе разнокалиберными столами и с плотоядной жадностью оглядели богатый разносол, хозяин, подребезжав вилкой о край фужера, отвлекая внимание от зовущих яств, предложил свадебному генералу на правах старшего и потому наиболее уважаемого члена кодлы разразиться зажигательным тостом. Предложил и скоро пожалел потому, что тёртый руководитель просиживателей умных задниц на чужих стульях, поднаторевший на беспрерывных симпозиумах, совещаниях, конференциях, советах, заканчивающихся обязательными застольями, так что и работать-то по-настоящему было некогда, затянул и здесь славословный спич аж на десять минут с прицепом под уничтожающими взглядами голодных и трезвых присутствующих, пожелав, естественно, дорогой и самой замечательной и красивой, с чем некоторые из присутствующих были не совсем согласны, хотел было по шаблону брякнуть «юбилярше», но вовремя сбился и обозвал «самую»