Полчаса до полудня

Славка. – Давай наверх!
Мы побежали вверх, теперь уже ноги слушались. Тэм бежал сзади, часто оборачиваясь, но больше шпионов не было, внизу ревела тварь всеми пятью глотками, ступеньки сотрясались от ее ударов, но ее рев все больше отдалялся от нас. Мы постепенно перешли на шаг, страшно хотелось пить.
– Что это за твари? – спросил я.
– Ты нас спрашиваешь? – хмыкнул Славка.
– Тихо вы! – шикнул на нас Тэм.
– Нет, постойте! – возразил я и остановился. – Что здесь происходит? Мы где?
– А это мы у тебя хотели бы спросить! – воскликнул Славка. – У кого из нас самая большая голова!
– Прекрати, чего ты на Стасяна наехал? – толкнул его в плечо Тэм. – Он ничего не знает.
– Чего не знаю? – переспросил я, меня начинала тихо бесить эта игра.
– Никто не знает, – ответил Славка. – Не я, ни Тэм – никто. А должен знать ты. Не спорь, это так. Пошли наверх, мне кажется, что эти твари ползут за нами.
Мы прислушались, внизу что-то шелестело и будто бы сопело. Удвоив темп, через час мы поднялись в вестибюль станции. Сойдя с эскалатора, я встал на месте, не веря своим глазам. Тэм и Славка недовольно смотрели на меня, но ничего не говорили, желая дать мне время, чтобы я привык.
В вестибюле было ни души, как внизу, но отовсюду слышались голоса, запахи духов и пены для бритья, кто-то проходил прямо рядом с нами, цокая каблуками, окутывая нас чарующим ароматом зимних духов, стукали разбалансированные ворота турникетов, пищали валидаторы, кто-то ругался у кассы, в лицо дул теплый  сладковатый запах метро. Станция жила, я сделал шаг вперед и почувствовал, что задел плечом женщину, она что-то высказала мне, я машинально извинился, глупо оглядываясь.
– Вы это уже видели? – спросил я ребят.
– А то, Славка так целых полчаса стоял на месте, – улыбнулся Тэм. – Видел бы ты его лицо!
– Твое было не лучше! – огрызнулся Славка.
– Не спорю, – еще шире улыбнулся Тэм. – Но своей рожи я не видел, а вот твою видел, смотри, Стас, Я тебе покажу.
Тэм стал изображать Славку, как тот таращит глаза и ходит взад и вперед, трогая пустой воздух. Мы громко заржали, получив в ответ порцию недовольных голосов невидимых пассажиров.
– Пошли отсюда, – сказал Славка. – Паршиво здесь.
Я кивнул, в знак согласия, и мы вышли. Поднявшись наверх, я с удивлением увидел, что мы вышли к выставочному центру, но я хорошо помнил, что эта станция была очень далеко от него. У входа нас ждала Надя. Она бросилась к нам, радостно обнимая каждого, тогда она впервые меня поцеловала, пускай и в щеку, но это было удивительно и… что тут описывать, у меня не было никогда девушки, попробуйте представить, что чувствует молодой человек, когда его, пускай и по-дружески, целует девушка, которую он любит.
–Надька, ты Стасяна так убьешь, он же лопнет от счастья! – захохотал Славка, глядя на мое красное от смущенного счастья лицо.
– Дурак! – Надя грозно посмотрела на него, смахнув крупные слезы с ресниц. – Я так переживала, хотела уже идти за вами!
– А вот этого делать не надо, – сказал Тэм. – Поверь, там такая параша.
– У тебя кровь! – Надя с ужасом осмотрела меня. – Пошли, быстро!
Она потащила меня на ближайшую скамейку, заставив лечь на нее. В ее рюкзаке всегда была аптечка, небольшая, но чего там только не было. Надя рассказывала, что с детства ходила в походы, сначала с родителями, потом в школе записалась в кружок. Она даже прошла укороченные курсы медсестры и в походах отвечала за медобеспечение. Надя быстро и без лишних церемоний обрабатывала раны на ногах, я тихо подвывал от жгучей боли, Тэм, стоя рядом, наклонялся и похлопывал меня по плечу. Раны были действительно ужасные, словно меня покусала мелкая зловредная собачка, таких много в больших городах, злобных, с тонной ярости на килограмм веса.
– Кто это тебя так? – удивлялась Надя, заклеивая раны бинтами.
– О, лучше бы тебе их не видеть, – ¬ заметил Славка.
– Так, я должна знать кто это! А вдруг надо сделать прививку против бешенства? – возмутилась Надя.
– А она у тебя есть? – хмыкнул Славка. – Но ты права, бешенство там точно есть, люди, как-никак.
– Не поняла, – опешила Надя.
– Смотри, – Тэм достал свой телефон и показал ей видео, он сделал его тогда, когда они ждали меня на эскалаторе, спрятавшись от  зеленых уродцев. – Вот эти твари покусали Стаса. Мы еле отбились. Там потом такая срань началась!
Надя долго смотрела видео, несколько раз проматывая назад. Она не удивлялась, лицо ее было хмурое, но я не увидел в нем страха. Отдав телефон Тэму, она уложила медикаменты в аптечку.
– Идемте, скоро начало, – сказала она, убирая вещи в рюкзак. – Стас, у тебя не болит?
– Болит, но терпимо, – честно ответил я. – А куда идем?
– Так на форум, куда же еще, – удивился Славка. – Мы же для чего сюда пришли?
– Чтобы получить зачет по философии, ¬ответил Тэм. – Если надо выступить за экзамен по сопромути, то я готов даже на сцене сплясать. Я буду круче любого телепатриота.
– Он может, – подтвердил Славка. – Видели бы вы, как он на спор наших ватников уделал.
– Это ты про методиста? – удивленно спросил я.
– Ага, он такое задвинул, что мы прям великие, весь мир на нас держится, я думал, что ему в зачетку прям сразу все экзамены проставят, – захохотал Славка. – Такие лохи, ваще просто!
– Ты мне пиво должен, – заметил Тэм.
– Да помню я, отдам, как в пивнушку пойдем, не это же пойло хлебать.
– А вот я бы чего-нибудь выпил, – сказал я. Так пить хочется.
– Тут ничего нет, – сказала Надя. – Я все обошла, все пусто.
Я огляделся. На парковку выставочного зала подъезжали машины, они неумело парковались, мешая друг другу, хлопали двери, но внутри машин никого не было. Рядом с нами встало такси, не выключая двигателя. Славка махнул ему, что мы никуда не едем, и такси уехало, без водителя. Я чувствовал движение, но никого не видел. Из здания загремела музыка, громкая, парадная, как марш. Мои глаза уставились на плакат форума молодежи, который устраивала партия власти, должен был даже приехать САМ. На плакате были счастливые восковые лица парней и девушек и размашистая надпись: «Верим! Наша страна – наше будущее!». Меня начало тошнить от голода и жажды, а в голове вновь встал вопрос, давивший мою совесть: «Почему я здесь?».
– Я тебя с такой девушкой познакомлю! – Тэм хлопнул меня по плечу, посмотрев на плакат. – Эти ничего, но куклы, а надо искать живую.
– Спасибо, но я опять все испорчу, я же зануда и лох, – улыбнулся я.
– Ты лох потому, что так думаешь, – Славка зиганул на плакат. – Прям гитлерюгенд.
– Прекрати! – Надя схватила его за руку. – Ты там молчи, хорошо? А то нас всех выгонят, а потом еще характеристику в универ пришлют.
– Да я все, высказался, – пожал плечами Славка.
Взвизгнули шины, такси резко затормозило у входа в выставочный зал. Из машины вышла девушка в длинном белом платье. Она расправила длинные черные волосы и направилась к входу. Когда она пересекла рамку металлоискателя, площадь зазвенела так, что стало больно ушам. Я закрыл уши ладонями, но мои друзья стояли как ни в чем не бывало. Девушка поднялась по лестнице и обернулась у самой двери, посмотрев на меня. Ее красивое бледное лицо звало меня, она сделал жест рукой, приглашая войти, а потом сняла белую перчатку с правой руки, с ее пальцев закапала кровь. Она скрылась за дверьми, а перчатка осталась лежать у входа в капельках крови. Такси дернулось и, визжа тормозами, скрылось из виду.
– Вы ее видели? – спросил я ребят.
– Кого? – Тэм замотал головой, пытаясь понять, что я могу увидеть.
– Ничего, – тихо проговорил я и пошел к входу, друзья пошли за мной, о чем-то шепчась позади. Я поднял перчатку и положил ее к себе в рюкзак. На моих руках осталась ее кровь, она обожгла мою кожу, но это было не больно, странное ощущение, огонь шел изнутри, будто бы во мне горело пламя.
– Входим?
Я взялся за дверь, не решаясь открыть ее. Славка подошел и рванул на себя соседнюю дверь, только сейчас я заметил, что ребята где-то оставили арматуру, а на плечах вновь висели их рюкзаки. Славка вошел первым, за ним я,  потом Надя, Тэм задержался, все еще всматриваясь в пустынную площадь, по которой ездили пустые машины.

-10.

Уши заложило от громогласной музыки. «БОМ-БОМ-БОМ» – гремели трубы с литаврами, перебиваемые заливающимся симфоническим оркестром, старавшимся в одной получасовке выдать все шедевры русской классики. Получалось не очень, скорее напоминало огромную автостоянку, на которой разом заверещали на всякие лады все автомашины, а двести возмущенных граждан пришли лупить по крышам битами и палками.
– Как дома, – улыбнулся Тэм, достав из рюкзака пакетик с одноразовыми берушами.
Мы протянули к нему руки, он раздал. Когда я с силой засунул эту поролоновую свечку в ухо, стало так хорошо, что я засмеялся. Перед нами был обширный холл, по бокам стойки регистрации участников, а впереди главный зал, из которого доносился дружный смех, безмерно радостный, ровный, четкий. На втором этаже ничего не было, кроме одиноких кафешек, из которых доносился запах бургеров и жареной картошки.
– Берите пример со Стаса, – Славка показал пальцем на меня. – Он уже влился в общее дело, так держать!
– Честь и совесть нашей страны, надежда поколении! – добавила Надя, заливаясь хохотом.
¬ Да ладно вам,  обиделся я, но Тэм показал мне мое лицо, он снимал меня на видео, и мне самому стало смешно от своей одухотворенной рожи. – И правда, меня можно и на плакат, да?
– Нет, таких уродов нельзя, ты им всю картинку испортишь, – ответил Славка.
– Слава! Что ты такое говоришь! Стас не урод! – возмутилась Надя.
– Надь, он прав, – согласился я со Славкой, – я буду как паршивая овца в племенном стаде. Рожа кривая, да еще очкарик.
– Не-ет,  протянул Тэм. – Тут все дело во взгляде – он у тебя недобрый какой-то, слишком умный.
– Это потому, что у меня близорукость, – сказал я, смотря на себя на экране телефона, взгляд и правда был недобрый, неужели этот козел на видео я?
– Чушь! – безапелляционно сказал Славка. – Там надо подчиняться, а с тобой ни о чем не договоришься, задолбаешь вопросами. Пошли наверх, кафешка вроде работает.
Мы прошли до конца холла, на стойках регистрации шелестели документы, в воздух поднимались пустые бланки и привязанные к столам ручки медленно заполняли их. Я успел выхватить один из бланков, желая прочитать имя посетителя, но вместо букв увидел опять уродливых человечков. Они дергались на месте, но не могли сдвинуться с листа бумаги. Я в омерзенье бросил бланк на пол, за что тут же получил недовольный окрик со стойки.
В кафе было пусто, Славка быстро набил в терминале заказ, и через несколько минут к нам на стол прилетели тарелки с гамбургерами, пакетики с картошкой и большие стаканы с колой.
– Сколько с нас? – спросил Тэм, принимаясь за гамбургер.
– Нисколько, я плачу, – отмахнулся Славка. – Я хотел еще кофе взять, но у них ничего нет, только это.
Надя тревожно посмотрела на часы, стрелка приближалась к полудню. Славка долго зевал и, словно нехотя, стал жевать картошку, всем своим видом показывая, как ему на все плевать.
– Давайте ешьте быстрее, опоздаем, пять минут осталось, – ¬ беспокоилась Надя.
– Можем и отсюда посмотреть, – Славка махнул рукой на стеклянную стену, выходящую прямо на главную сцену зала, – здесь отлично видно и все слышно. Регистрацию мы прошли, а стоять